— О Господи, ну что это за жизнь... Как мне все это надоело! Витька опять нажрался, а побить его жалко... Вить, по какому поводу нажрался-то?
— Я не на... наж-рал-ся.
— Нажрался. Ты слова по слогам произносишь и все буквы выговариваешь. Думаешь, так никто не заметит, что у тебя язык заплетается? Ладно, повод хоть серьезный?
— Ага. Мать за-нач-ку наш-ла.
— Понятно. И много?
— Он компьютер собрался покупать, — объяснил Валера. — Говорит, мечта жизни.
— А что, он умеет с ним обращаться?
— Понятия не имею, не проверял. Говорит, умеет.
— А какого черта ты ему ходу не дал? Привет, через два года в России хорошие программисты на вес золота будут. А нам он необходим — тот же промышленный шпионаж, вирусы, антивирусы... Свози его завтра к отцу в офис. Там есть программисты, пусть посмотрят, на что он годен. Если скажут, что из него выйдет толк, я сам ему компьютер подарю. Какой он захочет.
Воспрянув духом, Витька убежал в ванную — его разобрала икота, и он решил, что в таком состоянии неудобно находиться в обществе более трезвых людей. Валера поставил чайник — пора переходить на чай и кофе, пока сам не окосел.
— Водка еще есть? — спросил Сашка.
— В холодильнике.
— Наливай. Что ты на меня уставился? Думаешь, вам можно расслабиться, а мне нельзя? Меня жизнь бьет похлеще, чем вас всех, вместе взятых.
Валера не спорил. Молча достал бутылку, поставил на стол третью рюмку. Налил ему и себе, так же молча выпили.
— Валер, хочешь совет? Никогда не сходись с девчонкой, если она до тебя что-то имела с твоим другом. С кем угодно, только не с твоим другом. Какая бы она хорошая ни была, не сходись.
Понятно. Он опять поругался с Раисой. Как они сошлись, не заметил никто; она довольно долго жила у Сашки, он дал ей ключи от квартиры. Хозяйничала по дому, он перезнакомил ее со всеми своими друзьями, потом они ни с того ни с сего расплевались, Раиса вернулась домой. Сашка вроде бы скучал без нее, злился на весь белый свет. Помирились быстро, но больше она к нему не переезжала. Ночевали друг у друга, по большей части он у нее, но вместе нежили.
— Ты с Раисой поссорился, что ли?
Саша кивнул.
— Надоело. У меня терпение не бесконечное. Вот всем она хороша, кроме одного — постоянно сравнивает меня с Артуром. Нет, при жизни я его уважал, я со всем почтением отношусь к его памяти, но дальше так невозможно! Ежедневно, по поводу и без повода — Артур. А я-то кто? Я ей зачем? Я ненавижу, когда из меня пытаются кого-то сделать. Вот выбрала себе эталон и примеривается, будто оценивает меня. Да, я далеко не идеал, и что с того? Я же не могу и не хочу стать Артуром только потому, что ей этого захотелось! Я — это я, я сам по себе. Почему она в упор не видит именно меня? И первый раз мы поругались из-за этого, и потом... Ну ладно, в конце концов мне вроде бы удалось втолковать ей, что не стоит этого делать, что мне это дико неприятно. Но что она сегодня отколола! Я, как белый человек, приезжаю к ней с цветами, выбираю подходящий момент, говорю, мол, не пора ли нам оформить наши отношения в официальном порядке. И что ты думаешь? Она отвечает без задержки: «Хорошо, я согласна при одном условии — ты забудешь про криминал». — Сашка сделал выразительную паузу. — Я выпал в осадок. Ее, конечно, можно понять: потеряв Артура, она боится и за меня. Поэтому я как можно спокойнее объясняю, что не могу этого сделать по многим причинам. Во-первых, не хочу. Во-вторых, от меня зависит судьба многих и дел, и людей, я не могу просто так взять и все бросить в угоду ей. В-тре-тьих, если я все же это сделаю и меня не убьют свои же — а закон есть закон, — то точно не смогу жениться. Я не буду в состоянии обеспечить семью материально. Я еще не закончил институт, работы у меня нет, жене я работать не позволю, а на мою стипендию вдвоем не проживешь. Дохлый номер — она уперлась на своем. Припомнила мне все
Мои старые грехи, опять Артура приплела... Моего самообладания хватило только на то, чтобы сказать «до свидания» и уйти. И что дальше?
— Честно говоря, я ничего тебе посоветовать не могу.
— Я знаю. Я не прошу совета, я сам себя вслух спрашиваю. И ведь знаю, что через неделю она позвонит, опять помиримся. Зачем? А черт его знает... Она мне все нервы истрепала, я жениться собирался только для того, чтобы иметь определенность в этом отношении. Теперь-то, конечно, меня в загс трактором не затащишь — на фига мне сдались такие головные боли. Она же меня до смерти пилить будет... И знаю, что все равно прощу ее. Влюбился я, что ли? Что-то не так я себе это рисовал.
- Все может быть. У всех ведь по-разному.
Из ванной вылез Витька с мокрой головой. Валера позвал его:
— Э, Вить, ты в каком состоянии?
— Я срочно трезвел. По-моему, получилось, а то у меня уже соображалка барахлить начала. Знаешь, у тебя дома вода вроде мокрее, чем у меня.
Сашка отвернулся, сдерживая смех. С мокрой головой Витька выглядел гораздо потешнее, чем с «ирокезом»; его, однако, это не смутило, он деловито протопал на кухню и, ежась, протянул руки к горящим конфоркам газовой плиты.
— Чаю себе налей, — посоветовал Валера, - сразу согреешься. И выкладывай, что ты разнюхал.
— Я для этого и трезвел. Сами понимаете, заплетающимся языком много не скажешь, как бы ни хотелось.
— Ох, Витька, какой же ты многословный, — поморщился Саша. — Может, как разведчику и программисту тебе и нет цены, но слушать тебя невозможно: трижды спятить успеешь, пока ты до сути доберешься.
— Я коротко, — пообещал Витька. — Только с начала, потому что это важно. В общем, Раису я не знаю, но все остальные твои бабы — дряни.
— Выкопал новость, — не удержался от ехидного замечания Валера.
— Нет, это новость, — упорствовал Витька.
— Ну и что? — равнодушно спросил Сашка. — Это кого-нибудь касается? С кем хочу, с тем и сплю.
— И спи на здоровье. Что вы меня сбиваете? Дело сказать хочу, — возмушался Витька.
Сашка развеселился. То ли водка положительно сказалась, то ли Витька невольно сыграл роль шута. И, судя по всему, именно делами ему в его законный выходной зани-маться не хотелось. А так всегда — Валера не помнил случая, чтобы выходной прошел спокойно. Как назло, именно в часы отдыха происходило что-то экстренное, все ругались четырехэтажным матом, но — ничего не поделаешь.
— Короче, началось все летом. Нет, началось гораздо раньше, но я влез в игру летом, точнее, в конце весны, — начал рассказывать Витька, демонстративно отвернувшись от насмешливо прищурившегося Саши. — Это еще до того было, как вы на Кавказ слиняли. Ездил и вы как-то на Ленинский проспект, и я уже не помню, что я там делал, но случайно оказался на положении постороннего зрителя. И засек знакомую фигуру, которой там не должно было быть. Ба, думаю, где-то я эту телку уже видел, и не один раз. Ну, ладно, по идее, видеть ничего не могла и запросто могла случайно мимо проходить. Я не обратил на это особого внимания. Потом вы вернулись с Кавказа, и в октябре я опять вижу ее! Странно, думаю, нехорошее совпадение. Но когда я ее увидел в третий раз — и с фотоаппаратом, — я понял все. Следит, сука.
— Ясно. — От игривости Матвеева не осталось и следа, он весь подобрался. — И кто же эта бесстрашная охотница за нашими головами?
— За твоей, — поправил Витька. — Мы ей не нужны. Ей нужен сэр Кровавый Цезарь, она бредит им. А он не ждет от нее ничего дурного и пребывает в наивной уверенности. что она о нем ничего не знает. Это Таня Кудрявцева.
— Танька?! — Саша подался вперед. — Вот уж действительно в последнюю очередь на нес подумал бы... Ну, овца — додумалась! И что конкретно ей от меня нужно?
— По порядку. Значит, засек я ее, но надо же поподробнее все узнать! Я раздобыл ее адресок, прикинул, где она бывает, и познакомился. Это не сложно — если очень захотеть, и королеву можно раком поставить. Меня она до этого не видела, поэтому приняла за лоха с горы. Добился я, чтобы она меня на хату привела, напоил ее до глюков, и
Вот что узнал. Она с первого курса встречалась с одним дико крутым парнем, была от него без ума, а он ее трахал, но не женился. Потом он замочил папашу ее подружки, и она его за этим делом видела. Причем он-то ее не заметил. Кстати, я только от нее и узнал, кто же грохнул Муравича. Ментам и подружке она этого парня не сдала, а сама начала следить за ним. У нее мечта — выйти замуж за бандита, это ее собственные слова. Накопила кучу фотографий, видела столько, что ее милому пять «вышек» дали бы, пойди она на Петровку, в лицо знает практически весь верх Организации и половину команды своего любимого. И только ждет момента, чтобы предъявить ему ультиматум: или женись, дорогой, или пойдешь к стенке.
Трудно сказать, что чувствовал Сашка, но Валера при мысли о таком свидетеле почему-то сразу протрезвел.
— От черт... Знал, что она дура, знал, что тупа как пробка, но чтобы до такой степени... Фотографии сами по себе уликой служить не могут, — рассуждал Саша. — Другое дело — негативы. И показания свидетеля, то бишь Татьяны. Это уже слишком серьезно. И ведь не понимает, что собирать компромат на меня — это все равно что носить в кармане бомбу с испорченным часовым механизмом. И что это за дикая блажь — замуж за меня? Я понимаю, если б деньги или карьера...
— Датсе, — продолжат Витька. — Фотографии и негативы я видел собственными глазами. Я не знаю одного: где она держит снимки. Неделю назад они были у нее дома, но она их перепрятала, и я не успел их перехватить.
— Наверняка отвезла на дачу к себе или к Ленке Муравич, — задумчиво сказал Саша. — Больше некуда. Надо ведь учитывать, что ей не нужны любопытные глаза — если что, она рискует сесть вместе со мной. Значит, она хранит их где-то, где никто не живет. То есть на даче, где есть гарантия, что их никто не тронет по крайней мере до весны. — Он оживился. — Значит, делаем так. Валера, найдешь фотографии — и не трогай их, только смотри, чтобы никуда не ушли. За Танькой следите в оба. Не хочется мне убивать ее — слишком подозрительно...