Животные питались фуражом, предоставленным туземцами; его запаса хватило оленям на всю дорогу от Котельного до устья Лены. Отныне, с их умением откапывать из-под самого глубокого снега мох и прошлогодние листья карликовых деревьев, которыми усеяна земля тундры, они сами позаботятся о пропитании. Нужно признать также, что во время перехода через ледяное поле новая упряжка показала себя с наилучшей стороны и Клу управлялся с ней без особых хлопот.
Путники также не страдали от голода; «Прекрасная Колесница» располагала еще консервами, рисом, чаем, галетами и «живой водой». Кроме того, в распоряжении Корнелии оказалось некоторое количество якутского масла в маленьких берестяных коробах, подаренное Чу-Чуком брату Каскабелю. Правда, запасы керосина уже совсем истощились и их предстояло пополнить в каком-нибудь сибирском городке. Впрочем, «охотничьи угодья» не подводили с поставками свежего мяса, господин Серж и Жан по пути много раз демонстрировали свою меткость, поставив ее на службу желудкам.
Приходилось рассчитывать на помощь русских моряков. Они с удовольствием согласились послужить проводниками, так как северные районы Сибири частично им знакомы.
Однажды на привале зашел разговор на эту тему.
— Поскольку вы уже бывали в этих краях, ведите нас… — предложил господин Серж Ортику.
— Это лишь малая часть того, что нам хотелось бы для вас сделать, — любезно ответил Ортик, — поскольку мы очень благодарны господину Каскабелю.
— Мне? Не стоит! — ответил Цезарь. — Только моему животу! Его наделила природа даром речи! Вот кого благодарите!
— Ортик, — спросил господин Серж, — каким маршрутом вы бы посоветовали идти после выхода из Ленского залива?[164]
— Самым коротким, господин Серж. Если вы не возражаете, мы оставим в стороне основные города Якутии, что находятся далеко на юге, и пойдем прямо к Уральскому хребту. Впрочем, по пути немало поселений, где можно купить продукты или даже остановиться на какое-то время в случае необходимости.
— С чего вдруг? — вмешался господин Каскабель. — Нам нечего делать в деревнях. Важно не задерживаться и ускорить шаг. Надеюсь, передвигаться в этих краях не опасно?
— Ничуть, — заверил Ортик.
— К тому же сейчас мы сильны как никогда, и горе бандитам, пожелавшим напасть на «Прекрасную Колесницу»! Дай Бог им ноги унести!
— Успокойтесь, господин Каскабель, нам нечего бояться! — поспешил усмирить его пыл Киршев.
Заметим, что Киршев говорил очень редко. Малообщительный, угрюмого и мрачного нрава, он уступал возможность поговорить своему товарищу. Ортик казался сообразительнее; он обладал по-настоящему метким умом, в чем не раз убеждался господин Серж.
В сущности, маршрут, предлагаемый Ортиком, вполне устраивал путешественников. Идти глухими местами, где на многие сотни квадратных лье нет ни одного жандарма, — это подходило графу Наркину так же, как, впрочем, и мнимым морякам. Ближе к Уралу станет труднее обойти населенные пункты — тогда неизбежно придется заранее предпринять какие-то меры. Мелкие же селения в тундре не представляли никакой опасности.
План в принципе одобрили; оставалось только познакомиться поближе с предстоящим маршрутом от Лены до Урала.
Жан разыскал в своем атласе карту северной Сибири. Господин Серж тщательно изучил по ней предлагавшийся путь; к сожалению, сибирские реки, вместо того чтобы облюбовать удобное для путешественников направление с востока на запад, текли с юга на север, и потому являлись серьезным препятствием. В конце концов решили: пересечь Якутию с ее немногочисленными селениями с северо-востока на юго-запад.
Перевалить через водораздел между бассейнами рек Лены и Анабара, затем пересечь бассейн реки Хатанги, затем — Енисея, потом дойти до бассейна Оби; в сумме это составит примерно семьсот пятьдесят лье.
Пересечь бассейн реки Обь и дойти до Уральских гор — границы Европейской России; это еще сто двадцать пять лье.
Затем от Урала держать курс на юго-запад до Перми — еще добрая сотня лье.
В итоге получилась приблизительно одна тысяча лье.
Если по дороге не случится никаких задержек, не возникнет необходимости останавливаться в каком-нибудь городке, вся дорога займет меньше четырех месяцев. В самом деле, семь или восемь лье в день — не слишком много для оленей; при таких условиях «Прекрасная Колесница» окажется в Перми, а затем и в Нижнем в середине июня, то есть как раз в самый разгар знаменитых ярмарок.
— Вы пойдете с нами до Перми? — спросил господин Серж Ортика.
— Навряд ли, — ответил моряк. — После Урала мы рассчитываем направиться в Петербург, чтобы затем попасть домой — в Ригу.
— Что ж, — сказал господин Каскабель, — сначала еще нужно добраться до границы с Европой!
Условились, что привал, вполне оправданный после быстрого марша через ледяное поле, продлится целые сутки с того момента, как они ступят на континент. Весь день они посвятят блаженному отдыху.
Лена[165] впадает в одноименный залив причудливой дельтой, разделенной на многочисленные протоки. Пробежав по якутской земле полторы тысячи лье, эта красивейшая из рек, вобрав в себя многочисленные притоки, теряется в глубинах арктических морей. Площадь ее бассейна насчитывает не меньше ста пяти миллионов гектаров.
По зрелом размышлении господин Серж решил сначала идти вдоль берега залива с целью обойти многочисленные протоки Лены. Хотя ее воды еще не освободились от ледяных лат, не стоило рисковать и углубляться в этот лабиринт. Ледяные заторы образовали за зиму чудовищное нагромождение торосов, кое-где возвышались самые настоящие айсберги, что, конечно, весьма живописно, но труднопроходимо.
За устьем Лены начиналась бесконечная тундра, где лишь изредка встречались невысокие сопки; там дорога должна стать ровнее.
По-видимому, Ортик и Киршев обладали большим опытом путешествий в высоких широтах. Господин Серж и Каскабели уже убедились в том во время переправы через ледяное поле от Котельного до берега Сибири. Моряки умели правильно организовать привал; при необходимости быстро строили надежную ледяную хижину. Они знали и секрет рыбаков побережья, как удалить влагу из одежды, закопав ее в снег; безошибочно отличали лед из морской воды от льда из пресной; наконец, владели различными приемами передвижения путешественников в арктических странах.
В тот же вечер после ужина завязался разговор о географии Северной Сибири, и Ортику пришлось рассказать, при каких обстоятельствах он вместе с Киршевым побывал в этих краях.
Господин Серж спросил его:
— Как получилось, что вы, моряки, путешествовали здесь по суше?
— Господин Серж, — начал Ортик, — два года назад я, Киршев и еще дюжина матросов находились в Архангельске, ожидая погрузки на китобойное судно, как вдруг нам поручили спасение одного корабля, затертого льдами к северу от устья Лены. И вот мы прошли от Архангельска до Ленского залива вдоль северных берегов Сибири. Нам удалось разыскать «Время» и снять его с мели; на нем мы и продолжили китобойный сезон. Дальше вы знаете — корабль пошел ко дну; спаслись только я и мой товарищ. Буря вынесла нашу шлюпку на Котельный, где мы и встретились.
— А вы никогда не были на Аляске? — тихо спросила Кайетта; как известно, она понимала и говорила по-русски.
— На Аляске? — удивился Ортик. — А где она, эта Аляска, в Америке, что ли?
— Да, — сказал господин Серж. — Аляска расположена на северо-западе Нового Света; Кайетта родом оттуда… Вам ни разу не приходилось заплывать туда во время китобойной кампании?
— Нет, мы не бывали в тех краях, — спокойно и уверенно ответил Ортик.
— И в Беринговом проливе — тоже, — добавил Киршев.
Его голос опять показался индианке знакомым, но ей так и не удалось вспомнить, где она его слышала. А между тем это могло случиться только на Аляске, поскольку она никогда не покидала ее пределы.
После столь недвусмысленного ответа Ортика и Киршева Кайетта с присущей ее расе сдержанностью перестала задавать вопросы. Тем не менее в глубине души она сохранила предубеждение и инстинктивное недоверие к обоим матросам.
Во время суточного привала олени вполне отдохнули. Их передние ноги спутали веревками, что не мешало им бродить вокруг лагеря, ощипывать кустарник и выкапывать из-под сугробов мох.
Двадцатого марта маленький караван вышел в восемь часов утра. Погода стояла сухая и ясная; ветер задувал с северо-востока. До самого горизонта простиралась заснеженная тундра; наст оказался достаточно твердым, чтобы выдержать вес тяжелого экипажа. Оленей впрягли четверками при помощи хорошо продуманной системы постромок. Таким образом, они продвигались вперед пятью шеренгами; с одной стороны их сопровождал Ортик, с другой — Клу-де-Жирофль.
Так прошло шесть дней без заслуживающих упоминания происшествий. Чаще всего все мужчины, включая Сандра, сопровождали «Прекрасную Колесницу» пешком до вечернего привала, иногда к ним присоединялись, если не занимались по хозяйству, Корнелия, Кайетта и Наполеона.
Каждое утро караван проходил почти один «кёс»[166], то есть около двух с половиной лье. После полудня он продолжал свой путь на запад; в итоге получалось добрых пять лье в день.
Двадцать девятого марта, переправившись по льду через Оленек, господин Серж и его спутники подошли к городку Максимов, в сорока двух лье к юго-западу от Ленского залива[167].
Они очутились в самом сердце Якутии: ничто не мешало остановиться на сутки в этом поселке, затерянном на самом севере бескрайней тундры. Здесь не было ни жандармского пристава, ни казачьего поста. А потому граф Наркин мог ничего не опасаться. Жители Максимова приветливо встретили семейство Каскабель.
Эта страна, гористая и лесистая на востоке и юге, на северо-западе представляет собой однообразную просторную равнину, местами оживленную отдельными группами невысоких деревьев, которые зеленеют, когда наступает лето. Изумляет обилие трав и богатый урожай сена; лето д