Не слишком убедительно, Цезарь, хотя я и сам не знаю, почему так решил. Товарищи разделяют мои опасения, особенно Квинт Цицерон, у которого, кажется, неплохо развита интуиция.
Решай, что нам делать, но лучше приезжай сам. Ибо я отказываюсь верить, что кучка галлов, с эдуями или без оных, сумеет тебя удержать. И знай, что мы здесь готовы к любому повороту событий. Под предлогом, что в лагере появилась зараза, Фабий со своими двумя легионами снялся с места и разбил новый лагерь у истоков Икавны, невдалеке от Бибракты. Я полагаю, ты одобришь это. Эдуи, кажется, приняли перемещение спокойно, но кто их знает? Я стал относиться к ним подозрительно.
Если ты пошлешь сообщение или войска либо сам направишься в Агединк, мы все советуем тебе обойти земли эдуев. Ступай на Генаву, на Везонтион, а далее через земли лингонов. Именно по такому маршруту мы отправляем тебе сообщения. Я очень рад, что с нами Квинт Цицерон. Он отражал наскоки нервиев, будучи в долгой осаде. Его опыт просто неоценим.
Лабиен сообщает, что он со своими двумя легионами останется там, где стоит, пока не получит твоих распоряжений. Правда, он тоже передвинулся и расквартировался подле Бибракса, оппида ремов. Кажется, нет сомнений, что главного удара надо ждать от кельтов Центральной Галлии, поэтому мы решили, что нам лучше оставаться на расстоянии, откуда будет легче дать отпор. Белги, с Коммием или без него, перестали быть силой, с которой надо считаться.
Цезарь умолк, и в комнате воцарилась мертвая тишина. В первом письме Требония было лишь беспокойство, в этом – определенная и недвусмысленная информация.
– Первым делом мы разберемся с Провинцией, – твердо объявил Цезарь. – Пятнадцатый легион, разумеется, пусть отдохнет, как обещано, но потом ему надлежит без задержек двинуться к Нарбону. Я поскачу вперед – там начнется паника, ее надо унять. От Никеи до Нарбона триста миль, но я хочу, чтобы пятнадцатый покрыл их за восемь дней, ты слышишь, Децим? Это твоя забота, назначаю тебя командиром, а ты, Гирций, поедешь со мной. Проследи, чтобы нам хватило курьеров. Я должен постоянно сноситься с Мамуррой и Вентидием.
– Ты возьмешь Фаберия? – спросил Гирций.
– Да. Трога тоже. Прокилл поедет с письмом для Требония в Агединк. Через Генаву и Везонтион, раз уж нам так рекомендовали. А по пути пусть навестит Рианнон. И скажет ей, что в этом году она останется дома.
Децим Брут напрягся.
– Значит, ты думаешь, что мы завязнем в этом деле на целый год? – спросил он.
– Если вся Галлия объединится, то – да.
– А что должен делать я? – спросил Луций Цезарь.
– Ты отправишься с Децимом и пятнадцатым, Луций. Я назначаю тебя легатом, командующим Провинцией. Твоя задача – не дать ее захватить. Размести свой штаб в Нарбоне. И держи постоянную связь с Афранием и Петреем в Испаниях, а также не своди глаз с аквитан. Племена вокруг Толозы опасности не представляют, но те, что дальше на запад и вокруг Бурдигалы, должны тебя волновать. – Он улыбнулся родственнику своей самой теплой улыбкой. – Тебе достается столь ответственный пост, потому что у тебя есть опыт, статус консуляра и способность действовать самостоятельно, мой кузен. Покинув Нарбон, я хочу забыть о Римской Галлии. Ведь я буду знать, что там находишься ты.
«Вот так он и делает дела, милый Луций, – подумал Гирций. – Он заставляет тебя думать, что ты – единственный человек, способный выполнить данное поручение. После чего ты вывернешься наизнанку, чтобы ему угодить, а он сдержит слово: даже не вспомнит твоего имени там, куда отправится».
Цезарь тем временем отвернулся от Луция.
– Децим, утром собери центурионов пятнадцатого и вели им проследить, чтобы люди имели полное зимнее снаряжение в своих вещмешках. Если чего-то не хватит, пошли мне вдогонку курьера со списком. Я получу все в Нарбоне.
– Сомневаюсь, что это понадобится, – сказал Децим Брут. – Одно я могу сказать о Мамурре: он замечательный praefectus fabrum. Денег он, правда, не экономит, но и не прогадывает ни на качестве, ни на количестве закупленного снаряжения.
– Пусть не прогадывает и впредь. Кстати, это напомнило мне, что я должен оставить ему распоряжение увеличить численность артиллерии в моих легионах. Мне думается, каждому легиону надо иметь как минимум пятьдесят единиц. Для обработки войск неприятеля перед сражением.
Луций Цезарь удивленно возразил:
– Но артиллерия применяется лишь при осаде!
– Не спорю. Но почему бы не применить ее и в открытом бою?
Утром в Никее Цезаря уже не было. Он трясся в своей двуколке, запряженной четырьмя мулами. Он и во всем ему послушный Фаберий. Гирций ехал в другой повозке вместе с Гнеем Помпеем Трогом, главным толмачом Цезаря и знатоком Галлии.
В каждом городе, большом или маленьком, Цезарь ненадолго останавливался, чтобы увидеться с этнархом, если там заправляли греки, или с дуумвирами, если там первенствовали римляне. В нескольких словах он обрисовывал ситуацию в Косматой Галлии, потом приказывал собрать ополчение и разрешал взять оружие и доспехи из ближайших римских хранилищ. Приказы его принимались к спешному исполнению, и все с нетерпением ожидали приезда Луция Цезаря.
Домициева дорога к Испаниям всегда содержалась в идеальном порядке, так что обе двуколки без каких-либо помех катились по ней. От Арелата до Немауза потянулись болота и поросшие травой топи дельты Родана. Их пересекали по насыпной дороге, построенной Гаем Марием. Далее, от Немауза, остановки сделались более частыми и более длительными, ибо вокруг раскинулись земли вольков-арекомиков. До них уже дошел слух о войне между кадурками и рутенами, их северными соседями, однако Цезарь не сомневался в верности рутенов.
В Амбрусе его ожидала делегация гельвиев с западной стороны Родана. Собственно, эти люди искали встречи с любым римлянином достаточно высокого ранга. Их возглавляли дуумвиры, отец и сын, которым Гай Валерий дал римское гражданство. Оба они носили с тех пор его имя, оставив за собой также и галльские имена – Кабур и Доннотавр.
– У нас уже побывали послы от Верцингеторига, – сказал с беспокойством Доннотавр, сын Кабура. – Он почему-то решил, что мы с радостью присоединимся к его странной федерации. А когда мы отказались, его люди сказали, что у нас еще есть время одуматься.
– После мы слышали, что Луктерий напал на рутенов и что сам Верцингеториг пошел против битуригов, – добавил Кабур. – И мы поняли, что пострадаем, если к нему не примкнем.
– Да, вы пострадаете, – сказал Цезарь. – Не имеет смысла отрицать это. Вы перемените свое решение, если на вас нападут?
– Нет, – в один голос ответили отец и сын.
– В таком случае ступайте домой и вооружайтесь. Будьте всегда начеку. Не сомневайтесь, я пришлю вам помощь, как только смогу. Однако может случиться так, что все имеющиеся у меня силы будут брошены на что-то другое. Тогда помощь задержится, но я приду обязательно. Будьте уверены в том и держитесь, – сказал Цезарь. – Много лет назад я вооружил жителей провинции Азия против Митридата и попросил их дать сражение без римской армии – у меня тогда никого не было. И азиаты побили полководцев старого царя Митридата самостоятельно. Вы тоже сможете побить косматых галлов.
– Мы будем держаться, – решительно заверил Кабур.
Вдруг Цезарь улыбнулся:
– Но какая-то помощь все равно будет! Вы служили в римских вспомогательных легионах, вы знаете, как сражается Рим. Все доспехи и вооружение вы получите, как только мой кузен Луций Цезарь появится здесь. Составьте список того, что вам нужно, и от моего имени вручите ему. Укрепите города и будьте готовы укрыть в них жителей деревень. И постарайтесь внушить людям веру в победу.
– Еще мы слышали, – сказал Доннотавр, – что Верцингеториг сговаривается с аллоброгами.
– А-а-а! – Цезарь нахмурился. – Этих можно соблазнить щедрыми обещаниями. Прошло не так много времени с тех пор, как они отчаянно бунтовали против нас.
– Я думаю, – сказал Кабур, – что аллоброги внимательно выслушают все предложения, уйдут и будут делать вид, что их обсуждают. И так – много лун. Чем больше будет торопить их Верцингеториг, тем дольше они будут тянуть. Можешь поверить, к Верцингеторигу они не примкнут.
– А почему?
– Из-за тебя, Цезарь, – объяснил Доннотавр, удивляясь вопросу. – После того как ты урезонил гельветов, выслав их в собственные владения, аллоброги почувствовали себя в безопасности. И заняли земли вокруг Генавы. Они знают, какая сторона победит.
Цезарь нашел Нарбон в панике, но быстро ее погасил. Он собрал местное ополчение, отправил уполномоченных в земли вольков-тектосагов к Толозе, чтобы и там организовать оборону, и показал городским дуумвирам, что и где следует укрепить. В стенах грозной крепости Каркассон была сосредоточена бульшая часть арсенала западного региона Провинции. Люди почувствовали себя гораздо увереннее, когда их начали вооружать.
Цезарь еще раньше успел отправить посланцев в обе Испании: в Тарракон, где располагался штаб Луция Афрания, легата Помпея, и в Кордубу, где находился другой легат Помпея, Марк Петрей. Ответы от обоих ветеранов ждали его в Нарбоне. Они уже набирали дополнительные войска, готовые в случае надобности поддержать Нарбон и Толозу. Эти убеленные сединами viri militares прекрасно понимали, что Риму – и Помпею – не нужно независимое галльское государство по ту сторону Пиренеев.
Луций Цезарь, Децим Брут и пятнадцатый легион прибыли точно в намеченный день. Цезарь поблагодарил солдат и тут же ввел легатов в курс дела.
– Нарбонцы заметно успокоились, как только услышали, что я оставляю им консуляра твоего статуса, – вскинув бровь, сказал он кузену. – Проследи, чтобы у вольков-тектосагов, вольков-арекомиков и гельвиев было достаточно вооружения. Афраний с Петреем придвинут войска к границе и будут ждать твоего сигнала, так что за Нарбон будь спокоен. Чего я боюсь, так это вторжения дальних племен. – Цезарь повернулся к Дециму Бруту. – Децим, пятнадцатый полностью готов к зимней кампании?