Впятером они вышли из гостиницы и направились к машине. Сразу же подошли убийцы: «Насколько я понимаю, сударь, вас зовут Адам Рейт?»
«И что же?»
«Мы хотели бы знать, куда вы намерены ехать».
«В Синежадентный дворец».
«Это так», — бесцветным голосом подтвердил Хельссе в ответ на вопросительный взгляд агента.
«Вам известны наши правила и утвержденный срок ликвидации?»
«Да, конечно».
Убийцы посовещались вполголоса. Один сказал: «В таком случае мы обязаны вас сопровождать».
«В машине не хватит места», — холодно ответил Хельссе.
Убийцы игнорировали его. Первый стал залезать в ландо. Зарфо потянул его наружу за шиворот. Убийца обернулся через плечо: «Будьте осторожны — я представитель Гильдии!».
«А я — лохар!» — Зарфо с размаха ударил его в висок. Представитель растянулся на мостовой. Второй убийца, на мгновение оцепеневший, выхватил пистолет. Аначо опередил его: тонкий луч, почти невидимый при свете дня, пронзил грудную клетку агента. Первый убийца пытался отползти, но Зарфо изо всех сил пнул его в подбородок — тот упал плашмя и затих. «В машину! — сказал лохар. — Нужно торопиться».
«Фиаско! — прошептал Хельссе. — Я погиб».
«Долой из Сеттры! — орал Зарфо. — Самой прямой дорогой!»
Машина выбралась из лабиринта улиц на узкую дорогу и скоро выехала за город.
«Куда вы едете?» — поинтересовался Рейт.
«В Верводель».
Зарфо крякнул: «Безумие! Езжайте на восток, в предгорья. Нужно добраться до верховьев Джинги и спуститься по реке в Кабасас на проливе Парапан».
Хельссе пытался объяснить спокойным, ровным голосом: «К востоку — безлюдные, дикие места. Машина остановится. У нас нет запасных аккумуляторов».
«Неважно!»
«Для вас это, может быть не имеет значения. Но как я вернусь в Сеттру?»
«Вы собираетесь возвращаться — после всего, что произошло?»
Хельссе что-то пробормотал себе под нос, потом сказал: «Меня будут преследовать. Они потребуют пятьдесят тысяч цехинов — у меня нет таких денег. И все из-за ваших идиотских махинаций!»
«У вас свое мнение — у нас свое. Продолжайте ехать на восток, пока не остановится машина или пока не кончится дорога».
Хельссе развел руками, выражая фаталистическую покорность.
Дорога вилась по завораживающе красивой равнине. С обеих сторон блестели пруды, соединенные полузаросшими, медленно текущими каналами. К воде печально клонились черные ветви с листвой цвета сушеного табака. Рейт то и дело оборачивался, но не замечал никаких признаков преследования. Очертания шпилей Сеттры слились с дымкой на горизонте.
Хельссе, казалось, перестал унывать и вел машину так, будто ожидал чего-то приятного. Рейт проникся внезапным подозрением: «Притормозите на минуту».
Хельссе оглянулся: «Зачем останавливаться?»
«Что впереди?»
«Горы».
«Почему дорога в хорошем состоянии? Здесь нет никакого движения».
«Хо! — Зарфо хлопнул себя по лбу. — Горный лагерь для сумасшедших! По этой дороге возят психов!»
Хельссе выдавил болезненную улыбку: «Вы сказали ехать до конца дороги. Разве я виноват в том, что в конце дороги — приют для юродивых? Мне не давали указаний поворачивать».
«Придется дать новые указания, — сказал Рейт. — Будьте добры, больше не допускайте невинных ошибок такого рода».
Хельссе поджал губы и снова погрузился в мрачные думы. На перекрестке он свернул на юг. Дорога начала подниматься. Рейт спросил: «А теперь куда мы едем?»
«Дальше — заброшенные ртутные рудники, горные дачи, огороды».
Они заехали в лес, украшенный гирляндами черного мха. Дорога стала подниматься еще круче. Солнце закрылось облаком — лес сразу потемнел и проникся сыростью, скоро сменился лугами, выстланными клочьями тумана.
Хельссе взглянул на индикатор: «Энергии хватит примерно еще на час».
Рейт показал на открывшийся впереди горный массив: «Что за хребтом?»
«Дикие горы. Племена хох-харов. Черноскальное озеро — источник Джинги. Маршрут небезопасен и неудобен. Тем не менее, можно покинуть Каст и таким путем».
Машина катилась по предгорным лугам. Время от времени попадались широкоствольные деревья с толстыми листьями, напоминавшими параллельные наросты желтых грибов. Дорога становилась все хуже, местами приходилось объезжать упавшие ветви. Хребет нависал впереди зубчатой скалистой громадой.
У заброшенного рудника дорога кончилась. Одновременно кончился и заряд аккумулятора. С глухим стуком и рывком машина остановилась — наступила тишина, прерываемая вздохами ветра.
Пассажиры вышли, взяли немногочисленные пожитки. Туман рассеялся — солнце прохладно сияло сквозь редкую высокую дымку, размывая детали пейзажа медовым светом.
Осматривая склоны гор, Рейт заметил тропу, поднимавшуюся на хребет, и повернулся к Хельссе: «Ну, что — куда вы? В Кабасас или назад в Сеттру?»
«Конечно, в Сеттру», — секретарь бросил безутешный взгляд на ландо.
«Пешком?»
«Лучше, чем идти пешком до Кабасаса».
«Не боитесь убийц?»
«Придется рискнуть».
Рейт вынул сканоскоп и внимательно изучил обратную дорогу: «Кажется, за нами никто не ехал. Вам...» Он прервался, удивленный выражением лица Хельссе.
«Что это за прибор?» — требовательным тоном спросил секретарь.
Рейт объяснил.
«Дордолио не ошибся! — озадаченно бормотал Хельссе. — Дордолио говорил правду!»
Забавляясь замешательством секретаря, но досадуя на свою оплошность, Рейт сказал: «Не знаю, что вам мог сказать Дордолио — кроме того, что мы варвары и невежи. Ну, прощайте — передайте привет господарю Сизанте».
«Один момент, — сказал Хельссе, нерешительно посматривая на запад, в сторону Сеттры. — В конце концов, Кабасас действительно безопаснее. Убийцы, несомненно, сочтут меня вашим сообщником». Секретарь повернулся лицом к горному массиву, оценил его высоту, подавил унылый вздох: «Полнейшее безумие, конечно».
«Учитывайте, что мы здесь оказались не по своей воле, — отозвался Рейт. — Я думаю, пора идти».
Они взобрались на отвал пустой породы перед рудником и заглянули в туннель шахты — из него вытекал ручеек красноватой слизи. В туннель уходила вереница следов не длиннее человеческих, но по форме напоминавших отпечатки кегли или бутылочной тыквы. В пяти сантиметрах перед узким передним концом продолговатого отпечатка можно было заметить три небольших вмятины, оставленные когтями или узкими пальцами. Вглядываясь в следы, Рейт почувствовал, как у него волосы встают дыбом. Он спросил у Траза: «Чьи это следы?»
«Босого фунга, может быть — молодого. Нет, больше похоже на пнуме. Свежие следы. Пнуме наблюдал за нашим прибытием».
«Пойдемте отсюда, пойдемте», — заторопился Рейт.
Через час они достигли перевала и остановились, чтобы взглянуть сверху на открывшуюся панораму. К западу земля утопала в предвечерней мгле. Грязным пятном, подобно синяку, выделялась Сеттра. Далеко на востоке блестело Черноскальное озеро.
Путники провели странную, полную тревожных предчувствий ночь на краю леса. То и дело раздавались пугающие далекие звуки — жутковатые вопли тоненьких голосков, сухой клекот, напоминавший перестук деревянных кастаньет, сложное, лукавое завывание ночегончей.
Наконец рассвело. В пасмурном молчании пятеро беглецов позавтракали стручками травы пилигримов, после чего спустились по крутому склону мимо частокола базальтовых столбов в лесистую долину. Перед ними в тишине и неподвижности лежало зеркало вод — Черноскальное озеро. Вдалеке, еле двигаясь, скрывалась за выступом берегового утеса рыбацкая лодка. «Хох-хары, — сказал Хельссе, — древние враги яо. Теперь они остались только в горах».
Траз показал пальцем: «Тропа».
Рейт взглянул: «Не вижу никакой тропы».
«Ты не видишь, но вдоль берега — тропа. Кроме того, в пяти километрах отсюда жгут дрова — я чувствую дым».
Еще через пять минут Траз сказал: «Идут несколько человек».
Рейт прислушался, но не мог ничего расслышать. Вскоре, однако, на тропе впереди показались трое — очень высокие люди с плотными торсами без талии, но с тонкими руками и ногами, в юбочках из грязно-белого волокна и коротких накидках из того же материала. Увидев путников, они сразу остановились и быстро пошли назад по тропе, оглядываясь через плечо.
Примерно через полкилометра тропа вывела их из зарослей на болотистый берег озера. На сваях, над самой водой, теснились хижины хох-харов, к плавучей площадке перед хижинами были привязаны дощатые лодки. По берегу нервно расхаживали туда-сюда, вызывающе поглядывая на незваных гостей, пятеро мужчин с длинными ножами-мачете и большими луками наготове.
Путники подошли, остановились чуть поодаль.
Самый высокий и тяжеловесный из хох-харов закричал неожиданно визгливым, пронзительным голосом: «Вы кто такие?»
«Мы идем в Кабасас».
Хох-хары недоверчиво уставились на них, потом стали поглядывать на тропу, спускавшуюся с гор: «Где остальные бандиты?»
«С нами больше никого нет, мы не бандиты. Мы хотели бы купить лодку и немного еды».
Хох-хары опустили оружие. «Еду раздобыть трудно, — неожиданно жалобным голосом сказал высокий, — а лодки — самое ценное, что у нас есть. Что вы предлагаете в обмен?»
«У нас есть немного денег».
«На что нам цехины? Чтобы их потратить, нужно ходить в Катт и обратно».
Хельссе прошептал несколько слов Рейту на ухо. Рейт сказал: «Хорошо, тогда мы пойдем дальше. Насколько я понимаю, вокруг озера есть другие деревни».
«Как? Вы пойдете к ворам и мошенникам? Там вас только надуют или ограбят. Видно, придется позаботиться о вас, чтобы вы не наделали себе вреда всякими глупостями. Что-нибудь придумаем».
В конце концов Рейт заплатил двести цехинов за лодку в приемлемом состоянии и за провизию — корзины с сушеной рыбой, мешки с клубнями, похожими на редьку, свертки перечной коры, свежие и вяленые фрукты. Этого, согласно заунывным заверениям вождя хох-харов, должно было хватить на всю дорогу до Кабасаса. Еще за тридцать цехинов удалось нанять проводника — некоего Тсутсо, круглолицего полноватого молодого человека, вечно скалившего зубы в почтительной улыбке. Тсутсо заявил, что самые опасные препятствия ожидают их в начале пути: «Сперва нужно проскочить пороги и Большой Спуск. Потом можно спокойно сплавляться вниз по течению — до самого Кабасаса».