«Я уже здесь, — сказал Рейт, — но не собираюсь оставаться. Я сюда явился по своей воле — вам это известно?»
«Ты сознавал, что уклонение бесполезно».
«Неправда! Я никогда не пришел бы сюда, если бы вы не украли мою подругу, молодую женщину. Я пришел, чтобы увести ее отсюда обратно на поверхность».
Пнуме, будто движимые телепатическим сигналом, одновременно сделали медленный шаг вперед — зловещее па кордебалета из дурного сна: «Оставь всякую надежду. Ты во Вместилище Вечности».
На секунду задумавшись, Рейт произнес: «Вы — пнуме — давно живете на Тшае».
«Давно, очень давно. Мы — душа древнего Тшая. Тшай — это мы».
«На Тшае, однако, живут другие расы, сильнее и богаче вас».
«Другие приходят и уходят, быстротечные, как тающие кристаллы льда, развлекая нас неповторимыми узорами».
«Вы не боитесь дирдиров?»
«Убежища им недоступны. У них нет доступа к тайным чертежам».
«Что, если они их получат?»
Полукруг теней сомкнулся еще одним синхронным шагом.
Рейт возвысил охрипший голос: «Что, если дирдиры узнают все ваши секреты, взорвут и завалят все ваши туннели, проходы и шахты, затопят ядовитым газом все подземные жилища?»
«Нелепое предположение — это невозможно ни при каких условиях».
«Возможно! И будет сделано, если я захочу! — Рейт вынул из-за пазухи папку в синем кожаном переплете. — Смотрите, что я принес!»
Стоявший напротив пнуме благоговейно, с величайшей осторожностью изъял папку из рук Рейта: «Потерянный Атлас!»
«Копия Атласа! — уточнил Рейт. — Не считайте меня за идиота».
Пнуме разразились тихой перекличкой подвывающих звуков. Рейт снова подумал о ночегончах — в степях Котана по ночам ему нередко приходилось слышать удивительно похожие коллективные вокальные упражнения.
Скорбный скулящий переполох постепенно стих. Полукруг пнуме замер в ледяном молчании. Волосы Рейта зашевелились, как в сильном электрическом поле. Он физически ощущал их ненависть — сумасшедшую, самоубийственную ненависть загнанного в угол гигантского пещерного насекомого, ненависть фунга.
«Сохраняйте спокойствие! — объявил Рейт. — Опасность можно предотвратить. Чертежи — залог моей безопасности. Они будут переданы дирдирам — и синим часчам — только в том случае, если я не вернусь на поверхность».
«Абсолютно недопустимо! Немыслимая ситуация! Все экземпляры Атласа должны быть возвращены или уничтожены. Альтернативы нет».
«Рад, что вы это понимаете, — Рейт обвел взглядом полукруг омерзительных существ, считавших себя душой планеты. — Значит, вам придется согласиться на мои условия».
«Какие условия?»
«Женщина, доставленная сюда вчера, должна быть возвращена мне. Если она умерла, вы заплатите ужасную, чудовищную цену! Пнуме навсегда запомнят Адама Рейта, и до скончания веков будут проклинать его имя!»
Пнуме молчали.
«Где она?» — хрипло закричал Рейт.
«Во Вместилище Вечности. Ей предстоит кристаллизация».
«Она жива? Убита?»
«Она еще не умерла».
«Где она?»
«На участке подготовки к переработке, за полем вечных памятников».
«Вы сказали — она еще не умерла. Значит ли это, что она жива и здорова?»
«Она живет».
«Тем лучше для вас! Пока она живет — живете вы».
Пнуме уставились на него непонимающими впадинами черепов. Некоторые даже чуть приподняли и опустили верхнюю часть туловища, будто передразнивая человеческое пожатие плеч.
Рейт сказал: «Приведите ее сюда или отведите меня к ней, как можно быстрее».
«Следуй за нами».
Рейт, окруженный эскортом пнуме, переходил поле вечных памятников — статуй, моделей или чучел, имитировавших сотни существ всевозможных форм и размеров. Рейт невольно задержался, с изумлением глядя на экспонаты: «Кто это? Что это такое?»
«Эпизоды жизни Тшая — нашей жизни. Здесь — шивваны, явившиеся на Тшай семь миллионов орбит тому назад. Это древний кристалл, один из древнейших, сувенир давно прошедшей эры. За ними — гджийи, основавшие восемь империй и истребленные феззами. Те, в свою очередь, покинули Тшай, спасаясь от взрыва красной звезды Хеи. Дальше — многие другие, ненадолго навестившие нас на пути к забвению».
Рейт и его невероятные экскурсоводы двигались по улицам, образованным вереницами монументов. Памятники — черные, обрамленные гигантскими кристаллами-многогранниками из светящихся золотых и серебряных нитей — изображали тварей на двух, трех и четырех ногах с головами, церебральными мешками и ажурными нервными сетями, с глазами, светочувствительными полосами, гибкими антеннами и жесткими призмами неизвестных органов чувств. Вот высилась массивная туша под тяжелым нависшим черепом, взмахнувшая трехметровым мечом — Рейт узнал зеленого часча-самца. Рядом синий часч избивал плетью группу скорчившихся древних часчей, окруженную тремя охранниками-часчменами. За ними застыли дирдиры и дирдирмены в погоне за добычей — двумя мужчинами и двумя женщинами незнакомой Рейту расы. В стороне одинокий, суровый ванх вечно наблюдал за окаменевшей строительной бригадой людей. Еще дальше был приготовлен пустой пьедестал — после него дорога спускалась по черному склону к ленивой черной реке. Поверхность реки только угадывалась по бледно-серебристым контурам перетекавших из одного в другой медленных водоворотов. У реки стояла клетка из серебряных прутьев — в ней, опустив голову на обхваченные руками колени, сидела Сеитикс. Сначала она бесстрастно наблюдала за приближением группы пнуме, но скоро заметила Рейта, и ее лицо исказилось сильными противоречивыми чувствами горя и радости, облегчения и сожаления. С нее сняли одежду, купленную на поверхности, оставили только белую ночную рубашку.
Понимая бесполезность обвинений и упреков, Рейт пытался сохранять сдержанность. Он спросил срывающимся голосом: «Что вы с ней сделали?»
«Ее обработали первой жидкостью, бодрящей, тонизирующей, открывающей и расширяющей поры, что необходимо перед обработкой второй, кристаллизующей жидкостью».
«Выпустите ее».
Сеитикс вышла из клетки. Рейт взял ее за руку, погладил по голове: «Все в порядке, с тобой ничего не сделают. Мы возвращаемся на поверхность». Ему пришлось ждать, пока она рыдала у него на плече — от облегчения и нервного истощения.
Пнуме окружили их. Один сказал: «Требуется возвращение всех экземпляров Атласа».
Рейт напряженно рассмеялся: «О, нет! Я предъявлю вам другие условия — но не сейчас и не здесь. Уйдем отсюда. Не выношу Вечность!»
В зале из полированного серого мрамора Рейт обращался к старейшинам пнуме: «Я — человек. Меня возмущает то, что представители моей расы вынуждены вести неестественное существование под землей. Вы не будете больше выращивать человеческих детей, а детей, теперь находящихся под землей, поселите на поверхности и будете содержать до тех пор, пока они не смогут жить без вашей помощи».
«Тогда больше не будет пнумекинов».
«Не будет, и прекрасно! Вашей расе не меньше семи миллионов лет. Пнумекины служили вам только последние двадцать-тридцать тысяч лет. Значит, вы можете обходиться без них — и обойдетесь».
«Если мы согласимся, ты вернешь все чертежи?»
«Я уничтожу все сборники, кроме нескольких экземпляров. Ваши враги не получат ни одного».
«Недостаточно! Нам будет угрожать истребление!»
«Это меня не волнует. Атлас останется в моих руках в качестве гарантии выполнения требований. Со временем — по своему усмотрению — я могу вернуть остающиеся экземпляры».
На этот раз тихая скулящая перепалка пнуме завершилась скорее обычного. Один из старейшин просипел, как умирающий флейтист: «Требования будут выполнены».
«В таком случае доставьте нас обратно на солончаковую пустошь у окраины Сивише».
Вечером Рейт и Сеитикс возвращались к старому складу. На солончаках было тихо. Далекие башни дирдиров блестели в лучах Карины 4269, заходившей за скальную гряду в дымчатой пелене. Рядом с конторой появилась долговязая фигура Аначо. Он вышел навстречу: «Воздушный катер здесь. Мы можем не задерживаться».
«Тогда поспешим. Не могу поверить, что мы свободны».
Когда аэромобиль поднялся в воздух из-за склада, описал широкую дугу и уже направился на север, Аначо спросил: «Куда?»
«В котанские степи, к югу от развалин, где мы с тобой впервые встретились».
Всю ночь они летели над бесплодными центральными равнинами Кислована, над Вторым морем, над прибрежными болотами Котана. На рассвете уже начались степи. Рейт внимательно изучал местность. Воздушный катер приблизился к лесу, внизу проносились верхушки деревьев. Рейт указал на опушку: «Здесь я потерпел крушение. Стойбище воинов-кокард было к востоку отсюда — поверни направо. Ага! Вот роща перистолистое: там мы закопали Онмале. Приехали!»
Аэромобиль приземлился. Рейт выпрыгнул из машины и медленно направился к роще, где заметил отблеск металла. Из-за деревьев появился Траз, остановился, подождал подходившего Рейта: «Я знал, что ты вернешься».
Траз изменился. Он стал мужчиной — даже больше, чем мужчиной. У него на плече был медальон сложной конструкции из металла, камня и дерева. Рейт сказал: «Ты выкопал кокарду».
«Да. Она меня звала. Всякий раз, выходя в степь, я слышал голоса, голоса всех вождей, носивших Онмале — они гневались, они требовали освобождения из тьмы. Я выкопал кокарду — и голоса замолчали».
«Как звездолет?»
«Цел и невредим. Четыре техника со мной. Один остался в Сивише, еще двое потеряли терпение и отправились по степи в Хедаджу».
«Чем скорее мы вылетим, тем лучше. Только в космосе я поверю, что Тшай отпустил меня».
«Мы готовы».
Аначо, Траз и Сеитикс уже разместились в звездолете. Рейт в последний раз поднял лицо к стальному небу. Нагнулся, прикоснулся к земле Тшая, собрал горсть сухих пыльных комков, раскрошил их в пальцах. Потом взобрался по трапу в неказистый корпус. Люк закрыли и задраили. Включились, загудели генераторы. Корабль чуть задрожал и поднялся в небо. Поверхность Тшая провалилась, приобрела заметную кривизну, превратилась в серовато-бурый шар. Шар быстро уменьшался и скоро исчез.