Рейт натягивал сапоги онемевшими пальцами. Все здание его жизни, возведенное с невероятным трудом, обрушилось. Вудивер, каннибал Вудивер, стукач Вудивер!
Траз прикоснулся к его руке: «Идем, нет времени! За номерами могут следить».
Рейт подобрал мешок с цехинами. Они вышли из гостиницы и поспешили по улицам Сивише, не обращая внимания на бледные лица, выглядывавшие из дверных проемов и бесформенных оконных ниш.
Рейт вспомнил, что невероятно проголодался. В небольшом ресторане они съели по вареному морозду с галетами из давленых спор. В голове у Рейта начинало проясняться. Аначо арестовали дирдиры. Вудивер, несомненно, ожидал от Рейта той или иной реакции. Или, может быть, он был настолько уверен в беспомощности Рейта, что рассчитывал продолжать их отношения на прежних основаниях? Рейт злобно оскалил зубы. Если таково было убеждение Вудивера... что ж, он был прав. Немыслимо пожертвовать кораблем, каковы бы ни были обстоятельства! Ненависть Рейта к Вудиверу разрасталась, как опухоль в мозгу — он должен был игнорировать ее, он обязан был выбрать лучший вариант в отчаянном положении.
Рейт спросил Траза: «С тех пор ты не видел Вудивера?»
«Видел, сегодня утром. Я проведал ангар — думал, ты туда вернешься. Вудивер приехал и зашел к себе в контору».
«Посмотрим — может быть, он еще там».
«Что ты хочешь сделать?»
Рейт подавил истерический смешок: «Я мог бы прикончить его — но из этого ничего хорошего не выйдет. Нам нужна информация. Вудивер — единственный источник информации».
Траз, как обычно, ничего не сказал. Рейт не мог угадать его мысли.
Чтобы доехать до строительных складов, они сели в скрипучий шестиколесный пассажирский автофургон. Рейт ерзал на скамье — с каждым поворотом колес в нем нарастало напряжение. Когда они прибыли и Рейт увидел на дворе черную машину Вудивера, кровь бросилась ему в голову. Выходя из фургона, он не чувствовал под собой ног. Рейт остановился, сделал глубокий вдох, подождал: спокойствие вернулось.
Он сунул мешок с цехинами Тразу: «Возьми, спрячь в ангаре».
Траз с сомнением взял мешок: «Не ходи туда один. Подожди меня».
«Я не намерен драться. Мы не можем себе позволить такую роскошь — и Вудивер это прекрасно знает. Жди меня в ангаре».
Подойдя к нарочито невзрачной кирпично-каменной конторе, Рейт без колебаний зашел внутрь. Спиной к жаровне с углями, широко расставив ноги и заложив руки за спину, стоял Артило. Он смотрел на Рейта безразлично, но внимательно.
«Передайте Вудиверу, что я его хочу видеть», — сказал Рейт.
Артило сделал длинный шаг к двери внутреннего кабинета, засунул голову в полуоткрытую дверь, что-то сказал и попятился. Дверь распахнулась с такой силой, что чуть не соскочила с петель. В приемную вступил Вудивер — монументальный Вудивер с вызывающе выпученными глазами и плотно сжатым запавшим ртом. Он обвел помещение устремленным вдаль всевидящим взором разгневанного божества, потом, как бы случайно заметив Рейта, сосредоточил на нем всю желчь царственной иронии.
«Адам Рейт вернулся! — Вудивер звенел, как колокол. — Где мои цехины?»
«Забудьте о цехинах, — ответил Рейт. — Где дирдирмен?»
Вудивер угрожающе пригнулся вперед. На какой-то момент Рейту показалось, что тот собирается нанести удар. Если так, самообладание Рейта испарилось бы — к лучшему или к худшему.
Вудивер оглушал пульсирующим форте: «Вы намерены утомлять меня бесконечными пререканиями? Не выйдет! Отдавайте деньги и избавьте меня от своего присутствия».
«Вы получите деньги, — сказал Рейт, — только в том случае, если я снова увижу Анхе-ат-афрам-Аначо».
«Желаете видеть еретика и изменника? — ревел Вудивер. — Ступайте к Стеклянной клетке — его прекрасно видно с галереи!»
«Он в Стеклянной клетке?»
«Где еще?»
«Вы уверены?»
Вудивер прислонился спиной к стене: «Почему это вас так интересует?»
«Потому что он мой друг. Вы предали его дирдирам. Вы ответите за это передо мной».
Вудивер начал надуваться, но Рейт сказал усталым голосом: «Прекратите спектакль и перестаньте орать. Вы выдали Аначо дирдирам. Теперь я хочу, чтобы вы его спасли».
«Невозможно! — сказал Вудивер. — Даже если бы я хотел что-нибудь сделать, уже поздно. Он в Стеклянной клетке — вы что, не понимаете?»
«Почему вы так уверены?»
«Куда еще его могли посадить? Его арестовали за давно совершенные преступления. Если вас беспокоит судьба затеи с кораблем, дирдиры о ней ничего не узнают, — Вудивер расплылся в гигантской ухмылке. — Конечно, если дирдирмен сам не поведает о ваших секретах».
«Тогда и вам будут грозить большие неприятности», — напомнил Рейт.
Вудивер никак не прокомментировал это утверждение.
Рейт вкрадчиво спросил: «А деньги не могут купить Аначо свободу?»
«Нет, — отрезал Вудивер. — Он в Стеклянной клетке».
«Так вы говорите. Почему я должен вам верить?»
«Я уже объяснял — сходите, убедитесь своими глазами».
«Любой желающий может смотреть на заключенных?»
«Разумеется. Клетка выставлена на всеобщее обозрение».
«Что я должен сделать, чтобы увидеть Аначо?»
«Перейдите по мосту в Хейх, поднимитесь к Стеклянной клетке, заберитесь на верхнюю галерею — оттуда видно все охотничье поле... Хотите поразвлечься? Могу составить вам компанию».
«Допустим, я предложил бы вам миллион цехинов, — сказал Рейт. — Смогли бы вы организовать побег Аначо?»
Вудивер выставил вперед круглую голову, глядя исподлобья: «Миллион цехинов? И вы три месяца надоедали мне бесконечными сетованиями на нищету? Какой обман, какое коварство!»
«Могли бы вы организовать побег за миллион цехинов?»
Вудивер облизал губы розовым кончиком языка: «Нет, боюсь, что нет... миллион цехинов... боюсь, что нет. Ничего нельзя сделать. Ничего. Так у вас есть миллион?»
«Нет, — сказал Рейт. — Я хотел узнать, возможен ли побег в принципе».
«Невозможен, — раздраженно выпрямился Вудивер. — Где мои деньги?»
«Всему свое время, — ответил Рейт. — Вы предали моего друга, можете подождать».
Снова возникло впечатление, что Вудивер вот-вот размахнется огромной рукой. Но он сказал: «Вы злоупотребляете выражениями. Я никого не «предавал», я выдал блюстителям закона преступника, заслужившего наказание. Почему я должен нести нравственную ответственность перед вами или перед вашими сообщниками? Вы много раз давали мне понять, что ничего мне не должны, кроме денег, да и денег меня лишили бы при первой возможности. Не забывайте, Адам Рейт: дружба накладывает взаимные обязательства. Не ожидайте от других того, чем вы сами не желаете поступиться. Вполне допускаю, что вы испытываете ко мне личную неприязнь — но и вы меня раздражаете в той же мере. Кто из нас прав? Согласно системе ценностей, принятой в наше время и в этом городе, правда, несомненно, на моей стороне. Вы — безродный выскочка, проникший в чуждую цивилизованную среду. Ваши доводы и возражения абсурдны, ваши представления нереальны и непрактичны. Обсуждая денежные вопросы, вы постоянно обвиняете меня в невоздержанности. Вспомните, однако — вы, Адам Рейт, сами выбрали меня в качестве посредника, оказывающего незаконные услуги за деньги. Вы ожидали от меня пособничества в преступлении, но не хотите дать ни гроша за то, что я рискую головой и ставлю на карту все мои надежды. Вы рассчитывали воспользоваться моей потребностью в деньгах, побуждая меня к недозволенным действиям ничтожными подачками. Таким образом, мое отношение к вам всего лишь отражает ваше отношение ко мне. Вам не на что жаловаться».
Рейт не мог найти ответа. Он повернулся и вышел из конторы.
Сборка корабля шла своим чередом: после Карабаса и изнурительной головоломной перепалки с Вудивером ангар казался бастионом психической нормальности. Траз ждал внутри, у самой двери: «Что он сказал?»
«Он сказал, что Аначо — преступник, а я — эксплуататор и безответственный выскочка. Желаешь пойти с ним поспорить?»
Траз выпятил губу: «Где Аначо?»
«В Стеклянной клетке. По словам Вудивера, туда легко попасть, но оттуда никто не выходит». Рейт шагал взад и вперед вдоль передней стены ангара. Остановившись в дверном проеме, он задержал взгляд на гигантском матово-сером прямоугольном блоке по другую сторону пролива и обернулся к Тразу: «Пожалуйста, попроси Дейна Зарре подойти».
Появился Зарре. Рейт сказал: «Вы когда-нибудь бывали на галереях вокруг Стеклянной клетки?»
«Очень давно».
«Вудивер говорит, что зритель, стоящий на верхней галерее, может спуститься в Клетку по канату или на веревке».
«Может — если ему не терпится расстаться с жизнью».
«Мне срочно нужны два заряда бризантного баттараша — в количестве, достаточном, чтобы взорвать десять таких складов, как этот, и отправить на Браз все их содержимое. Где их можно взять, не теряя ни минуты?»
Дейн Зарре подумал, потом медленно и многозначительно кивнул: «Подождите здесь».
Он вернулся часа через полтора с двумя керамическими сосудами: «Вот баттараш, вот запалы. Это запрещенный материал. Не проговоритесь, где вы его взяли».
«Говорить об этом ни с кем не придется, — ответил Рейт. — Надеюсь».
17
Закутавшись в серые плащи, Рейт и Траз пересекли залив по насыпи, соединявшей Сивише с континентальным берегом. Шагая по ровной широкой мостовой с шуршащим под ногами белым шершавым покрытием, они вошли в Хейх, город дирдиров. С обеих сторон возвышались узкие заостренные башни, багряные и пурпурные. Башни других цветов, серо-металлические и серебристые, теснились на севере, за Стеклянной клеткой. Ближайший к проспекту тридцатиметровый алый ствол одного из жилищ окружало обширное поле, засыпанное чистым белым песком. На песке расставили дюжину полированных каменных глыб с причудливыми, плавно изогнутыми поверхностями. Статуи? Идолы? Трофеи? Конечно, Рейт не мог ни о чем спрашивать. Перед башней, на круглой площадке из белого мрамора, стояли три дирдира.
Впервые Рейту удалось рассмотреть самку дирдира. Несколько ниже самца, она казалась не столь упругой и гибкой. Голова ее в верхней части была шире, чем у самца, но сужалась до заостренного выступа в точке, соответствующей человеческому подбородку. Кроме того, самка была темнее — мертвенно-бледного серого цвета, с