Карина 4269 выкарабкивалась из сумрачной мглы. Кое-где старатели заползли в рассеянные островками заросли кустарника и затаились до наступления вечерних сумерек, прикрывшись маскировочной тканью. Остальные нетерпеливо рвались вперед, к Лабиринту валунов, невзирая на опасность перехвата. Подгоняемые свидетельствами существования такой опасности — золой костров вперемешку с горелыми костями и лоскутьями почерневшей высохшей кожи — Рейт, Траз и Аначо прибавили шагу. Вприпрыжку, почти бегом, они добрались до практически безопасного Лабиринта валунов, где дирдиры остерегались охотиться, предпочитая места, более благоприятные для слежки и погони.
Скинув рюкзаки, друзья растянулись на земле, чтобы перевести дыхание. К ним сразу же приблизились двое кряжистых, шагающих вперевалку оборванцев — смуглых или сильно загоревших, с длинными спутанными черными волосами и курчавыми бородами. Рейт затруднялся определить их расовое происхождение. От лохмотьев обоих бродяг исходила отвратительная вонь. Подойдя вплотную, они обозревали новоприбывших с наглой самоуверенностью. «Мы тут распоряжаемся, — гортанно прокаркал один. — Отдых вам обойдется в пять цехинов с каждого. Если не заплатите, мы вас выставим на открытую равнину — и поберегитесь! Дирдиры крадутся вдоль северного хребта...»
Аначо неожиданно вскочил на ноги и нанес говорившему тяжелый удар лопатой по голове. Второй разбойник замахнулся было дубиной, но Аначо рассек ему кисти рук безжалостным тычком лезвия лопаты. Дубина отлетела в сторону. Разбойник покачнулся и отпрянул, с ужасом глядя на ладони, свисавшие подобно паре пустых перчаток. Аначо угрожающе шагнул вперед, топнув ногой, вскинул лопату: «Сами убирайтесь на равнину, к дирдирам в лапы!» Спотыкаясь и волоча ноги, бродяги скрылись среди валунов. Аначо смотрел им вслед: «Надо торопиться».
Друзья надели рюкзаки и только успели сделать несколько шагов, как в том месте, где они отдыхали, на землю глухо шлепнулся увесистый обломок скалы. Траз вскочил на валун, выстрелил из арбалета — послышался отчаянный вопль.
Несколько выше Лабиринта валунов, в ста метрах к югу, открывался вид на всю равнину Второго дыхания. Обрывистый склон холма служил хорошим прикрытием с другой стороны.
Прислонившись рюкзаком к выступу скалы, Рейт вынул сканоскоп и стал изучать ландшафт. Он различил с полдюжины осторожно пробиравшихся на юг старателей-одиночек — и к востоку от них группу дирдиров на утесе. Минут десять дирдиры стояли неподвижно, потом вдруг исчезли. Скоро он заметил их снова — хищные твари бежали вниз по склону длинными пружинистыми скачками, направляясь на северную равнину.
Во второй половине дня, не замечая в округе дирдиров, из Лабиринта валунов стали потихоньку выходить и другие старатели. Рейт, Траз и Аначо начали забираться на гребень холма, стараясь держаться в глубине расщелин. Здесь, наверху, они были одни. Тишину нарушал только скрип камней под ногами.
Необходимость постоянного использования прикрытий замедляла перемещение. Закат застал их в заросшей лощине под самым гребнем. Они выбрались наверх, когда кривой край Карины 4269, цвета пожелтевшего серебра, скрывался за горизонтом. Пологий, волнистый противоположный склон, то и дело проваливавшийся в топкие низины, спускался к Южному ярусу. Там были богатейшие месторождения хризоспина, но искать друзы в этих местах считалось делом слишком рискованным — постройки Хусса белели в пятнадцати километрах к югу.
С сумерками на Карабас опустилась странная атмосфера меланхолии, приправленной истерическим страхом. Всюду загорелись мерцающие огни костров — траурные маяки смерти. «Невероятно! — думал Рейт. — В какие безнадежные капканы загоняют человека отчаяние и нищета!» Не дальше, чем в полукилометре, вспыхнул яркий костер — трое друзей быстро пригнулись и спрятались в тенях. Бледные силуэты охотников можно было видеть невооруженным глазом.
Рейт рассмотрел дирдиров в сканоскоп. Они непрерывно вышагивали взад и вперед, как звери, снующие из угла в угол клетки. Их длинные радужные антенны светились фантастическими гривами. Если они и говорили о чем-то, то достаточно тихо — уши Рейта не уловили ни звука.
Аначо прошептал: «Они в «состоянии древних». Теперь дирдиры — поистине хищные звери, какими были миллионы лет назад их предки на равнинах Сибола».
«Зачем они мечутся туда-сюда?»
«Привычка, обычай. Они взвинчивают себя до безумной ярости, до бешенства голодного хищника».
Рейт разглядывал предметы, разбросанные вокруг костра. Рядом, в тени, шевелились две едва заметные фигуры. «Люди еще живы!» — с бессильным негодованием прошептал Рейт.
Аначо крякнул: «Дирдиры не любят таскать тяжести. Жертву вынуждают бежать со всех ног, иногда целый день, не отставая от скачущих рысью охотников. Когда добыча выдыхается, ее подстегивают нерводером — и пленник бежит с прежней прытью. Или еще быстрее».
Рейт опустил сканоскоп.
Аначо продолжал нарочито бесстрастно: «В «состоянии древних» дирдиры проявляют первобытные инстинкты диких охотников — великолепных зверей, хозяев всего, что дышит и двигается. В иных состояниях они великолепны по-другому. Человеку не дано их судить — он может только уступить им дорогу, опустив глаза в ужасе и восхищении».
«А дирдирмены из высшей касты?»
«Безупречные? Что ты имеешь в виду?»
«Они подражают дирдирам, охотятся?»
Аначо отвернулся, уставившись в ночной мрак Черной зоны. Небо на востоке подрумянилось, предвещая восход Аза. «Безупречные охотятся. Разумеется, их рвение несравнимо с бешеной неотступностью дирдиров. Им не позволяют охотиться в Зоне — этой привилегией пользуются только дирдиры». Аначо взглянул на ближайший костер: «С утра ветер начнет дуть отсюда в сторону дирдиров. Лучше выйти затемно».
Аз, поднявшийся еще невысоко, озарил пейзаж бледно-розовым сиянием — Рейту оно напоминало разведенную в воде кровь. Друзья направились на юго-восток, с трудом выбирая дорогу среди каменистых ребер древнего Тшая. Костер дирдиров становился все меньше и в конце концов скрылся за выступом скалы. Какое-то время Рейт, Траз и Аначо спускались к Южному ярусу. Вздремнув пару часов, они продолжили путь через холмы Поминовения. Аз заходил, на востоке появился Браз. Ночной воздух прояснился — каждый камень, каждый куст отбрасывал двойную тень, розоватую и голубоватую.
Траз шел впереди, осматриваясь, прислушиваясь, проверяя каждый шаг. За два часа до рассвета он резко остановился и подал знак — Рейт и Аначо замерли. «Дым погасшего костра, — прошептал Траз. — Впереди стоянка... что-то шевелится».
Друзья напрягли слух. В ушах звенела полная тишина. Крадучись, с величайшей осторожностью, Траз выбрал новый маршрут и повернул вверх по склону, взобрался на гребень холма, спустился в рощу перистых пальм, снова остановился и прислушался, яростным жестом приказал спутникам спрятаться в глубокой тени. Из-за прикрытия они увидели сверху, на краю обрыва, две бледные вытянутые фигуры. Минут десять дирдиры молча стояли в напряженных позах, потом одновременно исчезли.
Рейт прошептал: «Они знают, что мы близко?»
«Не думаю, — проворчал Траз. — Но могли что-то почуять».
Через полчаса друзья осторожно двинулись вперед, все время держась в тени. Начинался рассвет. Аз давно зашел, за ним скрылся Браз — Рейт и его спутники спешили в сливовой мгле. Наконец им удалось найти убежище в густом подлеске рощи торквилей. Как только взошло солнце, Траз обнаружил в глубокой подстилке сухого хвороста и свернувшихся черных листьев друзу высотой в два кулака. Отломившись от хрупкой ножки, она рассыпалась маленьким каскадом сверкающих малиновых кристаллов.
«Прекрасно! — прошептал Аначо. — Зрелище, возбуждающее алчность! Еще несколько таких трофеев, и можно будет забыть о сумасшедшем плане Адама Рейта».
Они тщательно обыскали заросли, но больше ничего не нашли.
Саванна Южного яруса сливалась с дымчатой далью на западе и на востоке — даже при свете дня степь казалась бесконечной. Рейт изучил карту, сравнивая изображенный рельеф с особенностями оставшихся позади северных холмов. «Вот мы где, — Рей показал пальцем. — Дирдиры возвращаются в Хусс здесь, чуть западнее Пограничного леса. Туда и направимся».
«Броситься со скалы проще и приятнее», — мрачно усмехнулся Аначо.
«Предпочитаю умереть, убивая дирдиров, нежели как-нибудь иначе», — заявил Траз.
«Боюсь, тебе не удастся умереть согласно своим предпочтениям, — с язвительной вежливостью возразил Аначо. — Дирдиры этого не допустят. При первой попытке нападения они применяют нерводеры, и гордый смельчак бессильно извивается на земле».
«Сделаем все, что сможем», — сказал Рейт. Подняв сканоскоп, он осмотрел окрестности и скоро обнаружил на холмах не меньше трех охотничьих банд, рыскавших по склонам в поисках добычи. «Удивительно, что какие-то старатели вообще умудряются выжить и вернуться в Мауст», — подумал Рейт.
День тянулся медленно. Аначо и Траз искали друзы в кустарнике, но безуспешно. После полудня им привелось наблюдать погоню дирдиров за человеком — ближе, чем в километре. Первым показался старатель, бежавший вниз по склону длинными прыжками, как испуганный олень, далеко выбрасывая ноги вперед и назад. В пятидесяти метрах за ним легкой трусцой, без напряжения, следовали три дирдира. Выдохшись, беглец прижался спиной к скале и приготовился драться, но дирдиры, навалившись гурьбой, быстро одолели его и повалили. Нагнувшись над жертвой, неподвижно растянувшейся вниз головой на склоне, дирдиры произвели какую-то операцию и распрямились. Пленник стал корчиться и биться, как в эпилептическом припадке. «Нерводер, — сказал Аначо. — Он чем-то их разозлил — скорее всего, пронес в Зону лучевое оружие». Дирдиры продолжили спуск бодрыми пружинистыми шагами. Старатель, совершая нелепые угловатые движения, с усилием поднялся на ноги и, пошатываясь, направился вверх, в холмы. Охотники задержались, обернулись. Беглец остановился, издал отчаянный гневный крик, но повернулся и последовал за своими мучителями. Дирдиры припустили рысью, подпрыгивая от избытка сил и дикой радости. За ними, мотая головой с безнадежностью юродивого, бежал пленник. Процессия хищников, догоняемых добычей, скоро скрылась в ложбине.