Адмирал фон Эссен, встречавший короля у трапа, выслушал всё это с невозмутимым выражением лица, и только глаза выдавали скуку пополам с раздражением. Но политика, мать её… если не стреляешь в человека, то изволь быть с ним вежливым.
Николай Оттович представил королю Красного, Фрунзе и генерал-майора Романова. Именно в таком порядке. Говорили на французском, хотя Его Величество блеснул знанием русского языка, вставив несколько матерных слов. Свою многочисленную свиту Виктор Эммануил Третий оставил без представления, только небрежно махнул рукой.
Михаил Васильевич достал откуда-то из-за спины две маленькие изящные шкатулки из чёрного дерева:
— Ваше Величество, в честь вашего визита разрешите преподнести вам маленький сувенир. Два сувенира.
Король взял первую шкатулку, открыл её с выражением скучающего любопытства на лице, и потрясённо охнул. На алом бархате лежала обыкновенная серебряная монета. С чего бы такое потрясение? Но Виктор Эммануил иже ни на что больше не обращал внимания, дрожащими руками поглаживая монету и едва не облизывая её. Но всё же нашёл в себе силы открыть вторую шкатулку, в которой тоже оказался серебряный кругляш. Васе показалось, что итальянского короля от восторга сейчас хватит кондрашка.
— Что это там такое? — тихо-тихо, почти не шевеля губами спросил Красный у Михаила Васильевича.
— Его Величество заядлый нумизмат, — таким же едва слышным шёпотом ответил Фрунзе. — А в шкатулках рубль императора Иоанна Антоновича и константиновский рубль. Раритеты неимоверные.
— Ну ни хрена себе, — охнул расслышавший ответ генерал-майор Романов. — Эти две монетки совсем немного дешевле линкора.
— Я знаю, — улыбнулся Михаил Васильевич. — Поэтому делаем их всего по две-три штуки в год, чтобы не сбить цену.
— Однако…
— А что такого? Алексей Николаевич, мы же не корысти ради, а в интересах государства.
— Так я в хорошем смысле этого слова. Одобрительно.
Пока Его Королевское Величество Виктор Эммануил Третий пребывал в счастливой нирване, многочисленная итальянская делегация решила проявить инициативу и попыталась представиться самостоятельно. Естественно, получилась забористая смесь из венецианского карнавала и Сорочинской ярмарки. Итальянцы одновременно галдели, размахивали руками, отпихивали друг друга, и дело едва не дошло до мордобоя.
Но к Красному умудрился пробиться моряк в скромном повседневном мундире без знаков различия:
— Разрешите представиться, Ваше Императорское Высочество, я князь Валерио Боргезе. Прошу называть меня просто Валерио.
— Великий князь и цесаревич Василий Иосифович, — откликнулся Красный, и крепко пожал протянутую руку. — Называйте меня просто Ваше Высочество.
Ни тогда, ни много позже Василий так и не смог объяснить себе, зачем он через рукопожатие закачал в итальянца столько энергии, что хватило бы на шесть снарядов главного калибра линкора. Наверное, неосознанно подключился к информационному полю Земли, и то определило непримиримого и бескомпромиссного врага. Князь Боргезе ничего не почувствовал, наверное он не был одарённым-энергетиком.
— Ваше Высочество, я слышал, у вас появилась новая летающая техника… — нейтральным тоном произнёс итальянец.
— С каких это пор военные моряки начали интересоваться делами воздухоплавания, князь?
— Я не чужд прогрессу, Ваше Высочество, и внимательно слежу за всеми техническими новшествами. Можно ли увидеть эту технику?
— Нет ничего проще, — кивнул Василий. — Напишите прошение в наше военное ведомство, там его рассмотрят в трёхмесячный срок, ещё полгода уйдёт на проверку вашей благонадёжности, и уже через год у вас есть шанс получить соответствующий допуск.
— А возможно как-то ускорить?
— Возможно, — согласился Красный. — Попытайтесь дать взятку нашему военному министру, и в качестве последнего желания перед повешением попросите провести экскурсию.
Боргезе рассмеялся, по достоинству оценив шутку:
— Пожалуй, я откажусь от такого варианта. Меня вполне устраивает служба на подводной лодке.
Князь не мог заглянуть в будущее — всего через неделю он ударился головой о какую-то трубу в своей подводной лодке, и взорвался с мощностью шести шестнадцатидюймовых снарядов. Взрыв разнёс субмарину на мелкие фрагменты, и спустившиеся на место катастрофы водолазы не нашли ничего крупнее монеты в пять лир. Расследование пришло к выводу о самопроизвольной детонации торпед, и по приговору трибунала были повешены двенадцать человек из тыловых служб флота. Вместе с князем Валерио Боргезе погибли курсанты возглавляемой им школы подводных диверсантов. Прозвище «Чёрный Князь» в этом мире так и не появилось.
Огорчённый князь замешкался, и его тут же оттеснила в сторону небольшая толпа придворных дам, щеголявшая откровенными декольте с едва не вываливающимися наружу сиськами. Вопросы и комплименты обрушились на Василия водопадом:
— Вам какие женщины нравятся больше всего, Ваше Императорское Высочество? — спросила дама поздне-средних лет с шалыми глазами.
— Красивые и умные, мадам. Но если выпью лишнего, то такие как вы тоже нравятся.
Хамский ответ нисколько не смутил молодящуюся красотку. Даже наоборот, ещё щёки порозовели, глаза стали масляными, а дыхание участилось:
— Ах, мой принц, в ваших словах слышится привычка повелевать! Я бы хотела взять у вас… да, взять у вас… хотела бы взять у вас несколько уроков мужественности. Вы же не откажете даме в такой малости? Например, сегодня вечером в вашей каюте. Ой…
Что-то твёрдое и холодное ткнулось в затылок дамы.
— Сейчас я тебя научу.
— Вера?
— А ты кого ждал? И вообще, Васенька, отойди в сторону, иначе свежие мозги этой коровы заляпают твой парадный мундир.
Но тут из нумизматической нирваны наконец-то вырвался Виктор Эммануил Третий:
— Мафальда Мария Элизабетта Анна Романа, ты опять вляпалась в неприятности? Прошу простить её, Ваше Императорское Высочество, четыре развода за шесть лет дурно повлияли на характер моей дочери. Не стреляйте в неё, прелестная герцогиня Вера.
Надо же, итальянцы не только в курсе пополнения испанской высшей аристократии на трёх герцогинь, но уже и узнают их в лицо. Хорошо работает секретариат короля, просматривая свежие российские газеты?
— Хорошо, Ваше Величество, я не буду стрелять, — покладисто согласилась Верочка Столыпина и убрала пистолет в кобуру. — Но мне одной кажется, что ваша дочь забыла выключить утюг?
Король задумался, пытаясь вникнуть в смысл этих слов, а когда вник, то кивнул:
— Да, дочь, ты в самом деле не выключила утюг. А ещё у тебя молоко на плите убежало.
— Какие утюг и молоко, отец?
— Неважно какие! Отправляйся немедленно и проверь! Эй, кто там, подайте катер принцессе Маральфе!
Королевские охранники подхватили принцессу под руки и чуть ли не насильно потащили Её Высочество к трапу. Вера проводила дочь короля взглядом и едва заметно, но лицемерно улыбнулась:
— Сочувствую, Ваше Величество.
— Ах, оставьте, герцогиня! — вздохнул Виктор Эммануил Третий. — Я сам себе сочувствую, и успокаиваюсь лишь тем, что появление внуков компенсирует неудобства неудачных браков моей дочери.
— И ещё их будущее наследство?
— Вот чего нет, того нет. Нечего там наследовать, кроме громких титулов и фамильной спеси. Ещё несколько замужество Маральфы, и экономика моей бедной Италии не выдержит.
— Экономика? — адмирал Эссен появился так же внезапно, как перед этим исчез. — Экономика должна быть экономной! Предлагаю сэкономить время на церемонии награждения.
— Командуйте, Николай Оттович, вы здесь главный, — согласился Красный. — А прапорщику Столыпиной я сам отдам нужные команды. И не нужно так пугаться, Верочка! Это будет совсем не больно.
— Да я как-то… — смутилась Вера.
Вася отвёл вооружённую и опасную ревнивицу чуть в сторону:
— И что это было, дорогая моя? Между прочим, мой отец попросил наладить дружеские и союзнические отношения с Италией, а твоя выходка могла всё испортить.
— А чего эта шлюха к тебе лезет? Чуть из платья не выпрыгнула, чувырла неумытая.
— Что за выражения, Вера?
— Нормальные русские слова. В новом толковом словаре они есть.
— И всё же я попрошу…
— Извини, это от волнения и возмущения, — согласилась Верочка. — А потом… тебя отец попросил наладить отношения с Италией, а не с королём, не так ли?
— По персоналиям он ничего не говорил.
— Вот! Не получилось бы с этим королём, получилось бы с другим. Или вообще с новой династией.
— Ты сейчас про что?
— Про то, что Савойская династия пусть бы себе правила в своей Савойе, а в Риме лучше бы смотрелся Романов. Тебе что, чужой трон для родного дяди жалко? Итальянский король Алексей Первый Николаевич! Звучит, да?
— Вообще-то он не горит желанием пойти в монархи.
— А ты спрашивал?
— Пока нет, но сегодня же спрошу обязательно.
— Да уже поздно спрашивать, Васенька, ты уже всё испортил и упустил момент. Так что работай с тем, что есть, — Верочка Столыпина с осуждением покачала головой. — Вам, мужчинам, лишь бы с размаху топором рубить — щепки летят, а на остальное наплевать. Вы слишком грубые и прямолинейные.
Красный задумчиво почесал затылок и не нашёл аргументов против кривой и извращённой женской логики. Придётся действовать по уставу:
— Трое суток домашнего ареста в каюте, госпожа прапорщик Столыпина. Отсчёт с завтрашнего утра.
— За что?
— И ещё сутки за пререкание с командиром.
Для экономии времени Мальтийские Кресты и Георгии для нижних чинов вручали командиры кораблей и капитаны судов обеспечения у себя на борту, и уже потом офицеры прибывали на флагман в строгом соответствии с графиком. График, естественно, то и дело приходилось корректировать, и торжественную процедуру заканчивали уже поздно ночью при свете прожекторов.
Василию, как и прогнозировал дядя Алексей, досталось сразу три итальянских ордена, но только привычного размера, а не обещанные суповые тарелки. Наверное, Италия и в самом деле бедная страна, раз решили не тратить лишний металл на награды. И ещё на груди у капитана (да, уже капитана!) Красного сиял рубиновой эмалью орден Славы третьей степени, учреждённый только несколько дней назад. Пятилучевая звезда со Спасской башней в центральном круглом медальоне и надписью «СЛАВА». Вручается офицерам за личную доблесть в бою, по значимости стоит выше Святого Станислава и Святой Анны, по выслуге лет награждения не производится. Даёт преимущество при производстве в следующий чин и ежегодную пенсию в сорок рублей.