приехать, чтобы лично убедиться в том, что поймали именно Цезаря. А теперь не докажешь, что он не отдавал приказа грохнуть его. Грохнуть ни за что, просто потому, что тот страшно надоел. А даже если и удастся доказать, что разборка была стихийной, что с того? Тогда Ученый предъявит «ноту недовольства» за хамское обращение с его чадом, и разборки так и так не миновать. Да, надо признать, что бой они проиграли, и Пеликан не напрасно боялся хитрого Цезаря больше, чем остальных бсляевских.
— Чего ты хочешь, Цезарь?
— То, как я проучил вас за первое покушение, вас ничему не научило. Жаль. Моя жизнь стоит очень и очень дорого.
— Сколько? — раздраженно спросил Василь.
— Скажем, десять миллионов «деревянных» через два часа, причем вы, Василь, остаетесь в заложниках, либо вы подарите мне «Космос». Плюс жизнь Майора.
Василь оторопел, вытаращив глаза.
— Цезарь, ты совсем охренел? Твои условия невыполнимы физически. Это невозможно — собрать такую сумму
В два часа, тем более, что я должен остаться здесь. А к «общаку» никто, кроме меня и Пеликана, доступа не имеет. И судьбу гостиницы я решить не могу, это только Пеликан... С Майором делай что хочешь, мне такой дурак только мешает, а что до остального...
— Мне очень жать. В таком случае вы все будете расстреляны. Все до единого. Может быть, такая мера научит остальных не лезть ко мне.
— Цезарь, это беспредел!
Он зло расхохотатся:
— Вам знакома такая крылатая фраза: «Горе побежденным»? На моей стороне сила, а закон всегда на стороне сильного, потому что слабый не может поддержать его. Беспредел это или нет, здесь решаю я.
— Я должен связаться с Пеликаном.
— Да? — На губах Александра заиграла циничная усмешка. — Маленькая военная хитрость, не так ли? Способ оттянуть время? А если в твоем распоряжении будет запас времени, можно найти способ нейтрализовать меня. А я, как дурачок, клюну на твою дешевую уловку. Ты ведь уже пытался разыскать своего босса, не так ли? И не только в последние полчаса, а целый день. Тебе не приходило в голову, что у меня есть осведомители, которые докладывают мне о положении дел в вашей команде? И о том, что Пеликан исчез, в том числе?
— Может быть, ты знаешь, где он? — ехидно поинтересовался Василь.
— Не имею ни малейшего понятия. И не буду иметь до тех пор, пока это не станет известно тебе, а вместе с тобой — и моему человеку. Тебе придется брать ответственность на себя. Это не так сложно — стоит представить, что Пеликан арестован или убит, и ты автоматически занимаешь его место. Не может быть, чтобы ты об этом не мечтал. "Гак представь, что твои грезы сбылись, и прими какое-нибудь решение. Ну что ты так переживаешь, в самом деле?
Валере показалось, что Василь бросится на Цезаря с кулаками, так у него перекосилось лицо. К его счастью, он понимал, что издевки Цезаря именно на это и рассчитаны и что ответом на бессильную вспышку злобы будет автоматная очередь. Чудовищным усилием воли он сдержался.
— Сколько у меня времени на размышление?
— Десять секунд. Ты мог подумать за то время, пока мы разговаривали. За каждые десять секунд промедления ответят своей шкурой двое твоих людей. Поехали. — Он щелкнул пальцами, отмечая начало отсчета.
Два выстрела раздались точно через двадцать секунд после щелчка; Валера еще не успел толком остыть после ресторанной разборки, не успел забыть, как стреляли по нему, поэтому хладнокровное убийство не произвело на него никакого впечатления. Окажись фортуна менее благосклонна к Цезарю, на краю котлована стояли бы мнимые немцы. И Майор не стал бы их жалеть, еще поиздевался бы перед тем, как расстрелять своих пленников. Горе побежденным...
Через тридцать девять секунд, потеряв четырех человек, Василь принял решение:
— Мы уходим из гостиницы.
— Тогда ты не будешь против, если я уточню кое-какие детали? Во избежание недоразумений. Вся территория в радиусе километра от центрального входа гостиницы «Космос» принадлежит нам. Ваши люди не имеют права пересекать границу ни под каким предлогом — ни отдыхать, ни встречаться со знакомыми, ни случайно проходить по этой зоне. За нарушение этого условия — смерть. Ваши машины имеют право проезда по улицам, находящимся внутри зоны, с остановками только на красный свет светофора или по сигналу регулировщика. Не советую попадать в аварии и внезапно ломаться по пути — это будет рассматриваться как посягательство на нашу собственность. Все ваши данники, живущие или работающие л а этой территории, могут либо в недельный срок исчезнуть отсюда, либо перейти к нам, и вы не имеете права предъявлять им претензии за «измену».
А вот тут-то и крылся значительный подвох. Валера даже губу прикусил, когда представил себе истинный размах притязаний Цезаря. Ведь у «Космоса» «паслись» так-систы двадцатого парка. Они могли работать не несколько машин в день, а полпарка — по пять минут. От этого ничего не менялось, за это право они должны были сменить хозяина. Фактически вместе с гостиницей марьинские теряли таксопарк. А ведь таксисты работали не только здесь, у них были и другие «пастбища», и глупо полагать, что они
Уйдут оттуда. Таким образом Цезарь накладывал лапу еще на несколько зон. Одним махом он убил целое стадо зайцев, воспользовавшись первым попавшимся предлогом. Валера бесповоротно изменил свое мнение об Александре. Да, он мальчишка, но в свои мальчишеские двадцать лет он ворочал неправдоподобными делами.
— Имеются в виду постоянно проживающие или работающие люди? — переспросил Василь.
— Проживающие постоянно и работающие хоть пять минут в месяц.
Черт подери, а ведь в эту зону попадают и жилые дома, в которых среди жильцов могут попасться какие-нибудь дельцы, ранее не признававшие тяжелую длань беляевских... У Валеры захватило дух. Это цепная реакция, через два месяца работы такими темпами под пятой у них будет вся Москва, через три года вся Россия, через пять — весь Союз...
Василь, поняв, что группировка затри часа одним ударом просто разгромлена, прикрыл глаза и тихо сказал:
— Цезарь, за этот беспредел ты ответишь.
— Да ну?! Лучше приучи своих оставшихся в живых людей к дисциплине. Это дешевле выйдет, чем пытаться притянуть меня к ответу, — с непередаваемой наглостью отозвался Александр и повернулся спиной, собираясь уходить, но остановился: — Ах да, чуть не забыл.
Он подошел к ближайшему автоматчику, державшему автомат дулом вниз, пальцем приподнял дуло, направил его на Майора, усмехнулся. Валере невольно стало не по себе от этой усмешки, больше похожей на оскал; Василь, глядя на него, вздрогнул.
— Я редко обращаю внимание на слова, — тоном, от которого мурашки по коже бежали, сказал Александр, — и еще реже свожу счеты из-за такой ерунды. Но ты, Майор, у меня уже в печенках сидишь. Ты мне надоел.
Приговоренный растерянно переводил взгляд с Цезаря на Василя, хватал воздух ртом, будто пытаясь оправдаться, потом дернулся, сорвался с места и помчался галопом. Ав-томатная очередь настигла его, не дав пробежать и десяти метров. Александр еще раз усмехнулся, уже не так грозно, сказал:
— Жил как свинья и помер так же. Мог бы догадаться,
Что в живых его и так не оставят — либо я грохну, либо Василь пришьет за то, что сегодняшним провалом команда обязана именно ему. — И на прощание он добавил: — Ва-силь, свои трупы убирайте сами. Через час здесь появятся менты, которые прекрасно знают, что хозяева зоны — вы, и именно с вас будут спрашивать за массовые убийства. Ваше владычество заканчивается в полночь. Советую убраться основательно, потому что менты перекопают все на десять метров вглубь — они не поверят, что после такой перестрелки не осталось убитых.
Они ушли, оставив марьинских на краю котлована, причем Валера отметил, что куча отобранного оружия уже куда-то испарилась. Автоматчики не сдвинулись с места, прикрывая отход Цезаря.
На стоянке их ожидала знакомая скромная бежевая «девятка» — видимо, Атександр пригнал се заранее. Никаких распоряжений Ватера не получат, из чего сдслат вывод, что ему следует ехать с Атександром и Михаилом. Достав ключи, Атександр замешкатся, будто сомневатся, что им имеет смысл перемещаться таким образом, повернулся к Ватере:
— Ватера, твое самолюбие не сильно пострадает, если я попрошу тебя вести машину? Я настолько вымотатся, что боюсь уснуть за рулем.
Ватера по достоинству оценил тактичность шефа. Субординация есть субординация, и, хотя машина принадлежала Саше, это выглядело бы странно, если бы он развозил двух своих подчиненных. Однако просьба была высказана с едва заметной насмешкой, и на нее Ватера не замедлит ответить:
— Нет пробле. м. В конце концов, кто из нас профессионал в этом роде деятельности?
Он завел двигатель, собираясь выезжать со стоянки, но Саша попросил его обождать. Минут через двадцать к машине подошел человек, наклонился к окошку, сказат не-понятную фразу:
— На данный момент — двенадцать из сорока двух. Много раненых.
Александр переглянулся с Михаилом, присвистнул:
— Тридцать процентов — совсем неплохо! Валер, по
Ехали в Беляево, адрес тот же, по которому ты меня с деньгами возил. Помнишь еще?
Когда они доехали до Рижской эстакады, снедаемый любопытством Валера сказал:
— Саш, у меня вопросик есть.
— Странно, что только один, — ответил Михаил. — У меня на твоем месте их было бы не меньше десятка.
— А у меня их примерно столько и есть. Если не секрет, что означала эта фраза с цифрами?
— Соотношение живых и убитых у марьинских. опять ответил Михаил.
Валера не понял, почему он задает вопрос одному, а отвечает другой. Глянув в зеркало, увидел, что Александр прислонил голову к обшивке салона и закрыл глаза.
— Спит, что ли?
— Ага. Он трос суток на ногах, — пояснил Мишка. — Его теперь до Беляева не разбудишь, хоть стреляй над ухом. Он очень мало спит, ему совсем немного надо, чтобы выспаться, но в последние дни он измотался.
— Еще бы — такую операцию провернуть.