Во время презентации Маск раскрыл новые данные относительно своих ожиданий в отношении технологии и Neuralink как компании. Он ожидает, что процедура имплантации будет довольно дорогостоящей, но со временем снизится до «нескольких тысяч долларов». Оннадеется, что как только он сможет приспособиться к людям, они смогут обновлять свои устройства по мере появления новых моделей с большим количеством функций. «Вам не нужна первая версия телефона, а 10 лет спустя у всех есть версия три или четыре, – сказал он. – Будет важно удалить устройство и со временем обновить его».
Что касается самой Neuralink, Маск ожидает, что количество сотрудников компании увеличится со 100 человек до 10 тысяч. Именно такие амбиции в сочетании с теоретическими будущими способностями, такими как передача музыки напрямую в сознание человека, могут превратить Neuralink из дорогостоящего исследовательского проекта в компанию бытовой электроники и когда-нибудь оправдать вложенные до сих пор $158 млн инвестиций, большая часть из которых от Маска.
Для стартапа, которому уже четыре года, эта демонстрация должна была показать, что технология интерфейса мозг-машина от Neuralink приближается к тому дню, когда ее можно будет безопасно внедрить в людей, возможно, помогая людям с широким спектром изнурительных состояний, а также открывая дверь к множеству диких научно-фантастических сценариев. Мероприятие, естественно, переросло в бурную дискуссию о том, куда может пойти этот тип исследований. Некоторые сотрудники Neuralink присоединились к Маску на сцене и рассказали о своем желании избавиться от боли, дать людям супервидение и исследовать природу сознания. «Я думаю, что в будущем вы сможете сохранять и воспроизводить воспоминания», – сказал Маск на мероприятии.
Первое крупное раскрытие планов и технологий Neuralink произошло в июле 2019 года во время аналогичного мероприятия в Сан-Франциско. В то время Маск продемонстрировал ранние версии имплантатов Neuralink и сообщил, что компания уже проводила тесты на мышах и приматах, в которых она могла записывать и анализировать нейронную активность животных с помощью крошечных электродов, помещенных в их мозг.
Эта работа была похожа на то, что академические исследователи и небольшое количество компаний делали на протяжении десятилетий. Цель многих из этих проектов – использовать мозговые имплантаты для чудесных подвигов, таких как восстановление зрения для слепых, помощь парализованным или перенесшим инсульт людям в общении и лечение психических расстройств. И действительно, люди во всем мире получили имплантаты, которые помогают именно в этом.
Главный аргумент Маска и других сотрудников Neuralink заключается в том, что существующая технология слишком опасна, громоздка и ограничена для широкого использования. Самые мощные имплантаты сегодня требуют, чтобы люди проходили рискованные операции, и пациенты часто могут ощутить преимущества технологии только под наблюдением врачей и специалистов. Кроме того, срок службы имплантата может быть коротким, поскольку мозг воспринимает устройство как нарушителя, формируя вокруг него рубцовую ткань, которая нарушает электрические сигналы. Таким образом, в июне – августе 2020 года Neuralink имплантировала свиньям устройство диаметром 22,5 мм и толщиной 8 мм. Аппаратное обеспечение имеет вычислительный чип сверху с 64 крохотными нитями или проводами, которые свисают с него с датчиками на концах. Во время процедуры животных доставляют в операционную и анестезируют, прежде чем хирург выполнит им краниотомию.
После удаления части черепа робот начинает размещать нити в определенных частях мозга, чтобы датчики находились рядом с нейронами и могли считывать четкие сигналы активности мозга. Эта часть процедуры сшивания занимает около 30 минут, так как робот использует программное обеспечение компьютерного зрения, камеры высокого класса и другие технологии для точного наведения нитей.
В попытке доказать безопасность своей технологии Neuralink удалила имплантаты у некоторых животных и обнаружила, что они возвращаются к своей обычной жизни без видимых побочных эффектов. В некоторых случаях Neuralink удавалось установить два имплантата в одно животное, получая сигналы от обоих полушарий мозга одновременно. Компания также сумела не только считывать активность мозга, но и посылать сигналы на электроды и стимулировать мозг.
Все эти исследования проводятся в кампусе Neuralink площадью 50 000 квадратных футов, где есть помещения для сборки роботов, изготовления микросхем и нитей, и животноводства. В какой-то момент Neuralink намеревалась использовать имплант, а также другое устройство, расположенное за ухом, для таких вещей, как беспроводная связь. Теперь Маск собрал все в одном маленьком устройстве. Батареи имплантата хватает на 24 часа, после чего его можно заряжать без проводов, как смартфон. Со временем Neuralink надеется уменьшить размер устройства, а также повысить его вычислительную мощность.
Маск ранее заявлял, что Neuralink хотела бы провести испытания на людях уже в 2020 году. Это, конечно, потребует одобрения регулирующих органов и гарантий безопасности технологии. Маск попытался подчеркнуть пользу для здоровья от этого типа технологии интерфейса мозг-машина. Люди, страдающие от изнурительных состояний, будут наиболее вероятными кандидатами. Они рискнут попробовать имплант мозга, поскольку они могут улучшить свое состояние или получить огромные преимущества. Например, человек, перенесший инсульт и потерявший способность говорить, мог просто думать о том, что он хочет сказать, и его слова можно было произносить вслух с помощью компьютера или печатать на экране.
Маск видит и более футуристические применения этих имплантатов, например, возможность создавать высокоскоростную связь между людьми и машинами. Маск предположил, что а-ля «Матрица» вы могли бы мгновенно загрузить язык или изучить боевые искусства. Конечная цель, по крайней мере, для Маска, – помочь людям идти в ногу с искусственным интеллектом. Маск показал этутенденцию, описывая миссию Neuralink в начале 2020 года: «Если вы не можете победить искусственный интеллект, присоединяйтесь к нему».
Neuralink – не единственная компания, стремящаяся достичь планов создания интерфейсов мозг-компьютер. В США реализуются и другие инициативы, такие как Программа нехирургических нейротехнологий DARPA Next Generation. Эта программа работает над нехирургическими технологиями, которые могли бы позволить солдатам управлять дронами с помощью не более чем модифицированного шлема. Технический гигант Facebook также работает над технологией BCI, которая позволит пользователям общаться с гораздо большей скоростью, чем та, которую они физически способны освоить с помощью клавиатуры или сенсорного экрана.
Затея Маска перекрывает все эти наработки. Он ближе всех к созданию общества счастливых, суперспособных людей-свиней с чипами в мозгу. Учитывая то, что у Маска все планы сбываются, нас действительно ждёт переломный момент в развитии человечества. Доктор Хасс был бы счастлив от воплощения своих грёз.
Глава 4. Криптовалюты и цифровые активы: панацея будущего и тень настоящего
4.1. Криптовалюта, блокчейн – финансовая прачечная?
Интернет забит аналитическими материалами о криптовалюте и блокчейн-технологиях. Им посвящены бесконечно организуемые конференции, форумы и круглые столы. С ними обычно связывают будущее цифровой экономики и цифрового общества в целом.
Напомним, что блокчейн-технологии базируются на децентрализованных или Р2Р сетях с открытым исходным кодом, которые используют криптографические средства проверки транзакций и обеспечения работы сети, не полагаясь на стороннюю компанию. Криптоактивы функционируют как форма цифровых средств, позволяющих осуществлять прямые платежи и иные транзакции силами самих участников сети между собой. Они предоставляют вычислительные мощности своих компьютеров и получают за это вознаграждение в виде так называемых токенов.
Блокчейн – это фрагмент кода или законченное цифровое сообщение, при помощи которого передаются различного рода транзакции, либо которое само по себе признается участниками сети в качестве платежного средства. В настоящее время технология блокчейн наиболее широко используется в инвестиционной сфере. Блокчейн-технология имеет также громадные перспективы за пределами инвестиционно-финансовой сферы, для хранения различного рода распределенных ресурсов, проведения референдумов и голосований, повышения надежности логистических сетей и т. п. В 2018 году, по оценкам исследовательской группы Всемирного экономического форума в Давосе, наиболее быстро развивались не привычные – открытые – блокчейн-сети, типа эфириума, биткойна и т. п., а закрытые корпоративные и государственные блокчейн-сети, базирующиеся на своих уникальных протоколах. Эти сети не проводят ICO, их токены невозможно купить на криптообменных биржах, их платежные средства не котируются в криптообменниках.
Интерес к ICO вновь вырос на фоне новой волны роста криптоактивов в ноябре 2021 года. Капитализация глобального рынка «крипты» 8 ноября впервые превысила $3 трлн. На рынке крипторесурсов продолжает доминировать биткойн, на долю которого приходится более двух пятых от общей капитализации рынка криптовалют.
Любая инновация, а тем более высокая технология, используется как в законных, так и в криминальных целях. Мало кто знает, что, например, автомобиль в США впервые был использован сначала преступниками, чтобы гарантированно оторваться от погони, а уж затем поступил в распоряжение правоохранителей. Блокчейн-технологии как технологический пакет, включающий математические, программные, юридические, финансово-экономические и социальные инновации также используются с одной стороны бизнесом, государствами, гражданским обществом, а с другой – преступниками и террористами.
О противоречивых оценках криптовалюты и блокчейна свидетельствует следующий любопытный факт. В мае 2018 года одной группой экспертов Европарламента был подготовлен весьма тревожный доклад об использовании преступниками и террористами криптовалюты и технологии блокчейн. А в июле 2018 года другой экспертной группой для того же Европарламента выпущен доклад, в котором содержится вывод о том, что криптовалюту следует признать полноценным финансовым инструментом, а технология блокчейн делает криптовалютные транзакции относительно безопасными, прозрачными и быстрыми.
Если криптовалюты и блокчейн – это «наше все в чудном новом цифровом мире», то почему тогда все чаще такие организации как Интерпол, Европол, FATF(международная группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег) бьют тревогу по поводу криминальных явлений вокруг криптовалюты и блокчейна? И почему 3 июля 2018 года пять стран – Австралия, Канада, Нидерланды, Великобритания и США объявили о создании Международного альянса J5 по борьбе с серьезными международными преступлениями, отмыванием денег и киберпреступностью посредством использования криптовалют?
Первое, на что следует обратить внимание: основной оборот криптоактивов сегодня связан не с их использованием в качестве платежных средств, либо ключей доступа к приложениям и сервисам, а в спекулятивных целях. Великие инвесторы, например, Уоррен Баффет и Джон Богл, четко различают на финансовых рынках инвесторов и спекулянтов. Инвесторы вкладывают деньги на долгосрочную перспективу, стремятся так или иначе способствовать улучшению управления компании, чьи акции они приобрели, повышению ее экономических показателей. Спекулянтов же интересует только прибыль, полученная за счет разницы цен покупки и продажи, прежде – на интервале дней и часов, а с появлением торговых роботов – минут и секунд.
По сути, еще не реализовав свою заявленную функцию, токены становятся предметом спекуляции. Более того, есть основания полагать, что значительная часть токенов, вплоть до своей естественной кончины, так и останется предметом операций купли-продажи между криптовалютными спекулянтами и никогда не перейдет в функциональную фазу. Токены так и не станут реально используемыми платежными средствами, ключами, обеспечивающими доступ к действительно работающим и нужным приложениям или электронной формой подтверждения права собственности на любой актив, признанной регуляторами.
Согласно отчету ФБР, опубликованному в апреле 2018 года, примерно 85 % токенов, в настоящее время обращающихся на криптовалютных биржах, не подкреплены какими-либо инфраструктурными решениями, пытаются реализовать заведомо ненужные потребителю проекты, либо не обладают достаточным уровнем квалификации команд разработчиков. Причиной такого положения ФБР называет беспрепятственное проведение первичных предложений монет (ICO).
ICO представляют собой способ сбора средств, альтернативный венчурному капиталу. По мнению ФБР, подавляющее число инициаторов ICO уже в момент его проведения знали о нереализуемости проекта. Сотрудники ФБР, а также представители налоговых органов ряда англоговорящих государств, провели анализ использования средств, полученных от ICO руководителями команд блокчейн-проектов. Выяснилось, что значительная часть средств инвесторов тратится либо на личные цели – покупку машин, домов и даже самолетов, либо на рекламные цели, поддерживающие интерес инвесторов и широкой публики к данному токену.
Криптоактивы используются не только в мошеннических целях, но и как способ оплаты, предназначенный для криминальных онлайн и оффлайн рынков. Начиная с 2014 года IOCTA Европола пытается оценить направления и масштабы использования киберпреступниками криптовалют как платежных средств. Согласно докладу IOCTA 2017 года, уже сегодня анонимные криптовалюты стали главным инструментом оплаты в сфере электронного вымогательства с использованием кибервирусов. Хакеры требуют биткойны в качестве оплаты при вымогательстве. По данным Европола, только в 2016 году было зафиксировано полицейскими органами государств ЕС более 50 крупномасштабных вымогательств со стороны киберпреступников. Средний размер требуемого ими выкупа составлял примерно $2 млн. В 2016 году почти 16 % монет были связаны с вредоносными программами, такими как Locky. В 2017 году это былиWannaCry и NotPeya.
Американская компания по кибербезопасности Chainanalysis обнаружила, что в первой половине 2017 года на американских криптовалютных биржах было безвозвратно украдено $75 млн. Криптообменные платформы, хотя и называют себя биржами, действуют не только вне правового поля, но и в условиях отсутствия программно-аппаратного аудита их инфраструктуры. Поэтому ежегодно несколько крупных криптовалютных бирж объявляют о своей кончине, забирая десятки миллионов долларов своих пользователей, либо сообщают о крупномасштабных кражах из кошельков, открытых пользователями биржи. В отчете компании CipherTrace, которая выявляет финансовые преступления на основе анализа криптовалютных транзакций, за первое полугодие 2018 года с криптобирж было украдено криптовалюты в три раза больше, чем за весь 2017 год.
Еще одной прибыльной формой киберпреступности является криптоджекинг. Преступники скрытно устанавливают на компьютере, гаджете жертвы собственное программное обеспечение и используют сторонние компьютеры как свои собственные. Главным образом жертвами оказываются не столько частные лица, сколько компании и корпорации. Согласно индексу глобальной оценки угроз Агентства Reuters, как минимум 55 % компаний Великобритании стали жертвами криптоджекинга. Их компьютерные мощности были задействованы киберпреступниками для проведения криминальных операций. Если несколько упростить реальную ситуацию, то можно сказать, что в то время как проекты falecoin и golem только реализуются, киберпреступники уже создали свой вариант аналогичных блокчейн-технологий и активно используют их в преступных целях. Британский Национальный Центр кибербезопасности и Национальное Агентство по борьбе с преступностью указали, что, начиная с 2018 года, криптоджекинг стал одной из главных форм высокоорганизованной преступности. Первоначально криптоджекинг возник как форма использования сторонних вычислительных ресурсов для проведения майнинга. Затем майнинг был расширен на другие сферы, в том числе создание распределенных бот-сетей или компьютерных распределенных мощностей для проведения DDoS атак и других кибернападений.
Криптовалюты также являются предпочтительной формой оплаты в DarkNet и конкретно в сети Tor. Согласно данным Интерпола, в 2010–2016 годах в сети Tor было реализовано оружия, наркотиков, контрафактных изделий, поддельных паспортов, педофильского контента на сумму более $2 млрд, исключительно в криптовалютах. На ранней стадии исключительным платежным сервисом был биткойн. Начиная с 2014 года стала расти доля других анонимных платежных средств, в первую очередь Monero и Dash. В полном объеме в криптовалютах существует наиболее быстроразвивающийся криминальный рынок сервиса «преступление как услуга». Этот рынок работает подобно Amazon или eBay, что позволяет клиентам отслеживать репутацию преступных провайдеров услуг.
Имеются также данные, свидетельствующие, что криптовалюты все чаще используются в схемах отмывания денег организованными преступными группами. По данным Европола, через криптовалюты ежегодно отмывается 3–4 млрд евро или 3–4 % незаконных доходов, отмываемых ежегодно через ЕС и Великобританию. Общая сумма отмываемых средств ежегодно составляет в настоящее время примерно $100 млрд, а доля использования криптовалют растет по экспоненте. В прессе сообщалось, что колумбийские и мексиканские наркокартели широко используют анонимные криптовалюты, прежде всего Monero и Dash, для отмывания доходов, полученных в Европе от поставок из Колумбии и Мексики.
На состоявшихся в феврале-марте 2018 года встречах руководства FATF с руководством Интерпола и Европола была подтверждена полная и безусловная поддержка FATF со стороны Европола и Интерпола работы по анализу и прогнозированию криптоэкономики и криптофинансов. Руководители Европола и Интерпола заверили, что приложат все усилия, чтобы правоохранительные органы всех стран, входящих в эти организации, в качестве приоритетной рабочей задачи занимались анализом криптоэкономики и других финансовых инноваций и пресечениемих использования мошенниками, преступниками, террористами и другими деструктивными субъектами, разрушающими глобальную финансовую и экономическую систему.
Оценка рисков использования террористами и киберкриминалом криптовалют
За исключением операции ФБР по ликвидации онлайн рынка «Шелковый путь» в сети Tor и еще нескольких незначительных случаев у правоохранительных органов в мире имеется лишь небольшое количество подтвержденных примеров использования криптовалют для отмывания денег и финансирования терроризма. В этой связи у экспертов, изучающих новые формы преступности, часто возникает вопрос, почему киберпреступники и террористы, активно использующие достижения высоких технологий, применительно к криптовалютам ведут себя робко и мало используют эту технологическую возможность?
В исследовании взаимосвязи криптовалют и терроризма, проведенном для Европарламента (май 2018 года), называются террористические акторы, которые должны были бы активно использовать криптовалюты, но не делают этого:
– одиночные акторы, которые не имеют официальных связей с центральными преступными или террористическими группировками, но действуют в соответствии с их призывами. Многие одиночные акторы, особенно в Европе и Северной Америке обладают высоким уровнем компетенций в области информационных технологий и активно используют их для кибернападений;
– небольшие группы и состоящие из них сети, которые связаны с преступными ядрами и центрами террористических группировок лишь посредством онлайн связей;
– организация командования и управления без единого центра. Например, Аль-Каида – группа, контролирующая определенные территории, Боко Харам, Аль-Шааб и т. п. Все эти организации сосредотачивают свою активность в финансовой сфере на следующих операциях:
– сбор средств различными путями, включая криминальный краудфандинг, сбор пожертвований или изъятие средств легальных бизнесов на добровольной либо принудительной основе;
– перемещение средств, в основном путем перевода финансовых ресурсов через международную банковскую структуру или официальные и неофициальные системы перевода наличных средств;
– хранение средств. Например, путем создания резервов наличных денег или размещения безналичных финансовых ресурсов в наиболее защищенных офшорных зонах, типа Лихтенштейна, Арубы и Сингапура.
Согласно данным Европола, из 76 случаев террористических и преступных операций, связанных с использованием оружия в 2015–2017 годах, в 72 фигурировало использование наличных денег, а в оставшихся 4 – перевод на безналичные фиатные счета. Ни в одном из случаев не были использованы криптовалюты.
В Соединенных Штатах на сегодняшний день установлен только один случай использования криптовалют для поддержки терроризма. В июне 2015 года молодой человек из Вирджинии Али Шукри Амин был осужден в США запредоставление материальной поддержки ИГИЛ. Получив информацию из Твиттера о закрытом портале в Tor, он перевел несколько биткойнов на указанный на портале счет ИГИЛ.
Что касается финансировании текущих операций крупных террористических групп, например, таких как Аль-Каида и ИГИЛ, а также организованных преступных группировок, в 2017 – начале 2018 годов не было установлено ни одного случая использования для этой цели криптовалют. Причина этого вполне очевидна. С одной стороны, подобного рода группировки, как правило, получают деньги от взимания своего рода незаконного налога с бизнесов на контролируемых территориях или возглавляемых людьми, симпатизирующими этим организациям. Все это происходит в наличных деньгах. С другой стороны, эти сети давно установили связи с легальными банковскими институтами, через которые и проводят текущие операции. Более того, эксперты полагают, что финансовые институты знают о преступном происхождении средств и, тем не менее, открывают счета таким акторам.
По мнению экспертов Европарламента, главная причина незначительного использования террористами и организованной преступностью криптовалют заключена в нескольких обстоятельствах.
Во-первых, террористы и преступники с подозрением относятся к криптовалютам, поскольку считают биткойн созданием американского разведывательного сообщества, в состав которого входит ФБР. Они подозревают, что одной из целей создания криптовалют является перемещение преступных и террористических транзакций в эту сферу с установлением, в конечном счете, отправителей и получателей денежных средств.
Во-вторых, террористические сети возглавляются людьми, чей средний возраст попадает в основном в промежуток от 35 до 50 лет. Эти люди не понимают сути криптовалют и соответственно испытывают к ним недоверие, а потому отрицательно реагируют на предложения более молодых членов террористических и преступных организаций использовать криптовалюты.
Наконец, в-третьих, ОПГ и террористы видят особо пристальный интерес международных и национальных финансовых организаций и правоохранительных структур к сфере криптовалют. Соответственно они не хотят оказаться в поле зрения их интересов.
В то же время эксперты Европарламента полагают, что буквально в ближайшие годы положение изменится. Террористические сети и международные преступные группировки имеют распределенный характер и действуют не только в разных странах, но и на разных континентах. Одним из главных направлений блокчейн-технологий является резкое удешевление при сохранении высокого уровня надежности межгосударственных финансовых транзакций. Для террористических и преступных организаций, так же как и для законного бизнеса, является весьма ощутимой разница между 5–7 % и 1,5–2 %, которые берут за перевод соответственно банки и традиционные процессинговые компании – с одной стороны, и платежные системы, базирующиеся на Ripple и Stellar, – с другой. В первую очередь использование террористами и организованной преступностью криптовалют будет происходить по линии платежных систем, базирующихся на блокчейне.
Кроме того, из-за слабой подготовленности правоохранительных органов к работе в сфере криптовалют международная общественность, возможно, не знает о том, что организованная преступность и террористы уже активно вовлечены в сферу криптовалют, но не как пользователи технологии блокчейна, а как хозяева групп, которые в 2016–2018 годах провели ICO. Согласно оценке Банка Международных Расчетов, примерно 90 % ICO носили либо мошеннический, либо дилетантский характер. При этом только в 2017 году за счет ICO было извлечено $8 млрд. Поскольку ICO никак не регулировались, то команды, проводившие ICO, не понесли никакой ответственности перед лицами, вложившими деньги.
Всего в 2017–2018 годах была сделана попытка реализовать почти 960 проектов ICO. 194 проекта не справились и закрылись либо на стадии предпродажи токенов, либо сразу после проведения неудачного ICO. 282 проекта перестали обновлять свои сайты, публиковать новости в блогах, не отвечают на контакты. Таким образом, половина проектов ICO приказала долго жить. По данным экспертов, включающим и первый квартал 2018 года, сумма прямых потерь инвесторов составила $140–150 млн. Почти две трети блокчейн-проектов, осуществивших ICO, либо уже мертвы, либо отправятся в ближайшее время на цифровое кладбище.
Политические экстремисты гораздо чаще, чем террористы, используют высокие технологии. По данным ФБР на конец 2016 года, ультраправые американские экстремисты активно использовали биткойны и анонимные криптовалюты для сбора средств. В докладе Европола о ситуации с терроризмом, выпущенном в 2017 году, отмечалось, что правые политические нерелигиозные экстремисты собирают пожертвования на закрытых сайтах в биткойнах и Dash.
Террористов и организованных преступников, помимо дешевизны, к подобного рода сервисам влечет отсутствие регулятора. Не только банковские и карточные платежные сервисы предусматривают контроль со стороны центральных банков либо министерств финансов, но и такие платежные электронные сервисы, как PayPal. Блокчейн-платежные сервисы реализуются в протоколах Р2Р и не позволяют правоохранительным органам или органам банковского контроля отслеживать, а тем более блокировать подобного рода транзакции. Наибольшую опасность в этом плане представляют беженцы из районов Ближнего и Среднего Востока – от Сирии до Афганистана.
Что касается высокотехнологичного бизнеса, то здесь ситуация следующая. Например, ФБР стало известно, что мексиканский наркокартель Зетас, основное ядро которого составляют бывшие военные и полицейские, контролирует сеть из нескольких десятков банкоматов, где можно обменять биткойны и другие криптовалюты на мексиканские песо. Известно, что колумбийские наркоторговцы в 2017 году зондировали вопрос о приобретении базирующейся в Польше криптовалютной биржи. Благодаря усилиям польской полиции и Европола эта попытка была пресечена.
Мир криптовалют давно оставил позадиволну ICO 2017–2018 годов, но Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) продолжает преследовать отдельные проекты. SEC может вмешиваться в ICO, если это необходимо. После того, как создатель Telegram привлек $1,7 млрд в ходе ICO в 2018 и 2019 годах, SEC подала экстренный иск и получила временный запретительный судебный приказ, заявив о незаконной деятельности со стороны команды разработчиков. В марте 2020 года Окружной суд США Южного округа Нью-Йорка вынес предварительный судебный запрет, и Telegram было приказано вернуть инвесторам 1,2 млрд долларов и выплатить гражданский штраф в размере 18,5 млн долларов.
Гораздо большую озабоченность вызывает феномен блокчейн-преступности. Сегодня с полным основанием можно говорить о том, что наряду с киберпреступностью появилась блокчейн-преступность. Блокчейн-преступность, строго говоря, не является частью киберпреступности. Объясняется это тем, что блокчейн – это не только программное решение, относящееся к киберсреде, но и одновременно финансовая, организационная, бухгалтерская и даже правовая инновация. Кроме того, в отличие от киберрешений, блокчейн фантастически привлекателен для поколения 20–30-летних как способ быстрого делания денег.
Для того чтобы дать представление о масштабах и темпах роста блокчейн-преступности, приведем некоторые цифры. В феврале 2018 года журнал Forbes опубликовал данные анализа ICO-проектов. Согласно данным анализа 960 наиболее крупных ICO, почти половина изначально носила мошеннический характер, либо организаторы проектов не обладали достаточными компетенциями для их практической реализации. Согласно данным Европейского центра анализа киберпреступности ЕС, проекты, которые изначально носили характер мошеннических преступлений или же непредумышленной халатности и безответственности, привели в 2017–2018 годам к потерям инвесторов в размере $1,4 млрд. По данным Британской банковской ассоциации за 2012–2017 годы, инвесторы из-за краж платежных кошельков или взломов криптобирж потеряли средства, приближающиеся к $2,5 млрд. В том же исследовании Британской банковской ассоциации указывается, что в 2015–2017 годах объем преступлений, связанных с блокчейн-проектами, рос темпами 370 % в год. Приведенные данные показывают, что, по крайней мере, сегодня и на ближайшую перспективу главная проблема это – не использование террористами блокчейн-технологий, а использование блокчейн-технологий высокотехнологичными преступниками. Криптоэкономика, подобно любому экономическому сектору, создала возможности для появления внутренней преступности, которая действует в самом секторе, глубоко зная его писаные и неписаные традиции, и разбираясь в хитросплетениях инноваций на порядок лучше правоохранителей.
В значительной степени сегодня для преступников и террористов возможность воспользоваться преимуществами децентрализации зависит от готовности блокчейн-предприятий, прежде всего, криптообменных бирж, принять на себя требования, предъявляемые к финансовым институтам в той или иной юрисдикции. Наибольший оборот криптообменов осуществляется на биржах США, Гонконга и Японии. Практически все эти биржи приняли на себя обязательства реализовывать правило «знай своего клиента» (KYC)и предоставляют по требованию правоохранительным органам данные о транзакциях.
В то же время вызывают опасение планы создания криптообменных бирж в регионах, где не соблюдается международное законодательство и плохо реализуются меры по борьбе с офшорами. В первую очередь это относится к Центральной Америке и некоторым Латиноамериканским странам. Приведенные выше случаи, а также статистические данные свидетельствуют о небольших пока масштабах и спорадическом использовании криптовалют террористами, политическими экстремистами и низкотехнологичными организованными преступниками.
В настоящее время основные риски развития преступности лежат не вовне, а внутри блокчейн-экономики. Сама по себе блокчейн-экономика достаточно криминализирована. Террористические акторы, стремящиеся работать в онлайн средах, требующих комбинации анонимности и децентрализации, пока предпочитают пользоваться допотопной Хавалой и другими подобными схемами, а не технически сложными, требующими квалификации блокчейн-решениями. Однако это положение неизбежно в ближайшее время изменится.
Что делать?
По состоянию на первое полугодие 2018 года ЕС имеет наиболее развитое и непротиворечивое законодательство по блокчейн-экономике. Главная направленность этого законодательства – блокировка возможностей для высокотехнологичных преступников развернуть в Европе блокчейн-преступность или использовать криптовалюты в операциях киберпреступников или террористов.
ЕС и Европол поддерживают и, более того, считают необходимым, создание в ближайшее время общеевропейских и национальных частно-государственных партнерств содействия блокчейн-экономике. Одной из главных функций этих партнерств должно стать очищение отрасли от криминала, связей с терроризмом и недопущение превращения криптоэкономики в базу блокчейн-преступности. Имеется в виду, что такой подход позволит сочетать имеющиеся у правоохранительных органов информационные, расследовательские и силовые возможности с программно-аппаратной базой и финансовыми ресурсами, которыми располагает блокчейн-отрасль.
Также Европол и ряд комиссий ЕС полагают необходимым ввести в официальный оборот тщательно отредактированный термин «блокчейн-криминал», выделив его из киберпреступности. Блокчейн-криминал имеет собственные отличительные черты, сферу деятельности – блокчейн-экономику, и специфические формы реализации – мошеннические ICO, манипуляции рынками токенов, кражу клиентских средств и т. п.
По мнению Европола, определение, а тем более борьба с блокчейн-преступностью, не должны быть делом исключительно правоохранительных и судебных органов и структур ЕС. К этой работе изначально должны быть привлечены, как равные партнеры, представители блокчейн-бизнеса, университеты и исследовательские центры, анализирующие криптоэкономику и подготавливающие новые решения в области одноранговых транзакций, криптографии, юридических решений, связанных со смарт-контрактами, и т. п.
Анализ практики развития криптоотрасли предполагает, что законодатели и правоохранители должны перестать видеть в криптоиндустрии неизбежное зло, с которым надо бороться всеми возможными методами, непрерывно ужесточая законодательство и практику правоприменения. Сегодня, а тем более завтра, главной задачей становится вычленение внутри криптоиндустрии технологий, сегментов и практик, которые использует уже сформировавшаяся блокчейн-преступность, и в которых заинтересована киберпреступность, традиционные ОПГ, коррумпированное чиновничество, отмывающее деньги, и террористы всех мастей. Отрасль уже накопила эмпирические данные, позволяющие правоохранительным и законодательным органам вести целевую адресную работу по сокращению, а в идеале – по пресечению блокчейн-технологий и организационных решений, порождающих криптопреступность, и необходимых для террористов и организованной преступности.
Криптоотрасль развивается на основе комплекса сложных технологий, которые должны регулироваться принципиально новыми правоохранительными нормами и процедурами. К сожалению, приходится констатировать, что на сегодняшний день незаконные субъекты, прежде всего, криптопреступники, адаптируются, и более того, в каком-то смысле развивают блокчейн-технологии существенно быстрее, чем правоохранительные и законодательные органы вникают и понимают эти технологии, а соответственно принимают решения.
Поэтому сегодня крайне важно, в том числе и для России, чтобы государство обеспечило эффективную работу по повышению уровня компетенций сотрудников правоохранительных органов в области блокчейн-экономики. Необходимо разработать учебные программы и практические базовые технические курсы для всех правоохранителей, занятых борьбой с блокчейн-преступностью. Следует поддержать предложения Европола сформировать в полиции государств Европы специализированные группы или межведомственные команды по борьбе с блокчейн-преступностью, укомплектовав их специалистами, обладающими профессиональными знаниями блокчейн-технологий. Целесообразно на международном и национальном уровне создать постоянно пополняемые базы данных, касающиеся всех аспектов блокчейн-криминала, как в плане используемых технологий, так и в контексте субъектов преступности, включая ОПГ и отдельных криптопреступников.
Наряду с учетной и информационно-аналитической компонентами повышения уровня готовности правоохранителей противодействию блокчейн-преступлениям и использованием криптоотрасли террористами, большое значение имеет разведывательная работа. Благодаря специфике блокчейн-отрасли у правоохранителей есть все необходимые предпосылки для качественного улучшения разведывательной работы и повышения уровня осведомленности.
В блокчейн-отрасли, как ни в одной сфере высоких технологий, популярны локальные и глобальные, закрытые и открытые, онлайн и оффлайн симпозиумы, конференции, хакатоны по различным аспектам криптоиндустрии и блокчейн-экономики. Кроме того, существует множество медиа и распределенных социальных площадок для обмена мнениями по вопросам криптоэкономики иблокчейн-инвестирования. До настоящего времени правоохранительные органы явно недостаточно используют возможность работы в открытой среде. Без изменения положения создать обширную, постоянно пополняемую и детальную базу данных по блокчейн-криминалу и сращиванию блокчейн-индустрии в лице отдельных ее представителей и команд с ОПГ и криминалом не представляется возможным. Поэтому наряду со сквозным обучением, созданием информационным банков, оперативно-розыскная деятельность должна стать третьим основным направлением работы в ближайшее время.