Аначо развернул паром к западу — очень скоро на краю болота, в роще деревьев, напоминавших гигантские стебли травы, обнаружилось стойбище зеленых часчей. «Не слишком приближайся, — предупредил Рейт, рассматривая лагерь в сканоскоп. — Достаточно того, что мы знаем, где они. Назад, к Бельбальскому проходу!»
Аэропаром вернулся на юг, скользя над вершинами отвесных скал, обращенных на запад, к океанскому прибою Шанизада. Пролетев над Бельбальским проходом, они приземлились на возвышенности, позволявшей одновременно вести наблюдение за Перой и за Татише.
Прошло два часа. Беспокойство Рейта возрастало с каждой минутой. Его планы основывались на гипотезе — на разумных предположениях. Часчи, однако, были знамениты непредсказуемостью. К огромному облегчению Рейта из далеких ворот Татише начала выезжать длинная вереница темных точек. Разглядывая ее в сканоскоп, Рейт различил сотни открытых самоходных подвод. На одних ехали синие часчи и часчмены, на многих других везли оружие и ящики с оборудованием.
«На этот раз, — заметил Рейт, — нас принимают всерьез». Пользуясь тем же прибором, он осмотрел небо: «Авиации не видно. Безусловно, они вышлют хотя бы один паром на разведку... Пора двигаться. Часчи будут в Бельбальском проходе через полчаса».
Прижимаясь к степи, воздушный паром Рейта приземлился в двух километрах к югу от дороги, соединявшей Перу и Татише. Клеть стащили с палубы на землю, закрывавшую ее ткань сорвали. Громадные зеленые воины подскочили к прутьям, всматриваясь куда-то далеко за холмы.
Рейт снял замок, откинул засов, распахнул решетчатую дверцу — и поспешно вскочил на паром, тут же повисший в воздухе под управлением Аначо.
Зеленые часчи выпрыгнули из клети с торжествующим ревом, встали, расправив могучие плечи, подняли металлические глаза к воздушному парому и одновременно вскинули руки, выражая ненависть и отвращение. Быстро повернувшись на север, они побежали по степи, часто перебирая негнущимися толстыми ногами.
По теснине Бельбальского прохода спускался военный поезд из Татише. Семенившие вприпрыжку зеленые часчи резко остановились и секунды три с удивлением наблюдали за колонной подвод, после чего подскочили к поросли пучкового утесника и замерли, как вкопанные, слившись с растительностью.
Огромные подводы безостановочно катились вниз по дороге — скоро колонна машин растянулась на полтора километра поперек холмистой степи.
Аначо направил воздушный паром, над самой землей, вверх по темной ложбине у подножия хребта и там приземлился. Рейт осмотрел небо, опасаясь воздушной разведки противника, повернулся к востоку. Зеленых часчей, укрывшихся в пучках утесника, невозможно было разглядеть. Колонна военных машин из Татише медленно ползла зловещей темной гусеницей к руинам древней Перы.
В шестидесяти километрах к северу стояла лагерем орда зеленых часчей.
Рейт опустил сканоскоп: «Мы сделали все, что могли. Остается только ждать».
Экспедиция синих часчей достигла окраин Перы. От основной колонны, как и раньше, отделились четыре роты, окружившие покинутые жителями развалины. Лучевые орудия навели на подозреваемые укрепления. Вперед, под прикрытием артиллерии, выслали разведчиков. Добравшись до ближайшей груды бетонных блоков и не замечая признаков сопротивления, разведчики задержались, чтобы перегруппироваться и выбрать новые маршруты.
Через полчаса они вернулись, погоняя перед собой небольшую толпу горожан, оставшихся в Пере из упрямства — или просто от неспособности изменить привычный уклад жизни.
Еще пятнадцать минут ушло на допрос пленных. Наступило временное бездействие — по-видимому, руководители синих часчей совещались. Они явно не ожидали найти опустевший город, и теперь вынуждены были импровизировать.
Роты, окружившие Перу, вернулись к главной колонне. Скоро все войско часчей двинулось обратно по дороге в Татише, разочарованное и унылое.
Рейт пытался заметить признаки движения на северном горизонте. Если у теории телепатической связи между зелеными часчами были фактические основания, если зеленые часчи на самом деле яростно ненавидели синих, они должны были появиться. Но в широкой пустынной степи, сливавшейся в сероватой дымке с северным горизонтом, ничто не двигалось.
Боевая колонна синих часчей поднималась к Бельбальскому проходу. Из-за темно-зеленых пучков утесника, из зарослей кряжистого кустарника-непоспеха, будто из-под земли, вырвалась орда зеленых часчей! Рейт не представлял себе, как такое полчище воинов на гигантских скакунах могло незаметно приблизиться. Зеленые часчи набросились на синих, описывая мечами дуги трехметрового радиуса. Опешившие канониры не успевали навести орудия, закрепленные на платформах. Зеленые бандиты скакали взад и вперед вдоль вереницы подвод, устраивая кровавую бойню.
Рейт отвернулся: его мутило. Взобравшись на палубу парома, он сказал: «Назад, через холмы — вернемся к своим».
Воздушный паром присоединился к ополченцам в условленном месте — в овраге к югу от Бельбальского прохода, на склоне холма, обращенном к Татише. Защитники Перы стали приближаться к городу часчей короткими перебежками, прячась за деревьями, за мшистыми живыми изгородями. Рейт остался на палубе парома, постоянно осматривая небо — он опасался воздушной контратаки. Действительно, вскоре два десятка аэропаромов поднялись над Татише и со всей возможной скоростью устремились на восток — очевидно, в подкрепление к осажденной боевой колонне. Рейт провожал их глазами, пока они не скрылись за перевалом. Снова повернувшись к Татише, он заметил белые лоскутки форменных блуз под городской стеной. «Пора! — сказал он Аначо. — Самое время».
Воздушный паром скользил вниз, к главным воротам стены Татише, надвигавшейся ближе и ближе. Озадаченные часовые, принимая паром за аппарат синих часчей, смотрели вверх, склонив головы набок. Рейт заставил себя ожесточиться и нажал на спусковой крючок носового пескомета. Путь в Татише открылся. Ополченцы Перы ворвались в город синих часчей.
Соскочив на землю, Рейт приказал двум отрядам захватить парк аэропаромов. Другой отряд, вооруженный почти всеми имевшимися у ополченцев пескометами и лучевыми орудиями, остался у въездных ворот. Еще два подразделения послали патрулировать оккупированный город и обеспечивать беспрекословное подчинение населения.
Бойцы патрульных отрядов, по безжалостности и неистовой ярости не уступавшие любым другим обитателям Тшая, рыскали по пустеющим улицам, убивая всех попадавшихся на пути синих часчей и часчменов, а впридачу и любых женщин-часчменок, оказывавших сопротивление. Последние признаки дисциплины, воспитывавшейся всего два дня, мгновенно испарились — обида, затаенная тысячами поколений, вырвалась на волю и вылилась в кровавый погром.
Рейт, вместе с Аначо, Тразом и шестью бойцами, направился на аэропароме к окружному техническому центру. Огромное здание, наглухо закрытое, казалось покинутым. Паром спустился у центральных ворот, подъемную дверь вышибли залпом из пескометов. Рейт, не в силах сдерживать волнение, забежал внутрь.
Там же, где и в прошлый раз, он увидел знакомый силуэт космического бота.
Рейт подошел, прикоснулся к обшивке — кровь стучала у него в висках. Корпус выпотрошили. Приводные механизмы, аккумуляторы, преобразователь: все исчезло. От космического бота осталась одна оболочка.
Мечта обнаружить бот в пригодном к полету состоянии была неосуществима — Рейт это понимал. Но оптимизм, противоречивший здравому смыслу, не покидал его до последнего момента.
Приходилось отказаться от любых безрассудных помыслов о скором возвращении на Землю. Бот начисто опорожнили. Двигатели демонтировали, камеру привода вскрыли, точно откалиброванный энергетический баланс был необратимо нарушен.
Рейт наконец заметил, что рядом стоит Аначо. «Космический аппарат, — задумчиво произнес дирдирмен, — сконструированный не синими часчами, не дирдирами и не ванхами!»
Рейт присел на край верстака — опустошенный, обессиленный: «Так оно и есть».
«Корпус изготовлен качественно, со знанием дела. Заметно понимание нетривиальных инженерных принципов, — размышлял вслух Аначо. — Где он построен?»
«На Земле», — сказал Рейт.
«Что такое — Земля?»
«Планета людей».
Аначо отвернулся. Лицо его, напоминавшее маску лысого паяца, сморщилось и осунулось — самые основы его мировосприятия пошатнулись. «Интересная концепция», — пробормотал он через плечо.
Рейт безрадостно глядел на космический бот, уже ничем не интересуясь. Через десять минут он вышел из здания и получил сообщение от ополченцев, охранявших въездные ворота. К городу с холмов спускались достаточно многочисленные остатки армии синих часчей — по всей видимости, им удалось-таки отразить зеленых.
Бойцы, посланные патрулировать город, вышли из повиновения — их невозможно было созвать. Два отряда охраняли захваченный парк аэропаромов. У ворот оставалось что-то около ста человек.
Приготовили засаду. Воротам придали, по возможности, обычный вид. Трое ополченцев в униформе часчменов заняли места часовых.
Пережившие нападение степной орды синие часчи и часчмены приближались к воротам, ничего не подозревая. Их подводы начали въезжать в Татише. Бойцы из Перы открыли пескометный и лучевой огонь: машины часчей уничтожили, солдаты и офицеры рассеялись — оглушенные неожиданностью, они потеряли способность к сопротивлению. Одни бежали, бросаясь из стороны в сторону и не разбирая пути, по пригородным садам, преследуемые неистово кричащими ополченцами в белых блузах с черными молниями. Другие бестолково толпились вдоль дороги, позволяя себя перебить, как тупое стадо.
Возвращавшимся на боевых воздушных паромах посчастливилось больше. Заметив разгром у ворот, они сразу поднялись высоко в небо. Ополченцы, незнакомые с методами противовоздушной наводки наземных орудий синих часчей, палили в воздух как попало и скорее случайно, нежели намеренно, умудрились сбить четыре аппарата. Пилоты уцелевших паромов, в замешательстве описав круги высоко над городом, направились на юг, туда, где их могли приютить другие колонии синих часчей — Сааба, Дкекме, Ауцш.