Завершив торжественный ужин и поглотив последнюю каплю доброго вина, все разошлись по своим отсекам. Ночь прошла в полнейшем спокойствии. Оно не нарушалось ни приближением хищных животных, ни появлением диких индейцев. К утру лошади и собаки были готовы к выполнению своих обязанностей.
Подъем — на рассвете, и гости приветливой России — «родной сестры Франции», как говорил господин Каскабель, быстро свернули лагерь. Не было еще и шести утра, когда «Прекрасная Колесница» уже двинулась на северо-запад к Симпсон-Ривер, которую путешественники собирались без труда преодолеть на пароме.
Южная оконечность Аляски — узкая полоска земли, в целом носящая имя индейского племени тлинкитов. К ней прилегает множество островов и архипелагов, таких как Принца Уэльского, Крузова, Кую, Баранова и другие. На острове Баранова находилась столица Русской Америки, именуемая также Ново-Архангельском. По прибытии в Ситку господин Каскабель рассчитывал сделать остановку на несколько дней — прежде всего для отдыха, а также для подготовки к завершению первой части путешествия, которое оканчивалось Беринговым проливом.
Такой план вынуждал их идти узкими тропами, капризно извивавшимися вдоль прибрежных гор.
Они тронулись в путь, но не успели сделать и шагу по земле Аляски, как столкнулись с неожиданным и серьезным препятствием.
Гостеприимная Россия, сестра Франции, казалось, вовсе не расположена радушно приветствовать своих родных французских братьев в лице Каскабелей.
Россия предстала перед ними в виде трех похожих на калмыков, большеголовых и курносых пограничников крепкого сложения, с окладистыми бородами, в темных мундирах и плоских фуражках, которые внушают благолепное почтение стольким миллионам людей.
По приказу старшего из пограничников «Прекрасная Колесница» замедлила ход, и Клу, державший лошадей под уздцы, кликнул хозяина.
Господин Каскабель появился на пороге фургона; из-за спины выглядывали его сыновья и жена. Затем все сошли на землю и остановились в некотором трепете перед людьми в мундирах.
— Ваши паспорта? — спросил пограничник на русском языке; но господин Каскабель в этих обстоятельствах прекрасно его понял.
— Паспорта? — удивился он.
— Да! Во владениях его императорского величества не положено появляться без паспортов!
— Но у нас их нет и никогда не было, господин пристав, — как можно вежливее ответил господин Каскабель.
— В таком случае поворачивай оглобли!
Слова прозвучали столь ясно и однозначно, что непрошеным гостям послышалось, что перед их носом захлопнулась дверь.
Господин Каскабель скривился. Он понял, насколько строги правила российской бюрократии и сколь сомнительна вероятность соглашения. Какая непредвиденная неудача — встретить жандармов прямо на границе!
Корнелия и Жан с беспокойством ожидали окончания беседы, от которой зависела судьба их путешествия.
— Уважаемые московиты, — сценическим голосом сказал господин Каскабель, усиливая жестикуляцию, чтобы придать большую выразительность своей и так достаточно выразительной речи, — мы французы; мы путешествуем не только для собственного удовольствия, но, надеюсь, и для удовольствия других людей, в частности, благородных бояр, если только они пожелают почтить своим присутствием наши представления! Мы считали, что можем обойтись без документов на землях его царского величества, императора всей России…
— Никогда еще не бывало, чтобы кто-нибудь проходил на его территорию без особого на то разрешения… никогда!
— А может, получится один раз… один маленький разочек? — особенно вкрадчивым голосом произнес господин Каскабель.
— Нет! — сухо и жестко отрезал урядник. — Назад, и все! Без пререканий!
— Но тогда, — взмолился господин Каскабель, — где же выписать паспорта?
— Это ваше дело!
— Пропустите нас в Ситку, и там с помощью французского консула…
— В Ситке нет никакого французского консула! А кстати, откуда вы сейчас идете?
— Из Сакраменто.
— Ну вот и надо было доставать паспорта в Сакраменто! В общем, хватит упорствовать…
— Нет, не хватит, — стоял на своем господин Каскабель, — поскольку мы возвращаемся в Европу…
— В Европу… Этой дорогой?!
Господин Каскабель сообразил, что его слова показались уряднику крайне неубедительными, так как пробираться в Европу таким необычным образом — весьма и весьма подозрительно.
— Да… — добавил он — некоторые обстоятельства вынудили нас совершить такой крюк…
— Не имеет значения! — снова рыкнул жандарм. — Вам ясно сказано: без паспорта не положено!
— Может, мы заплатим пошлину… — не сдавался господин Каскабель, — и сумеем как-то договориться…
При этих словах он многозначительно подмигнул.
Но было похоже, что и на таких условиях не удастся достигнуть соглашения.
— Уважаемые московиты! — От отчаяния господин Каскабель предпринял еще одну попытку. — Возможно ли, чтобы вы никогда не слышали о семье Каскабель?
Он произнес свое имя так, словно династия Каскабелей была по меньшей мере равной династии Романовых.
Ничто не проняло бдительных стражей. Пришлось разворачиваться и возвращаться назад. Суровые и неумолимые жандармы даже отконвоировали «Прекрасную Колесницу» до границы со строгим предупреждением не пытаться перейти ее вновь. В результате господин Каскабель несолоно хлебавши вновь очутился на ненавистной земле Британской Колумбии.
Представьте себе, в каком неприятном и в то же время тревожном положении оказалась труппа. Гениальный план провалился. Обстоятельства вынуждали отказаться от путешествия, начатого с таким энтузиазмом. Западный путь в Европу через Сибирь стал несбыточной мечтой из-за каких-то бумажек! Дойти до Нью-Йорка через Дальний Запад, конечно, не составит труда. Но как пересечь Атлантический океан, если нет денег, чтобы купить билеты на пакетбот?
Надежда раздобыть по дороге нужную сумму была явно несбыточной. К тому же сколько времени понадобилось бы, чтобы ее накопить? Труппа Каскабелей, надо признать, уже несколько приелась в Соединенных Штатах. В течение двадцати лет она выступала практически во всех городах и селениях вдоль Великой Магистрали. Теперь ей вряд ли удастся выручить столько центов, сколько раньше иной раз доводилось собирать долларов. Нет! Идти на восток — это бесконечные задержки, может быть, пройдут годы, прежде чем они погрузятся на корабль. Необходимо любой ценой придумать какую-нибудь хитроумную уловку и попасть в Ситку. Вот о чем думали и совещались члены замечательной семьи, брошенные русскими жандармами на произвол судьбы.
— В хорошенькое положеньице мы попали! — грустно склонила голову Корнелия.
— Скорее безвыходное, — вздохнул господин Каскабель, — тупик!
Ну что ж, старый боец, герой площадей, неужели ты исчерпал все средства борьбы против судьбы-злодейки и готов сдаться ей на милость? Неужели ярмарочный шут, закаленный в переделках, переживший самые зловредные фокусы фортуны, не вывернется, несмотря ни на что? Иль пуста твоя пороховница, иль твой изворотливый ум, столь скорый на выдумку, не найдет способ выйти из тупика?
— Цезарь, — предложила Корнелия, — раз уж эти мерзкие жандармы никак не хотят пропустить нас через границу, давай попробуем обратиться к их начальнику…
— К начальнику?! Но их начальник — губернатор Аляски, какой-нибудь русский полковник, такой же непробиваемый, как его подчиненные! Он пошлет нас к самому черту!
— К тому же резиденция губернатора, наверное, в Ситке, — заметил Жан, — а именно туда нас и не пускают.
— Может, — глубокомысленно изрек Клу, — русские фараоны не откажутся проводить к губернатору одного из нас…
— Э! А ведь Клу прав! — воскликнул господин Каскабель. — Отличная мысль!
— Если только не глупая, — вставил, как обычно, Клу.
— Во всяком случае, это лучше, чем возвращаться назад, — сказал Жан, — и если хочешь, отец, я попробую…
— Нет, будет лучше, если пойду я, — ответил господин Каскабель. — Далеко ли отсюда до Ситки?
— Сотня лье, — сказал Жан.
— Что ж, за дюжину дней я обернусь туда и обратно. Завтра мы пустимся в новую авантюру!
Наутро, с первыми лучами солнца, господин Каскабель отправился на поиски пограничников. Дело оказалось нетрудным и недолгим, так как стражи были начеку.
— Опять вы? — окликнули его угрожающим тоном.
— Опять я! — как ни в чем не бывало, очаровательно улыбнулся Цезарь Каскабель.
И со всевозможной лестью по адресу мудрой русской администрации господин Каскабель выразил желание быть принятым его высокопревосходительством губернатором Аляски. Он предлагал также оплатить дорожные расходы «уважаемому господину исправнику», который согласится препроводить его в Ситку, и вполне допускал возможность «кругленькой благодарности наличными» этому великодушному и достойному человеку… и т. д. и т. п.
Новое предложение, как и предыдущие, не возымело успеха. Не подействовала и перспектива «кругленькой благодарности». Возможно, излишне усердные таможенники и тупоголовые пограничники нашли крайне подозрительным столь настойчивое стремление попасть в пределы Аляски. Урядник[92] приказал господину Каскабелю немедленно возвращаться, пригрозив:
— Ежели ты еще раз сунешься на священную русскую землю, мы проводим тебя не в Ситку, а в ближайшее не столь отдаленное место. А всяк, кто туда попадет, не знает, когда и как он оттуда выйдет!
И несчастного артиста не без пинков и тумаков вынудили немедля вернуться к «Прекрасной Колеснице», где по его кислой физиономии всем стало ясно, что миссия не увенчалась успехом.
Неужели семейному дому на колесах суждено превратиться в неподвижное жилище на сваях? Неужели бригантина[93] бродячего артиста сядет на мель канадско-аляскинской границы, словно судно, выброшенное отливом на голые рифы? По правде говоря, такая перспектива казалась уже вполне реальной.
Какими грустными и безысходными стали несколько следующих дней, пока труппа не отважилась принять хоть какое-нибудь решение!