Какой-то волопас из Венузии встречает на дороге римского гражданина, которого несли на носилках, — простого гражданина, заметьте.
— Эй! — говорит волопас, обращаясь к рабам. — Вы что, несете покойника?
Эти слова не понравились путешественнику, и он велит забить его палками.
Наконец, в Теане некий претор приказывает высечь розгами магистратов, поскольку его жена, которой вздумалось пойти в бани в неурочное время, застала их занятыми, хотя за час до этого объявила о своем желании.
Ничего подобного никогда не происходило в Риме.
Дело в том, что в действительности Рим проявляет себя в провинциях исключительно через своих проконсулов.
А как проконсулы обращаются с провинциями?
Мы только что видели несколько примеров.
Однако то, о чем мы сейчас рассказали, просто пустяки; взгляните на Верреса на Сицилии, на Пизона в Македонии, на Габиния в Сирии.
Почитайте Цицерона.
Всем известна его обвинительная речь против Верреса.
Что же касается Пизона, то он взимает с Ахайи налоги в свою собственную пользу, принуждает самых знатных девушек становиться его наложницами, и более двадцати из них бросились в колодцы, чтобы избежать проконсульского ложа.
Габиний больше тянется к деньгам, чем к женщинам.
Он кричит во все горло, что все в Сирии принадлежит ему и что он достаточно дорого заплатил за свою должность проконсула, чтобы иметь право продавать все что угодно.
Наконец, еще раз откройте Цицерона, полистайте его письма к Аттику, и вы увидите, в каком состоянии он застал Вифинию, когда, став в свой черед проконсулом, он сменил Аппия, и каково было удивление населения, когда он заявил, что ему вполне достаточно двух миллионов двухсот тысяч сестерциев (то есть четырехсот сорока тысяч франков), которые дает ему сенат, и что за счет этой суммы ему не нужно ни дров для его шатра, ни хлеба для его свиты, ни сена для его лошадей.
В античном обществе столица — все, провинция — ничто.
После захвата Нуманции вся Испания стала принадлежать римлянам.
Точно так же захват Карфагена отдал в их руки Африку, захват Сиракуз — Сицилию, захват Коринфа — Грецию.
Посудите сами, что представлял собой Рим, которому авгуры предвещали господство над миром, коль скоро он уже властвовал над другими столицами.
Все тянутся к нему: богач, чтобы наслаждаться; бедняк, чтобы иметь пропитание; новоявленный гражданин, чтобы продать свой голос; ритор, чтобы открыть свою школу; халдей, чтобы предсказывать удачу.
Рим — источник всего: хлеба, почестей, богатства, удовольствий; все можно отыскать в Риме.
И тщетно в 565 году от основания Рима сенат изгоняет двенадцать тысяч семей латинян; в 581 году — шестнадцать тысяч жителей; в 626 году — всех иноземцев… да разве все это в голове удержишь?
Я забыл еще упомянуть закон Фанния, закон Муция — Лициния и закон Папия, которые стоили населению столько пролитой крови.
Однако это не помешало Риму, который не мог уже расползаться вширь, устремиться вверх, так что Август — вы найдете это у Витрувия — был вынужден издать закон, запрещавший строить дома выше шести этажей.
Вспомним также, что незадолго до той эпохи, к которой мы подошли, Сулла немного ослабил тугой пояс Рима, уже начавший трещать.
Но как Рим разрастался по ходу времени?
Сейчас мы расскажем об этом.
После первого совершенного там государственного переворота, когда Брут и Коллатин были назначены консулами, Рим прежде всего позаботился исторгнуть из своих пределов этрусское начало, подобно тому как Франция времен Гуго Капета исторгла из себя каролингское начало.
Затем он перешел к завоеванию окружающих территорий.
Приобщив к себе латинян и герников, он подчиняет вольсков, захватывает Вейи, сбрасывает галлов к подножию Капитолия и поручает Папирию Курсору вести войну с самнитами, которая охватит всю Италию, от Этрурии до оконечности Регия.
Затем, оглядевшись вокруг и увидев, что вся Италия покорена, он переходит к иноземным завоеваниям.
Дуилий подчиняет ему Сардинию, Корсику и Сицилию; Сципион — Испанию; Павел Эмилий — Македонию; Секстий — Трансальпийскую Галлию.
И здесь наступает перерыв: Рим останавливается.
С альпийских вершин, смутно просматривающихся сквозь снега, спускается Ганнибал; он наносит три удара, и каждый из этих ударов чуть ли не смертельно ранит Рим.
Эти раны именуются Требия, Тразимен и Канны.
К счастью для Рима, партия купцов, управляющих Карфагеном, бросает Ганнибала на произвол судьбы: его оставляют в Италии без денег, без солдат, без подкреплений.
Сципион, со своей стороны, переправляется в Африку; Ганнибал упустил возможность захватить Рим, но Сципион вот-вот захватит Карфаген.
Ганнибал встает между ним и африканским городом и проигрывает битву при Заме; он укрывается у Прусия и принимает там яд, чтобы не попасть в руки римлян.
После того как этот страшный противник оказывается повержен, завоевания возобновляются.
Антиох отдает в руки римлян Сирию; Филипп V — Грецию; Югурта — Нумидию.
Так что Риму остается лишь захватить Египет, и он станет властелином этого огромного озера, именуемого Средиземным морем, — чудесного водоема, который самой природой создан для цивилизаций всех эпох и который некогда пересекли египтяне, чтобы заселить Грецию, финикийцы, чтобы основать Карфаген, фокейцы, чтобы построить Марсель; огромного зеркала, в котором поочередно отражались Троя, Каноп, Тир, Карфаген, Александрия, Афины, Тарент, Сибарис, Регий, Сиракузы, Селинунт и Нуманция и в которое глядится теперь сам Рим — величественный, могучий, непобедимый.
Возлежа на северном берегу этого озера, он простирает одну руку к Остии, а другую — к Брундизию и держит под своей властью три известные части света: Европу, Азию и Африку.
Не пройдет и шестидесяти лет, как благодаря этому озеру он проникнет везде и всюду: по Родану — в сердце Галлии; по Эридану — в сердце Италии; по Тагу — в сердце Испании; по Гадесскому проливу — в океан и к Касситеридским островам, то есть в Англию; по Светскому проливу — в Понт Эвксинский, то есть в Тартарию; по Красному морю — в Индию, в Тибет, в Тихий океан, то есть в бесконечность; наконец, по Нилу — в Мемфис, в Элефантину, в Эфиопию, в пустыню, то есть в неизвестность.
Вот что такое Рим, из-за которого еще недавно боролись между собой Марий и Сулла, из-за которого будут бороться между собой Цезарь и Помпей и который унаследует Август.
III
Что олицетворяли собой два этих человека, боровшихся не на жизнь, а на смерть: Марий и Сулла?
Марий олицетворял Италию, Сулла олицетворял Рим.
Победа Суллы над Марием была триумфом Рима над Италией; триумфом знати над богачами; людей, носящих копья, над людьми, носящими кольца; квиритов над всадниками.
Тысяча шестьсот всадников и сорок сенаторов из той же партии были подвергнуты проскрипциям.
В данном случае слово «проскрипция» не означает изгнание: оно означает убийство, истребление, резню.
Их имущество перешло к солдатам, военачальникам, сенаторам.
Марий убивал грубо, как простолюдин из Арпина.
Сулла убивал как аристократ, методично и размеренно.
Каждое утро он публиковал очередной список; каждый вечер проверял итоговую сумму.
Попадались головы, стоившие двести талантов, то есть миллион двести тысяч ливров.
Попадались и другие, стоившие лишь свой вес серебром.
Вспоминается убийца, заливший в череп принесенной им головы свинец, чтобы она весила больше.
Богатство служило побудительной причиной для проскрипции; кто-то попадал в проскрипционный список из-за своего дворца, кто-то — из-за своих садов.
Какой-то человек, никогда не становившийся ни на сторону Мария, ни на сторону Суллы, обнаружил свое имя в только что вывешенном списке.
— Горе мне! — воскликнул он. — Это моя альбанская вилла убивает меня!
Проскрипции не ограничивались одним только Римом, они охватывали всю Италию.
Преданы смерти, изгнаны и ограблены были не только те, кто оказался под подозрением, но также их родственники, друзья и даже те, кто, повстречавшись с ними во время их бегства, обменялся с ними хоть словом.
Подобно людям, проскрипциям подвергались целые поселения; в этом случае их разграбляли, сносили их укрепления и истребляли их жителей.
Этрурия была почти полностью стерта с лица земли, и взамен в долине Арно был под сакральным именем Рима — Флора — основан город.
Рим имел три имени: светское имя — Рим; тайное имя — Эрос, или Амур; сакральное имя — Флора, или Ан фу с а.
Сегодня Флора зовется Флоренцией; на сей раз выяснить этимологию было легко.
Сулла истребил древнее италийское племя под предлогом упрочения безопасности Рима.
Угроза Риму, по мнению Суллы, исходила от союзников: они подали варварам знак, что те могут приходить, и все эти халдеи, фригийцы и сирийцы тотчас примчались.
Рим ко времени смерти Суллы населяли уже не римляне.
Это даже не был больше народ, это было сборище вольноотпущенников и сыновей вольноотпущенников, чьи отцы и деды, да и они сами были проданы когда-то на городских площадях.
Как мы уже говорили, Сулла сам отпустил на свободу более десяти тысяч рабов.
Уже во времена Гракхов, то есть за сто тридцать лет до Рождества Христова, примерно за пятьдесят лет до смерти Суллы, Форум был полон такого сброда.
Однажды, когда этот сброд сильно шумел, мешая Сципиону Эмилиану говорить, тот воскликнул:
— Эй вы, жалкие приемыши Италии, замолчите!
Затем, поскольку толпа стала угрожать, он пошел прямо на тех, кто показывал ему кулак, и сказал им:
— Зря стараетесь! Те, кого я привел в Рим в путах, меня не напугают, даже если теперь у них развязаны руки!
И действительно, перед лицом Сципиона Эмилиана смутьяны умолкли.
Именно в этот Рим и к этому народу после смерти Суллы возвращался Цезарь, наследник и племянник Мария.
То ли потому, что, по его мнению, еще не настал час обозначить свое место в политике, то ли потому, что, как у Бонапарта, после осады Тулона просившего направить его на службу в Турцию, у него еще не было ясного понимания своей фортуны, Цезарь совсем недолго пробыл в Риме и снова отправился в Азию, где получил боевое крещение, сражаясь под начальством претора Терма.