«Ага! — воскликнул Бельдже. — От этого «условия» зависит исход всей сумасшедшей затеи!»
Зарфо хохотнул: «Само собой, придется рисковать. Где ты возьмешь десять тысяч цехинов, лежа в гамаке?»
«Все бывает».
Джаг Джаганих поинтересовался: «Предположим, мы захватим корабль. Предстоят ли еще какие-нибудь опасности?»
«Никаких».
«Кто будет прокладывать курс?»
«Я».
«Какие «богатства» вы имеете в виду? — повернулся к Рейту Зорофим. — Драгоценные камни, металлы? Цехины? Целебные экстракты? Древние произведения искусства?»
«Дальнейшие подробности пока не подлежат разглашению. Могу только гарантировать, что вы не будете разочарованы».
Обсуждение затянулось — каждая деталь подвергалась критике и анализу. Рассматривались, дискутировались и отвергались варианты. По всей видимости, никто не считал проект настолько рискованным, чтобы его не стоило принимать во внимание. Кроме того, никто не сомневался в способности выбранной команды сообща управлять космическим кораблем. Но ни один из присутствующих не проявлял энтузиазма. Джаг Джаганих подвел итог ситуации. «Мы в замешательстве, — сказал он Рейту. — Мы не понимаем ваших целей. Мы сомневаемся в существовании несметных богатств».
Зарфо поднялся, оперся руками на стол: «Мне придется высказать свое мнение. У Адама Рейта есть недостатки — это невозможно отрицать. Он упрям, не умеет приспосабливаться к другим, коварен, как зут, подстерегающий добычу, безжалостен к тем, кто ему мешает. Тем не менее, он держит свое слово. Если он заявляет, что сокровище существует, вопрос можно считать закрытым».
Наступило молчание. Бельдже пробормотал: «Отчаянное, отчаянное дело! Нас всех запрут в черные коробки ванхов!»
«Не такое уж отчаянное, — возразил Тадзей. — Рискованное — да. Что из того? Пусть черти поберут ванхов и их черные коробки!»
«Я бы рискнул», — сказал Зорофим.
«Я тоже, — отозвался Джаг Джаганих. — Двум смертям не бывать, одной не миновать».
В конце концов Бельдже сдался и объявил, что тоже не прочь попытаться: «Когда мы отправимся?»
«Как можно скорее, — сказал Рейт. — Чем дольше я жду, тем больше нервничаю».
«Ха! И тем больше вероятность, что кто-нибудь другой убежит с нашим сокровищем! — воскликнул Зарфо. — Вот будет огорчение!»
«Нужно собраться, закончить местные дела. Дайте нам три дня», — сказал Джаганих.
«Как насчет пяти тысяч цехинов? — спросил Тадзей. — Почему бы не раздать деньги сейчас, чтобы мы успели ими воспользоваться?»
Рейт колебался только долю секунды: «Вы должны мне доверять — значит, я должен доверять вам». К изумлению лохаров, он отсчитал каждому по пятьдесят сотенных цехинов с малиновой сердцевиной.
«Превосходно! — заявил Джаг Джаганих. — Помните все: никому ни слова! Повсюду шпионы. Мне особенно не нравится тихий незнакомец в гостинице — он одевается, как яо».
«Что?! — подскочил Рейт. — Молодой человек, черноволосый, с изящными манерами?»
«Так точно. Все время стоит, уставившись на площадку для танцев, не говорит ни слова».
Рейт, Зарфо, Аначо и Траз явились в гостиницу. В полутемной пивной сидел Хельссе, растянув под тяжелым столом длинные ноги в черных саржевых бриджах в обтяжку. В мрачной неподвижности он смотрел прямо перед собой, в залитый рыжеватыми лучами солнца дверной проем. Снаружи сновали и кричали чернокожие беловолосые мальчишки и белокожие черноволосые девчонки, игравшие в чехарду.
Рейт позвал: «Хельссе!»
Хельссе не отводил глаз от двери.
Рейт подошел ближе: «Хельссе!»
Хельссе медленно обернулся. Рейт заглянул в глаза, казавшиеся сплошными линзами черного стекла.
«Скажите что-нибудь! — настаивал Рейт. — Хельссе! Говорите!»
Хельссе открыл рот, издал жалобный хрип. Рейт отшатнулся. Укоризненно посмотрев на Рейта, Хельссе вернулся к изучению танцевальной площадки и смутно маячивших за ней холмов.
Рейт присоединился к сидевшим в стороне спутникам. Зарфо налил ему кружку эля: «Что мы будем делать с яо? Он спятил?»
«Не знаю. Может, притворяется — или под гипнозом — или одурманен наркотиком».
Зарфо отхлебнул добрых полкружки, стер попавшую на нос пену: «Он будто нарочно держится на виду — может быть, надеется, что мы попробуем его вылечить?»
«Я не прочь попробовать, — сказа Рейт, — но как это сделать?»
«Почему бы не позвать знахаря-дугбо?»
«Это еще кто такой?»
Зарфо ткнул большим пальцем в восточном направлении: «Дугбо встали табором за городом — бродяги в тряпье и обносках, вороватый, развратный народ, да еще и музыканты впридачу. Они поклоняются демонам — их знахари творят чудеса».
«Вы думаете, знахарь вылечит Хельссе?»
Зарфо осушил кружку до дна: «Если яо прикидывается, у знахаря в руках он долго притворяться не сможет».
Рейт пожал плечами: «В ближайшие два дня нам все равно нечем заняться».
«Вот-вот — мне тоже пришло в голову, что неплохо было бы развлечься» — отозвался Зарфо.
Знахарь-дугбо был тщедушный маленький человечек с сияющими золотистыми глазами, в буром рваном балахоне и сапогах из сыромятной кожи, с красновато-коричневыми блестящими от жира волосами, завязанными в три шишковатых узла на макушке. Когда он говорил, на его щеках сжимались, разжимались и подергивались бледные орнаментальные рубцы. Судя по всему, знахарь не счел пожелания Рейта необычными. Со спокойным клиническим интересом он изучал Хельссе, сидевшего в плетеном кресле с выражением язвительного равнодушия.
Знахарь подошел к Хельссе, внимательно заглянул в глаза, в уши, кивнул, будто убедившись в справедливости своих подозрений. Подозвав ассистировавшего ему толстого юнца, дугбо присел на корточки за спиной Хельссе, прикасаясь к нему в разных местах, в то время как юнец держал под носом Хельссе бутылку с черным экстрактом. Мало-помалу Хельссе расслабился, размяк в кресле. Знахарь разжег три пирамидки с благовонными курениями, веером направляя дым в лицо Хельссе. Под аккомпанемент юнца, что-то верещавшего на флейте, дугбо стал тихо распевать слова тайного заговора, поднеся губы к самому уху Хельссе, и вложил в руку Хельссе комок глины. Хельссе сразу стал яростно мять глину пальцами и вскоре что-то пробормотал.
Знахарь подозвал Рейта рукой: «Простейший случай одержимости. Видите? Зло разряжается из пальцев в глину. Говорите с ним, если хотите — осторожно, тихо, но требовательно. Он вам ответит».
«Хельссе, — сказал Рейт, — опишите ваши отношения с Адамом Рейтом».
Хельссе заговорил — ясным, ровным голосом, будто повторяя заранее выученный отчет: «Адам Рейт прибыл в Сеттру. Ходили слухи, строились предположения. После его прибытия все оказалось по-другому. По странному стечению обстоятельств он сразу явился в Синежадентный дворец, где я занял выгодную позицию — первым, кто с ним встретился, оказался я. После Рейта во дворец явился Дордолио, в ярости клеветавший на Рейта. Между прочим, он утверждал, что Рейт принадлежит к числу последователей «культа», то есть считает себя человеком из исходного мира — с планеты людей. Беседа с Рейтом не дала ничего определенного. Применив третий из «десяти методов», «выяснения посредством притворного пособничества», я привел Рейта в центр приверженцев «культа», но получил противоречивую информацию. За нами следовал курьер — новичок, незнакомый с Сеттрой. Я не смог воспользоваться шестым методом, «эффектного отвлекающего маневра» — не было ни времени, ни возможности. Адам Рейт убил курьера и нашел в его одежде сообщение неизвестного содержания. Рейт не позволил мне прочитать сообщение. Я не мог настаивать — не было удобного предлога. Я рекомендовал Рейту услуги переводчика-лохара — опять же, чтобы «выяснить методом притворного пособничества». Как оказалось, эта стратегия себя не оправдала. Лохар слишком глубоко проник в смысл сообщения. Я договорился с наемными убийцами о ликвидации Рейта. Попытка ликвидации завершилась неудачей. Рейт и его группа бежали на юг. Я получил приказ сопровождать его и выяснить его мотивы. Мы проследовали на восток до реки Джинги и спустились по течению на лодке. На острове посреди реки...» — Хельссе судорожно крикнул и вжался в кресло, дрожа от напряжения.
Знахарь снова помахал веером, направляя дым в лицо Хельссе, защемил ему нос двумя пальцами: «Вернись в состояние покоя. Когда я снова ущипну тебя за нос, перейди в состояние подчинения. Это безоговорочное предписание — его выполнение совершенно необходимо. Вот так — теперь отвечай на вопросы».
Рейт спросил: «Хельссе, почему вы шпионите за Адамом Рейтом?»
«Таковы мои обязанности. Кроме того, мне нравится эта работа».
«Кто возложил на вас эти обязанности?»
«Все ванхмены подчиняются велениям судьбы».
«Ого! Хельссе, так вы — ванхмен?»
«Да».
Рейт не понимал, как это не пришло ему в голову раньше. Ведь Хельссе не удалось провести Тсутсо и других хох-харов. Достаточно было не пропустить мимо ушей прощальное замечание Тсутсо: «Был бы среди вас яо, спуск мог закончиться не столь удачно».
Обменявшись с друзьями огорченным взглядами, Рейт снова повернулся к Хельссе: «Зачем ванхи содержат шпионов в Катте?»
«Они следят за настроениями, за развитием «раунда», предотвращая возрождение «культа»».
«Почему?»
«Необходимо поддерживать статическое равновесие. В данный момент условия оптимальны. Любое изменение ведет к нарушению равновесия».
«Вы сопровождали Адама Рейта от Сеттры до острова в болотах Джинги. Что произошло на острове?»
Хельссе захрипел и снова впал в кататоническое оцепенение. Знахарь ущипнул его за нос.
Рейт спросил: «Как вы попали в Кабасас?»
Хельссе опять оцепенел. Рейт ущипнул его за нос: «Скажите, почему вы не можете ответить на эти вопросы?»
Хельссе ничего не ответил. При этом глаза его сохраняли сознательное выражение. Знахарь направил дым ему в лицо — Рейт протянул руку, чтобы ущипнуть Хельссе за нос, но заметил, что его зрачки разошлись в разные стороны. Знахарь выпрямился, начал собирать