Такой момент настал, когда Ян, шаря взглядом в нежных сумерках, повернулся спиной и оказался в пяти шагах от старого дуба. Илон сократил расстояние — в один прыжок, в один рывок. И даже не помнил, как у него оказался чужой автомат. И как его рука, будто питон, обвила тонкую шею жертвы, а другая ткнула дулом в спину.
Он слегка придушил противника, чтобы тот не отрубился, но и не смог закричать. Деревья удачно закрывали обзор сержанту у костра, а Ян хрипел, пытаясь сорвать с шеи неожиданную удавку, и дрожал, как осиновый лист. Совсем еще пацан — напуганный до полусмерти и безобидный.
— Не дергайся. Кивни, если я прав, — прошептал Илон. — Вы здесь одни?
Ян всхлипнул и попытался кивнуть. С ветки на ветку, глухо шлепая крыльями по воздух, перелетела птица. Илон проводил ее взглядом и продолжил допрос.
— Где ваша ближайшая база? Покажи.
Солдатик несмело указал трясущейся рукой на север.
— В ущелье? — Илон чуть ослабил хватку.
Ян коротко кивнул.
— Сколько до нее пешком? Покажи на пальцах.
Перед лицом Илона растопырилась ладонь — грязная и влажная.
— Знаешь, где найти Скара?
— Ум-н, — прогнусавил Ян.
— Твой напарник точно знает.
— Ум-н, — простонал солдатик.
— Зови его, — приказал Илон. — Просто зови. Но помни: одно лишнее слово, и ты труп. Так что не рыпайся.
— Вацлав, — проблеял Ян, отдышавшись. — Вацлав! — уже громче повторил он, спугнув крылатую мелюзгу с насиженных мест.
Илон заслонился им как щитом и повернулся в сторону костра. Ян был примерно его роста, поэтому, если у сержанта вдруг взыграет кровь, придется сперва пустить ее сослуживцу, чтобы прикончить захватчика из Лост Арка. Такой вариант Илон тоже не исключал.
— Чего разорался как…
С кем Вацлав хотел сравнить хныкающего напарника, Илона так и не услышал. Потому что в этот момент сержант вышел к ним и остановился, молча передернув автоматный затвор.
Вацлав выглядел решительнее и опаснее своего нерадивого сослуживца. Твердо стоял на ногах, крепко держал оружие; дуло как уткнулось в сторону Илона, так и застыло, словно легло в гранитные ладони монумента.
Илон вгляделся в его лицо: светлое и круглое, по щекам рассыпаны веснушки — такие же, как и у Яна. Родня?
— Брось ствол! — рявкнул Илон и ткнул дулом Яна. — Если хочешь, чтобы он остался жив. А если хочешь стрелять, давай, — невозмутимо произнес Илон, подивившись собственному спокойствию. — Но кровь брата будет на твоих руках.
Вацлав, застывший скалой среди высокой травы, не проронил ни слова возражения, и Илон понял, что оказался прав. Внезапно всплывшее родство было только на руку. Убить сослуживца — одно, а вот малолетнего брата…
— Что тебе нужно? — спросил Вацлав, так и не бросив автомат.
— Ян сказал мне, что ты знаешь, где найти Скара. Скажи мне, где он прячется, и я уйду.
Ян дернулся, захрипел, пытаясь возразить, что ничего такого не говорил, но Илон сдавил его шею, и тот захрипел, обмяк и быстро угомонился.
— Ты ведь все равно нас убьешь, — справедливо заметил Вацлав. — Зачем оставлять свидетелей?
Порыв ветра потрогал ветви на верхушках деревьев и стих, словно решил поглазеть, чем закончится противостояние в лесной чаще.
— Придется тебе мне поверить. Либо… мы можем устроить бойню, и твой маленький братик при любом раскладе поляжет. Как тебе такой вариант? Выбирай. Даю тебя десять секунд, а дальше… Я знаю, что у вас тут недалеко база, найду кого-нибудь другого. Время пошло.
Вацлав заколебался, а затем вздохнул шумно и глубоко, словно собираясь нырнуть, с отчаянием плюнул в сторону и наконец-то расстался с автоматом.
— Молодец. Теперь нож и пистолет. Только без резких движений, а то я жуть какой голодный, а когда я голодный, то очень нервный.
Следом за автоматом в траву шлепнулся армейский нож и автоматический пистолет, извлеченный из кобуры.
— Умница. Руки за голову и повернись.
Вацлав прошипел как гадюка, но подчинился.
— Отойди на шесть шагов.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, — нарочито чеканно отсчитал сержант и остановился.
Сумерки собирались на глазах; где-то совсем близко ухнул филин.
— На колени.
Вацлав предсказуемо запыхтел, но снова послушался, ибо иного выбора не было.
Не отпуская его затихшего брата, Илон медленно двинулся в сторону брошенного оружия, отгоняя назойливые мысли. Как ни крути, а сержант был прав: оставлять свидетелей в живых было неразумно — все равно что подписать себе смертный приговор. Так и хотелось свернуть хлипкую шею Яна, а затем, разузнав координаты Скара, прикончить и Вацлава. Лес густой и широкий — пойди отыщи двух кавенов, а, если повезет, то попробуй разберись, кто их лишил жизни.
Но нет… Он не убийца! Он не такой, как Скар. Вот его он отправит на тот свет с огромным наслаждением. Мысль о том, что в Гринвуде нет цифраториев, и этот подонок навсегда исчезнет с лица земли, доставила Илону истинное удовольствие.
Он применил удушающий захват в полную силу, и Ян без чувств рухнул у его ног. Илон пошевелил солдатика ногой — мешок мешком. Пусть живет, пусть живут, пусть вернутся к своим детям и женам. Им просто не повезло. Они оказались не в то время и не в том месте.
Услышав шум, Вацлав завертел головой. Но Илон тут же его предостерег, перекидывая второй автомат через плечо. Нож он сунул за ремень, а пистолет взял в руку. Приблизился к сержанту, ткнул дулом в затылок, покрытый потными, чуть рыжеватыми волосами, и взвел курок.
— Где эта тварь?
— В Дэдтауне, — без колебаний ответил сержант.
Ответ позабавил Илона своей неожиданностью и фантастичностью, и он взорвался истерическим смехом, понимая, что проделал весь путь, чтобы вернуться обратно, если, конечно, пленник не врал. Хохот полетел по лесу, сквозь сумерки и листву, распугивая птиц.
— Так легко его сдаешь? — не поверил Илон и вдавил дуло в затылок.
— Да он уже всех достал. Тебе только спасибо скажут, если он исчезнет.
Илон похлопал дулом по плечу — там, где лежал красный кленовый лист.
— Ты же сам…
— А у меня был выбор?
— Допустим, я тебе поверил. Но что он потерял в мертвом городе?
— Чего не знаю, того не знаю. Может, продолжает мстить за Анну. Кто его разберет.
— Сколько он там пробудет?
— Вроде еще три дня. Он с кем-то из ваших спутался, что-то мутит.
— А что за Анна?
— Да никто она. Обычная баба. А Скару только дай повод… У нее крыша поехала. И кто-то ее надоумил в Лост Арке найти психолога, чтобы он ей мозги вправил… Вот он и вправил, что она в кому провалилась. Ее недавно привезли. Говорят, теперь лежит в больнице овощ овощем.
Илон обмер, чувствуя, как его охватывает леденящий ужас. Как оглушают воспоминания, словно раскаты грома.
Анна… Психолог из Лост Арка… Дети… Как овощ… Фьюжинер Гагарин… Эдвард… И наконец… Мэй…
Безумная карусель минувших событий закрутилась-завертелась перед глазами. Илона захлестнула паника, лишая сил и делая ноги ватными. И он не придумал ничего лучше, чем со всей дури садануть сержанта по затылку. Вацлав распластался на земле, широко раскинув руки.
Сам Илон где стоял, там и сел. Приложил горячий лоб к пистолету, а потом больно застучал им по голове, словно старался выбить из нее любую мысль о том, что Мэй… погибла из-за него.
День убегал, тащил за собой свой широкий небесно-голубой плащ и солнце, закатывая его за горизонт. Тени размывались в густых сумерках. Лес изменился, покрываясь пятнами ночи. Сделался тихим-тихим.
Илон слышал свое беспокойное и прерывистое дыхание. Он запыхался, но продолжал шагать уже проторенной дорогой — в сторону мертвого города, не оборачиваясь и не останавливаясь. На плече в такт шагов качался автомат, другой держали влажные ладони, поясницу холодил пистолет, а на боку поблескивал армейский нож.
Жаркое тело никак не остывало, несмотря на подступившую ночь; ветви, неожиданно выпрыгивающие из темноты, хлестали по лицу; во рту стоял привкус чеснока, уксуса и подгоревшего мяса, несколько волокон крепко застряли в зубах, подбрасывая угли в пылающую белым пламенем топку раздражения и ненависти.
Ярость, словно прорвавшаяся из преисподней, толкала и толкала вперед. Но останавливаться было нельзя. Илону казалось, что если он хоть на минуту сделает привал, прильнет к дереву, даст натруженным ногам отдохнуть, то случится что-то непоправимое. Его поймают, начнут преследовать или подстрелят.
Братьев он привязал к дереву, их же ремнями перетянул запястья и привязал, сложив руки за спиной. Но надежно ли?.. Илон не помнил, не мог с уверенностью сказать, правильно ли сплел узлы и туго ли затянул. Воспоминания приходили урывками, зажигались фрагментами и исчезали, как вспышки фейерверков в воздухе.
Вскоре на лес наползла полновластная ночь, и пришлось сбавить шаг, чтобы не расшибиться впотьмах. Стало полегче, а когда из отнятой у кавенов фляжки на волосы, на лицо и в рот пролилась вода, еще лучше. Почти хорошо.
Однако с облегчением вернулись и мрачные мысли, от которых, увы, нельзя было скрыться. Мэй, милая Мэй не только спасла его ценой своей жизни, но и погибла из-за него. Из-за его идиотских желаний, его глупых амбиций… От осознания этого становилось гораздо больнее, чем от удара или пореза. Боль кромсала и жгла что-то в груди, в голове — саму человеческую сущность, саму душу. И терпеть ее было невыносимо.
Когда впереди наконец-то замаячили знакомые очертания зданий мертвого города, Илон, измотанный и подавленный, едва не упал от бессилия. Однако все равно не позволил себе передышку, пока не устроился на крыше одного из них. Теперь оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что сержант не соврал, и где-то здесь, среди руин, объявится Скар.
Глава 6. Сингулярность. Часть 5
Над ним бело-голубыми гирляндами висели звезды. Тьма простиралась от горизонта до горизонта; среди руин было неприятно тихо, даже ветерок не вздыхал. Илону чудилось, что он один в мертвом городе, и нет здесь ничего, кроме осыпающихся домов и разъедаемых ржавчиной аэрокаров.