Затем, когда деревья были повалены, они перешли на другой берег, пробираясь между ветвей, по пояс в воде.
Тем временем германская конница поднялась вверх по течению реки и, обнаружив брод, перешла ее.
Видя, что его атакуют спереди и обходят справа, враг обратился в бегство.
Цезарь, находившийся всего в полутора лигах от лагеря египтян, отдал приказ идти прямо на него.
Его намерение состояло в том, чтобы воспользоваться замешательством, в котором должен был пребывать враг, и немедленно атаковать его; но, видя выгоду местоположения лагеря, высоту его укреплений и густо усеянный солдатами вал, он перенес штурм на следующий день, не отваживаясь выставлять против свежих неприятельских войск свои усталые войска, утомленные как боем, так и маршем длиной в несколько лиг.
Окинув местность тем взглядом, от какого ничто не ускользало, он решил атаковать на рассвете следующего дня редут, связанный с лагерем сильной линией укреплений.
На заре вся его армия была в полной боевой готовности, но не по той причине, что он намеревался бросить на этот редут всех своих солдат, а потому, что он хотел, чтобы все его силы были готовы атаковать лагерь в том месте, которое будет им указано.
Солдаты — как если бы Цезарь каждому из них отдельно изложил план сражения — двинулись на редут так решительно, что взяли его штурмом.
Затем, взяв его, они единым духом ринулись на вражеские укрепления, где и завязался настоящий бой.
Лагерь, как мы уже сказали, можно было атаковать лишь со стороны равнины, и, естественно, неприятель сосредоточил на этой стороне своих лучших солдат.
Однако во время разведки, которую провел Цезарь, он заметил узкий проход, закравшийся между Нилом и лагерем.
Но тогда в тылу у солдат Цезаря оказался бы весь вражеский флот.
И потому Цезарь пренебрег такой возможностью нападения.
Но, видя, что лобовые атаки не приносят никакого результата, Цезарь подозвал к себе Карфулена, одного из опытнейших своих командиров, обрисовал ему создавшееся положение и спросил его, не хочет ли он взять на себя атаку со стороны Нила, имея под своим начальством тысячу солдат.
Карфулен ответил, что он готов.
Тогда Цезарь приказал усилить натиск со стороны равнины, в то время как Карфулен и его тысяча солдат незаметно пробирались по берегу Нила.
И случилось так, что египтяне, которым было поручено охранять эту сторону лагеря и которые, полагая, что они сами находятся под охраной флота, спустились вниз, то ли из любопытства взглянуть на сражение, то ли из доблестного желания принять в нем участие, внезапно услышали у себя за спиной сильный шум.
То был Карфулен, который, задержавшись лишь из-за стрел, обрушившихся на него с вражеских кораблей, двинулся дальше, взобрался на вершину валов, обнаружил их совершенно безлюдными и, проникнув в лагерь, атаковал противника с тыла.
Когда римляне услышали, что за спиной у тех, с кем они сражались, раздался победный клич Карфулена и его товарищей, они усилили натиск.
Египтяне, в свой черед, растерявшись от этой непредвиденной атаки, ослабили свои усилия.
Цезарь понял, что настала решающая минута.
Он встал во главе двадцати когорт, еще не участвовавших в бою, и пошел в атаку, словно простой командир.
Неприятель не смог выдержать этого последнего удара.
Он оставил свои укрепления и попытался бежать.
Но то, что составляло его силу, когда дело касалось победы, оказалось для него гибельным, когда он потерпел поражение.
Первые же, кто попытался спастись, надеясь преодолеть болото, утонули в трясине.
О бегстве в сторону обрыва не стоило и думать.
Оставался Нил.
Так что все устремились к Нилу.
Царь поступил, как и все остальные.
Он добрался до корабля и тотчас приказал отчалить от берега.
Но толпа, следовавшая за ним, так переполнила корабль, а те, кто оказался в воде и цеплялся за него, были так многочисленны, что, едва выйдя на середину Нила, он погрузился в воду и пошел ко дну.
Птолемей и его старшие командиры утонули.
Война в Египте была закончена.
Тысячу восемьсот пятьдесят лет спустя другой завоеватель дал на берегах той же самой реки почти такое же сражение.
Завоевателя этого звали Наполеон.
Сражением этим была битва у Пирамид.
Она отдала Каир во власть Наполеона, как данное сражение отдало Александрию во власть Цезаря.
LXXVIII
И в самом деле, Цезарь немедленно двинулся к Александрии.
Однако на сей раз он не стал тратить время попусту, трудным путем возвращаясь туда через гавань.
Он решил вступить в город сухим путем.
Весть о его победе неслась впереди него, сокрушая ворота, опрокидывая заслоны.
К несчастью, юный царь Птолемей ускользнул от него, утонув в Ниле, однако Цезарь вел с собой плененную Арсиною.
Произошло именно, что предвидел Цезарь.
Едва завидев его из города, жители стали выходить ему навстречу в обличье просителей, неся перед собой святыни, которыми они имели обыкновение умиротворять своих разгневанных царей.
Цезарь, как обычно, простил их.
Он прошел через всю Александрию, через весь этот город с широкими улицами, прямыми как стрела, между двумя рядами коленопреклоненных мужчин и женщин.
Подойдя к укреплениям, воздвигнутым против него александрийцами, он застал там их самих с кирками в руках: они были заняты тем, что пробивали для него брешь в стене.
Так что он предстал перед своими сторонниками настоящим победителем, а Клеопатра ждала его и приветствовала с вершины самой высокой башни.
В лагере царило ликование и в честь полной победы, и в честь его столь скорого возвращения.
Цезарь, несмотря на свои пятьдесят четыре года, был все тем же: Цезарем, покорившим Галлию, Цезарем, победившим при Фарсале, и по-прежнему Цезарем, не забывающим о любовных приключениях.
Его солдаты, прежде столько роптавшие против Клеопатры, рукоплескали изо всех сил, глядя, как юная и прекрасная царица обвила руками шею их императора и возложила ему на голову золотой лавровый венок.
После этого начались празднества во дворце и игры в театре.
Цезарь положил начало будущему царствованию Антония.
Далее нужно было познакомиться с завоеванной страной, которую Цезарь только что присоединил к Риму.
Нужно было посетить пирамиды — сооружения, которые и две тысячи лет назад уже были тайной.
Вместе с Клеопатрой он поднялся по Нилу на личной галере царя Птолемея, снизу доверху украшенной гирляндами цветов днем, снизу доверху иллюминированной гирляндами огней ночью.
Еще четыре сотни галер шли вверх по реке вслед за ними.
Это был подлинный триумф Цезаря.
Во время этой поездки он велел построить храм Негодования на том самом месте, где был убит Помпей.
Однако пока длилась эта поездка, порушенный мир, наспех погребенный, ворочался, подобно Энкеладу.
Легаты Помпея объединялись в Африке вокруг его тестя Сципиона.
Оба сына Помпея призывали Испанию к оружию, в память об их отце.
Фарнак отобрал у царя Дейотара — побежденного, которого Цезарь одарил, как победителя, — Малую Армению.
Ариобарзан начал жаловаться Кальвину, что сын Митридата захватил Каппадокию.
Все эти вести приходили к Цезарю, а он, словно желая дать своим врагам время собраться вместе, чтобы затем уничтожить их одним ударом, улыбался, слыша каждую новую весть, кивал и отвечал Клеопатре:
— Идем!
И Клеопатра в свой черед улыбалась, гордая, что держит в своей руке цепь льва.
Наконец, они вернулись в Александрию; волшебное путешествие закончилось.
Теперь предстояло повернуться к миру лицом.
Цезарь стал собирать свои войска.
Вот какие силы, как он полагал, находились в его распоряжении:
двадцать тысяч солдат, которые были при нем;
легион, который послал ему Кальвин и который, отправившись сухим путем, не смог прийти вовремя;
еще один легион, который оставил при себе Кальвин и который присоединится к Цезарю, если он решит начать с Фарнака;
еще два легиона, вооруженные и снаряженные по римскому образцу, которые он найдет у Дейотара;
и, наконец, последний легион, который Гай Плеторий набрал в Понтийском царстве.
Но однажды утром пришло известие, что Кальвин был разбит Фарнаком и что из всех его войск отчасти уцелевшим остался лишь тридцать шестой легион.
После этой победы Фарнак стал действовать безоглядно.
Он завладел Понтом, забрал оттуда всех мальчиков и подростков, привлекательных своей юностью и красотой, и превратил их в евнухов.
Наконец, он громко крикнул в лицо всему миру, что боги восстановили справедливость и он отвоевал царство своего отца.
Цезарю пришлось покинуть Египет.
Он выдал Клеопатру замуж за ее самого младшего брата, которому было одиннадцать лет.
Затем, оставив половину своих войск новобрачным, чтобы поддержать спокойствие в их государстве, он направился в Сирию, назначив Клеопатре встречу через четыре месяца в Риме.
На протяжении всего пути к Цезарю прибывали гонцы из всех провинций, принося ему все как один более или менее плохие новости.
Габиний был разгромлен в Иллирии: он потерял две тысячи солдат, тридцать восемь центурионов и четырех трибунов; целый легион взбунтовался в Испании, и Кассий Лонгин едва не был убит; Марцелл был разбит на берегах Гвадалквивира; наконец, в Риме царили смуты, разжигаемые трибунами.
Следовало уничтожить Фарнака, вернуться в Рим, подчинить Африку, снова подчинить Испанию.
Цезарь оставил Секста Цезаря, своего родственника, в Сирии; погрузил своих солдат на корабли, приведенные им из Египта, и переправился в Таре, где им была назначена встреча с представителями всей Киликии; устроив там дела этой провинции и соседних государств, усиленными дневными переходами пересек Каппадокию; пробыл двое суток в Мазаке; сделал Никомеда Вифинского жрецом храма Беллоны в Команах; принял изъявления покорности от старого царя Дейотара; взял у него один легион; прибыл в Понтийское царство; присоединил к старому легиону, приведенному из Египта, остатки легионов Кальвина, разгромленных Фарнаком; догнав Фарнака неподалеку от города Зела, уничтожил его в одном-единственном сражении и отправился в Рим, говоря: