Цецилия

Во время Тильзитского мира и Эрфуртских переговоров, то есть в то время, когда Империя достигла высшей степени блеска, на улице Тетбуш, в прелестном будуаре, самой уединенной комнате всего первого этажа дома под № 11, в длинном кресле, обшитом голубым атласом, лежала женщина в утреннем дезабилье, длинном пеньюаре из индийской кисеи, обшитом превосходными валансьенскими кружевами, из-под которого виднелся кончик маленькой бархатной туфли, в прическе того времени, то есть с головой, оттененной буклями каштановых волос, буклями, правильность которых свидетельствовала о недавнем пребывании парикмахера. Скажем несколько слов сперва о женщине, потом о будуаре, а затем начнем наш рассказ.

Эта дама, или, как можно было подумать, судя по первому взгляду, молодая девушка, потому что, несмотря на двадцать шесть лет, ей казалось не более девятнадцати: эта женщина кроме изящной талии, красивых ножек и матовой белизны рук обладала еще одним из тех лиц, которые имеют вечную привилегию сводить с ума самые уверенные в себе головы. Она не была в собственном смысле красавицей, особенно по понятиям о красоте, господствовавшим в ту эпоху, когда картины Давида ввели во Францию греческий вкус, так удачно оставленный ею в два предшествовавших царствования; нет, напротив, ее красота заключалась в прихоти фантазии природы. Быть может, глаза у нее были слишком велики, нос слишком мал, губы слишком розовы,...

Читать дальше