Шепотом ответил он. — Знал бы, что на улицах такое безобразие творится, поехал бы на метро.
Таня быстренько пересказала ему утренние институтские сплетни; Саша одним ухом слушал ее, другим — преподавательницу. Скандал местного значения — первокурсница влюбилась в физрука вдвое старше ее, соблазнила его и забеременела — можно считать завершенным. Решился - таки он жениться на ней, а ее не отчислили, как поначалу хотели. Зря, подумал Саша, и ее надо было выгнать, и его уволить. Мерзкий мужик; девчонки рассказывали, какие гадости от него можно услышать. Да и та красотка хороша, нахальная до предела. Она поступала дважды, первый раз ее отчислили за неуспеваемость после зимней сессии, в этот раз она придумала способ удержаться. Надеется, что ей как жене преподавателя будут послабления. Ладно, черт с ними, они два сапога пара, пусть лучше друг друга грызут, чем окружающих.
Сзади его хлопнул по плечу Лешка Акимов, он оглянулся, растерянно обвел глазами аудиторию. Толик Васин делал непонятные знаки, показывая номер «Московского комсомольца». В конце концов Саша догадался, что Толик интересуется, читал ли он свежий номер. Саша отрицательно помотал головой — из-за недавнего переезда прессу по подписке он не получал. Привстав и сильно наклонившись вперед, Голик передал ему газету.
Саша развернул ее и обомлел. На первой же полосе, внизу, в рубрике «Срочно в номер»: «Разгромлена беляевская группировка». У него потемнело в глазах, строчки прыгали. Черт подери, почему ему не сообщили?! «Вчера днем на территории малого предприятия «Миф»... В результате тщательно спланированной операции... 19 членов беляевской группировки...» 19 человек?! Откуда столько... «Изъято 15 единиц боевого огнестрельного оружия...» Идиоты, у них что, трех минут не нашлось, чтобы избавиться от оружия? «Главарь — 34-летний москвич, нигде не работающий Леонид Кизимов...» А кто это? Вроде бы он ни разу не слышал этого имени... Саша обалдело хлопал глазами, пока не вспомнил, у кого была «липа» на это имя, и едва не подпрыгнул на стуле. Лешка Аспирант! Лешка?! Да быть того не может, он же осторожный, дьявол... И как получилось, что девятнадцать человек накрыли одновременно? Вместе
С Лешкой?! Какого х... он сам делал в этом сраном «малом предприятии»?! У него же большой отряд, это не Цезарь, который катается сам, потому что его людей можно по пальцам пересчитать. И какого черта они днем в таком количестве куда-то поперлись? Днем, да еще в МП — там пятерых за глаза хватит, это же не разборка...
Толик, выполнявший зачастую подозрительные — типа бронированных стекол — заказы Матвеева, конечно, знал о его подпольном бизнесе. Одними глазами он спрашивал, что тот по этому поводу думает; Саша выразительно развел руками, показывая, что впервые слышит, вернее, читает о таком провале. Газетой заинтересовалась Таня; Саша мо-ментально сложил ее, передал обратно Толику, покосившись на свою соседку. Толик понимающе кивнул — если она начнет его расспрашивать, отчего Матвеев так изменился в лице, он что-нибудь соврет.
Едва дождавшись конца пары, Саша сорвался с места, бегом рванул в раздевалку; в «аляске» нараспашку добежал до машины. Забыв о том, что дороги покрьггы снежной кашей и вместо отцовского кооператива можно приехать в морг, он гнал как сумасшедший. Его заносило на поворотах, один раз задел-таки столб — на правом крыле «девятки» осталась вмятина, — но его это не задержало даже на минуту.
Подлетев ко входу, он бросил машину незапертой — здесь все знали, чья это тачка, и обходили ее стороной, — проскочил через проходную и рванул к кабинету отца. И остановился — в приемной уже было человек десять. Хромой, Слон, «гвардеец» Василий, их звеньевые, Яковлев и ВДВ. Не успел Саша отдышаться, как влетел Мишка, также сорвавшийся из унивсра.
— Слушайте, на самом деле Аспиранта взяли или он кому-то лишнюю корочку одолжил? — спросил Саша.
Хромой кивнул и выругался не хуже заправского грузчик;!, потом сказал:
— Что за проклятый отряд? Как сглазили... Сперва Лысый подставил всех, теперь Аспирант пол-отрада посадил и сам сел.
Вопрос, как он оказался в «Мифе», волновал всех. И никто не знал достоверных подробностей. Хромой помнил, что туда неделю назад ездили три боевика Аспиранта со
Звеньевым. Но что они в таком количестве делали там вчера, не знал никто.
— А почему не сообщили сразу? — возмущался Саша. — Почему я, да и не только я, почему мы все должны узнавать через сутки и из газет?
— Никому не сообщили. Не только твоей команде, — хмуро откликнулся Слон. — Мало того, я вчера ушел от Ученого почти в полночь, он тоже ничего не знал. Все утром в «МК» прочитали. Спасибо прессе, хоть они просветили.
— А не могло быть такого, чтобы Аспирант поехал по собственной инициативе? Поехал и напортачил? — спросил Мишка.
— Вполне возможно, — сказал Хромой. — За себя могу сказать, что я о таком задании не слышал. На последнем совете этого не было. Если только ему Ученый тет-а-тет не поручил, как Цезарю, — ехидно добавил он.
— Не говори ерунды, — поморщился Слон. Ему всегда действовали на нервы наскоки Хромого и Цезаря друг на друга. — Это самоволка. Ясно же написано было, что менты готовились к захвату. Сомневаюсь, чтобы Ученый с его интуицией послал их в западню. Кто-то подставил их, по - моему.
— А чего мы ждем? — спросил Мишка.
Яковлев, сидевший на тумбочке, кивнул в сторону двери.
— Там Артур. Они уже два с половиной часа беседуют.
При упоминании этого зловещего имени на мгновение
Повисла тишина, все переглянулись. Слон крякнул с досады:
— Эх, черт побери, когда у нас стукачи переведутся... Ну точно, кто-то продает, сейчас решают, кто именно. Б...дь, уже до самого верха добрались. Мужики, я не понимаю, ну почему братва на своих же стучит? Что, хреново живется?
— Шкуру, наверное, спасают, — высказался Анатолий Белый, заместитель Хромого, пожал плечами. — Придурки, неужели не понятно, что стукача все равно вычислят? И тогда верняком прибьют.
В этот момент распахнулась дверь кабинета. На пороге стоял непривычно бледный Артур.
— А, все уже собрались, никого вызывать не надо, — обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. — Борис, Шура и Саша, вас просят.
Похоже на экстренный совет; Саша зашел последним, запер дверь, устроился на своем любимом месте — в углу, возле окна. В помещении витал запах сигар Артура, на столе стояли два коньячных бокала. Нет, вряд ли речь шла о задании, если отец ради беседы с Артуром пренебрег своим здоровьем — спиртное ему было категорически запрещено. Тут все гораздо серьезнее. И Артур не ушел, сидел здесь же. Может, он занял место Аспиранта?
— С обстановкой все знакомы? — спросил Маронко.
— Когда стало известно об аресте? — поинтересовался Хромой.
— Мне об этом сообщил Артур, поскольку я не выписываю «Московский комсомолец». На данный момент кое-что изменилось и прояснилось. Арестованы только те, кто не успел избавиться от оружия, то есть одиннадцать человек во главе с Алексеем. Восемь человек отпущено под подписку о невыезде.
— Каким образом на них вышли? — недоумевал Слон. — Опять нас продали?
— Нет, — покачал головой Маронко. — На этот раз предателей нет. Эта операция от и до спланирована на Петровке. Алексей совершил несколько крупных ошибок подряд, и теперь нам не открутиться так просто. Неделю назад началась работа с директором «Мифа», все переговоры велись на удивление сдержанно, никаких угроз и прочей чепухи не было. Тем не менее директор настолько перепугался, что обратился в милицию. Подробности захвата и, в частности, причина появления там Алексея мне неизвестны. Первая его ошибка — занялся самодеятельностью. То ссть о его выезде я не знал. Мало того, я посоветовал ему повременить, на месяц отложить работу в «Мифе», но он все же поехал. Вторая его ошибка — неправильно спланированная и проведенная операция. Если уж решил устроить погром, так надо было делать это с умом. Как выяснилось, Алексей неплохой делец, но отвратительный военный. И третья ошибка — сопротивление при задержании. — Маронко начал злиться: — Сколько можно повторять, что это недопустимая глупость? От милиции можно откупаться, можно скрываться, им можно лгать, но ни один нормальный человек даже грубить им не станет! Их больше, за ними государство. — Он вздохнул. — В результате под суд пойдут все
Девятнадцать человек, минимум половина получит срок свыше восьми лет, и минимум трое — расстрел.
— Почему? — спросил Хромой.
Ответил ему Артур:
— При задержании они начали отстреливаться. Результат: у Алексея двое погибших и семь раненых. С другой стороны — девять раненых, причем трое из них сейчас в реанимации в тяжелом состоянии, и четверо убитых. Из них — трос ментов, двое в Склифе, один убит наповал. Думайте сами, какие могут быть последствия.
Идиот Аспирант, думал Саша. Ну, правильно — стрелявшие по ментам будут расстреляны, их спасти не удастся. На них менты все зло выместят. Так ведь еще террор начнется — стрелять начнут по малейшему поводу, и не в воздух, а на поражение. Сам Аспирант скорее всего к стенке пойдет. А не дай Бог до кого-нибудь допрет, что не всю группировку взяли... На Ученого выйти — проще пареной репы. Улик против него нет, но это в любом случае будет крахом.
— А самое неприятное — на Петровке хорошо известно, что Алексей не крайняя инстанция, — продолжал Маронко. — И что численность группировки превышает число задержанных. Естественно, достигнутый успех их не удовлетворяет.
Все молчали, напряженно выискивая выход из ловушки. Первым заговорил Хромой. Медленно, ни на кого не глядя, он сказал:
— За такие ошибки люди платят жизнью или расплачиваются всю жизнь. Аспирант должен взять все на себя. Он должен убедить следователя, что он лидер.
— Щура? — Маронко повернулся к Слону, тот кивнул в знак согласия. — Саша?
— Если известно, что он не главный, то этот номер не покатит. Следователь сделает вид, что верит, мы успокоимся, а Петровка будет действовать. Нет. Всю ответственность должен взять на себя тог, кто убил мента. Якобы он всамделишный лидер, именно с его примера началась перестрелка. Ему все равно терять нечего. Но ему придется пойти на суицид, чтобы следствие ограничилось его «чистосердечным». Возможно, тогда удастся вытащить больше людей и избежать «вышек».