— Научу, — кивнул Василий, получивший с последним пароходом три учебных самолёта от Поликарпова. — Если сам потом не откажешься.
— А брать в плен испанских генералов научишь?
— У тебя есть лишние пятнадцать тысяч рублей?
— Есть, а что?
— Тогда сегодня же и возьмёшь в плен своего первого генерала. Ремарк уже звонил, и подтвердил наличие первосортного товара.
И вот, наконец, состоялось совещание, определившее ход кампании. Правда, состоялось оно в Лондоне, а не в Сарагосе, но от этого не стало менее важным. На совещании присутствовал король Эдуард Восьмой, уже сильно урезавший полномочия парламента и изо всех сил стремящийся к абсолютизму, был премьер-министр сэр Клемент Эттли, и первый лорд адмиралтейства сэр Уинстон Черчилль.
— Джентльмены, — начал свою речь Его Величество, — может быть, я вас огорчу, но мы уходим из Испании и Гибралтара. Совсем уходим. Содержание этого каменного кладбища слишком дорого обходится казне и репутации, джентльмены.
— Кладбище? — не понял премьер-министр.
— Я только вчера вернулся оттуда, — пояснил сэр Уинстон. — После обстрела там действительно большое кладбище. И самое обидное, что наши батареи ничего не смогли противопоставить русским линкорам, кроме своей героической гибели. Больше четырёх тысяч трупов.
— Однако…
— Выжившие утверждают, что русские использовали управляемые снаряды, меняющие траекторию полёта в зависимости от попаданий предыдущих снарядов.
— Таких не бывает! — Эттли когда-то имел звание майора, и полагал себя знатоком военного дела.
— У нас не бывает, а у них есть, — пожал плечами Черчилль и достал из кармана сигару. — Вы позволите, Ваше Величество?
Король благосклонно кивнул, но уточнил:
— Кубинские?
— Разумеется, — подтвердил сэр Уинстон. — Сигары бывают или кубинские, или никакие.
— Как и ром?
— С ромом есть варианты, но я предпочитаю бренди из Армении.
— Армения, это в Турции?
— Это в России, Ваше Величество.
— Опять Россия, — проворчал король. — Куда ни ткни, везде Россия. И самое обидное, мы ничего уже не можем с этим сделать.
— Обстрел Гибралтара уже повод для войны, — угрюмо произнёс премьер-министр.
— А у нас есть деньги на войну? — поинтересовался Эдуард Восьмой. — Тем более официальные извинения от императора Иосифа приняты. Сэр Уинстон, там в самом деле были крейсера испанских мятежников?
— Там разгружался транспорт с марокканской кавалерией, Ваше Величество.
— Вы их тоже засчитали в потери?
— Зачем их считать? За каналом людей нет! — ответил Черчилль.
Клемент Эттли нервно подёрнул плечами:
— И мы оставим дикую выходку русских без ответа? Это нанесёт ещё больший урон нашей репутации.
— Дайте газетчикам интервью, в котором свалите все проблемы на вашего предшественника. Надеюсь, наш справедливый и беспристрастный суд приговорит его к повешению.
— Ваше Величество, у нас никогда раньше не вешали премьер-министров, пусть даже бывших.
— С кого-то нужно начинать, сэр Клемент, — хмыкнул король и тоже достал сигару. Потом взял со стола серебряный колокольчик и позвонил. — Предлагаю помянуть будущего покойника коньяком. Конечно, сэр Уинстон, это не бренди из Армении, но очень даже неплох.
Санкт-Петербург. Ресторан «Палкинъ»
— А вот и ребе Анастас к нам пожаловал! — Николай Александрович Романов поприветствовал появившегося барона Микояна насаженным на вилку свиным эскалопом. — Ви таки соблюдаете кашрут, или уже ой?
— Не делайте мине нервы, они не казённые, — сварливым голосом ответил Анастас Иванович, и водрузил на стол кожаный саквояж. Сел, не дожидаясь особого приглашения, и продолжил уже нормальным тоном. — Ваша доля, Николай Александрович. Процент со взяток тоже здесь.
— Несут уже?
— Сам не ожидал. Пришлось завести специального секретаря, занимающегося исключительно взятками. Что самое интересное, пока никто и ничего не просит, а только напоминают о своём существовании.
Бывший император поставил саквояж под стол, даже не заглянув в него, и предложил присоединиться к ужину:
— Сурских стерлядок намедни живьём привезли, так что рекомендую. Или стерлядки для вас слишком дорого?
Барон Микоян искренне рассмеялся над удачной шуткой и взял графин с коньяком:
— Шустовский?
— Нет, это из новых, какой-то КВВК. Сорок пять градусов, специальная серия для полярников.
— Они же чистый спирт пьют, зачем им коньяк?
— Не знаю, но очень просили.
— Странные люди, — пожал плечами Анастас Иванович и пригубил коньяк прямо из графинчика. — А недурно в самом деле!
— Неужели я плохого насоветую? Но под стерлядок мы будем пить водку. И за Гибралтар будем пить водку.
— А за французский Лазурный Берег будем пить стоя, молча, и не чокаясь. Кстати, Николай Александрович, вы в курсе, что в Монте-Карло отдыхала шведская королевская семья?
— Предлагаете поиграть с курсом шведских ценных бумаг?
— Уже кое-какие меры принял. Только непонятно, почему Стокгольм молчит и не объявляет о гибели своего монарха?
— Их об этом попросил барон Хрущов-Кольский, выдвинувший свою кандидатуру на опустевший трон.
— Кто?
— Вот-вот, я сначала тоже удивился, а потом подумал… Да и не любил я никогда этих шведов.
— Бернадоты были французами по происхождению.
— Тем более чёрт с ними. Да вы наливайте, Анастас Иванович!
Сарагоса. Временная столица королевства Испания
Капитана Красного тоже не миновали ни политика, ни финансовые операции. Сегодня Ремарк, Мюллер и Геринг привезли своего подполковника, начавшего что-то подозревать. Привезли бесплатно.
— И кто же теперь будет вами командовать? — спросил Василий. — У вас офицеров почти не осталось.
Генрих Мюллер довольно усмехнулся:
— Как старший по званию, командование примет капитан Артур Сарумян.
— Армянин?
— Сам себя он называет ассирийцем. Но пусть называет, основное его достоинство в том, что ни черта не знает и не умеет, а звание ему купил дедушка в подарок на совершеннолетие. А мы втроём у него на особом счету как самые доверенные лица.
— За что такое доверие?
— Все плачутся на безденежье и требуют выплатить жалование, а мы вовсе даже наоборот, предложили господину капитану сто рублей в месяц за невмешательство в наши мелкие махинации с казённым имуществом.
— Вы и казённое имущество распродаёте?
— Но нужно же как-то легализовать полученные доходы. Вчера, например, Герман удачно расторговался солдатскими одеялами. Три тысячи штук всего, но взяли оптом и просили ещё. Ботинки солдатские хорошо идут, но их в основном меняем на продукты, так как народец здесь бедно живёт. Это я к чему веду, Ваше Императорское Высочество… нас стали ставить в караул при апартаментах самого генерала Франко, и есть возможность его выкрасть. За сколько возьмёте?
Василий надолго задумался. За главного мятежника и пятьдесят тысяч рублей отдать можно, но будет ли такое решение правильным? Пока Франко держит своих инсургентов твёрдой рукой, не стесняясь отправлять провинившихся к некромантам, а если он исчезнет? Не разбежится ли его воинство по стране мелкими бандами, и не устроит ли партизанскую войну? Испанцы издавна славятся традициями герильи, и Наполеон Бонапарт тому свидетель. Вся Испания кровью умоется…
Ремарк правильно понял сомнения капитана Красного, и сказал:
— Протянете ещё неделю — при штурме Мадрида положите половину Корпуса. Ежедневно на жертвенных алтарях умирает от восьмисот до тысячи человек, и вся энергия вбухивается в защитные купола, которые не пробить даже крупнокалиберной артиллерией. А линкоров с шестнадцатидюймовками у вас тут нет.
Вася не стал говорить, что у них есть напалм и объёмно-детонирующие бомбы, для которых защитный энергетический купол не является преградой, но опять задумался. В принципе, приносимых в жертву испанцев ему не было жалко, но тремя лёгкими бомбардировщиками полностью защиту не разрушить, стало быть, возможны потери среди своих. Да что там возможны, они обязательно будут! Пуля, она дура…
— Хорошо, тащите своего Франко. Стог тысяч рублей за него достаточно?
— Да за такие деньги мы вам баварского короля привезём! — с энтузиазмом воскликнул Герман Геринг. — Нужно?
— Нет, баварского короля даже бесплатно не возьму, — отмахнулся Красный, и протянул заранее приготовленный пакет с деньгами. — За подполковника всё же возьмите. Приравняем его к испанскому генералу.
— Мы же в подарок! — попытался отказаться Ремарк. — От всей души!
— Берите! Я так понимаю, сделка по Франко будет последней?
— Угу, — кивнул Мюллер. — А после неё нам хотелось бы попасть в плен. И если можно, то не в Сибирь. Нет, если нельзя, то и Сибирь подойдёт. Лет на десять хотя бы.
— Могу предложить Крым. Прекрасный климат, виноградники, тёплое море. Да тот же Коктебель. Эрих станет писать свои книги, Герман устроится дегустатором на местный винзавод, Генриху предложим пойти внештатным консультантом в полицию. Как вам такой вариант?
— Было бы гут! И вот ещё вам подарок, — Мюллер достал свёрнутую в трубочку карту. — План Мадрида с нашими уточнениями. Узлы обороны, алтари некромантов, и всё такое… Может быть, пригодится?
Прилетев в Сарагосу, Красный сдал подполковника начальнику разведки Корпуса, а сам пошёл к командующему поделиться полученной информацией. Михаил Васильевич Фрунзе даже опешил от сообщения о грядущем в скором времени пленении генерала Франко.
— Такими темпами, Василий Иосифович, вы в одиночку войну выиграете.
— Так у нас не война, а подавление мятежа.
— Да неважно, как это называется. Вы сколько уже генералов в плен взяли, семь или восемь?
— Семь. Восьмого Артём Сергеев взял.
— Ну-ну… сделаю вид, что поверил.
— Я там ещё подполковника из французского Иностранного Легиона привёз, — улыбнулся Красный, и положил перед командующим план Мадрида. — Побомбить бы сегодня ночью немного.