– А мое тело, по-твоему, само пришло домой прошлой ночью? В момент респауна оно просто исчезнет здесь и появится там. Не дури, Венди, – Питер сжал ее плечо и потянул за собой.
Она упиралась, цепляясь за ослабшее и почти остывшее тело мальчишки, но в итоге ей пришлось, всхлипывая, плестись за Питером, из хватки которого было не вырваться.
– Неужели вы не понимаете, – сквозь слезы выдавливала Венди, – это ужасно, когда кто-то умирает. – Она хотела подобрать правильные слова, но выходило не очень.
– Да что ты об этом знаешь? – развернувшись, бросил Питер. Его белый глаз – единственное, что можно было различить во тьме, кроме желтого пятна пиратского фонаря, – произвел на нее угнетающее впечатление.
Венди шмыгнула носом. А что она могла знать? Помнила, как плакала, когда умер дедушка. Мысль, что она больше не увидит его, не посидит у него на коленях, слушая сказку, не попробует его с любовью приготовленные горячие котлеты, не увидит, как он тщательно подметает ковер после завтрака, еще долго потом пробивала на слезы.
А вот бабушкину смерть Венди пережила в шесть и помнила только, как плакали мама и тетка и как дедушка смахивал слезинки, а они с Димоном стояли возле дерева и смотрели, как бабушку навсегда накрывают красной крышкой. Зато потом Венди каждый выходной пешком ходила с дедушкой на кладбище. Тот протирал тряпочкой фотографию на памятнике и говорил: «Моя сладенькая», – а у Венди сжималось сердце. В тот момент она чувствовала, как дедушке больно и горько, хоть он и не показывал виду. Поливал цветочки и, прежде чем уйти, аккуратно разравнивал песок детскими грабельками.
– Я знаю, что это больно, – пробурчала она.
– Пока не привыкнешь, – тихо сказал Питер, выпустил руку Венди и пошел к мальчишкам. Те уже поставили на ноги Задиру, придерживали с двух сторон и хихикали над его болтающейся головой.
– Может, бросим его? – предложил Боб. – Проспится и придет.
– Да, не тащить же его на себе, – поддакнул Доб.
Умник всмотрелся в небо и сказал:
– Будет дождь. Через час, не позже.
Венди только хотела возразить, что в таком случае тоже останется здесь, как Питер отрезал:
– Нет. Это несправедливо.
Задира что-то промычал, парни переглянулись, покрепче подхватили товарища, и вся компания двинулась в гору, туда, где осталось окно, распахнутое Динь.
Глава 14. Утро доброе
Венди откинула одеяло, солнце уже вовсю шпарило в окно. Мониторы беззвучно смотрели на нее неподвижными глазами. Она подкралась к ним и, как делал когда-то Задира, произнесла: «Комната Малого».
Экранчик внизу мигнул и показал заставленную сундуками каморку с неубранной постелью. Мальчишки в ней не было. В груди неприятно жгло, и воспоминания о прошлой ночи накатили холодной волной.
Венди сбежала по ступенькам. Везде стояла полная тишина. Но, войдя в холл, она увидела сидящего на полу, прислонившись к спинке дивана, Задиру. Вид у него был, прямо сказать, не очень. Он положил отяжелевшую голову на предплечья, и светлые волосы полностью скрыли лицо. Когда он с трудом поднял голову, Венди отметила, что его лицо приобрело зеленоватый оттенок, на скуле и подбородке краснели ссадины.
– Где все? – спросила Венди, подкрадываясь, чтобы не шуметь и не тревожить Задиру в таком болезненном состоянии.
– На кладбище, – сказал тот севшим голосом. – Меня не взяли. Я должен охранять тебя.
– Ничего себе охрана, – буркнула Венди.
Задира не смотрел на нее, видимо, слишком тяжело было поднимать веки, но ответил:
– Я в порядке, просто слишком много выпил вчера.
– А обычно ты меньше пьешь? – поинтересовалась Венди, оценив объект как безопасный и приближаясь еще на пару шагов.
Наконец-то по мрачному лицу скользнула мимолетная улыбка.
– Обычно я вообще не пью, – сказал он.
Венди села на пол, так же опершись спиной на диван.
Около минуты они молчали, потом Задира все-таки посмотрел на нее серьезным, хоть и тусклым взглядом.
– Венди, – сказал он тихо. – Тебе надо уходить отсюда.
Это прозвучало так пугающе, что у нее по телу побежала неприятная дрожь.
Задира поймал ее взгляд на секунду и снова отвел глаза и уставился перед собой.
– Знаешь, зачем я сделал ловушку под ковриком? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Это было своеобразным взносом для вступления в команду. Каждый должен привнести в Вирту что-то свое, причем это должно быть что-то опасное и весьма убийственное. Таковы правила игры. Не «Паучьего острова», нет, а игры, созданной Питером для таких, как он. Как мы.
– Понимаю, – ответила Венди, рассматривая профиль собеседника. – Тебе пришлось это сделать. Я слышала, ну, вернее, Питер сказал, что тебя привел Умник. Вы дружили?
Задира кивнул.
– Я обязан Умнику жизнью. Никто не мог мне помочь. Прогрессирующий лимфолейкоз. Я доживал последние недели в хосписе, но еще мог пользоваться ноутбуком, когда обколют как следует. И вот однажды этот чудак явился ко мне, я даже подумал, что уже умер. Ну ты представь: лежу я в палате, и вдруг что-то мерцает передо мной, и появляется Умник собственной персоной.
«Лежишь?» – спрашивает он.
«Лежу», – отвечаю я, а сам уверен, что это сон. Только не могу понять, когда это я успел вырубиться, вроде бы только что в интернете зависал.
«А побегать хочешь?» – спрашивает Умник.
«Хочу», – отвечаю. Тот подходит. Встает рядом, прям как ты сейчас, и я слышу его сбивчивое дыхание – волнуется, значит – и как он бубнит, толком не может вразумительного слова подобрать. Это если ты у него теорему спросишь или, к примеру, что-нибудь из теории вероятностей, он без запинки тебе выложит, а когда надо по-человечески два слова сказать, у него затык.
«Ты чего, Умник?» – не выдерживаю я.
«Вставай, – говорит, – и уходим, пока твои надзиратели не спохватились. Только…» – Тут он замялся. Конечно, как сказать другу, что он сейчас не умрет, но из этого мира исчезнет, как и не было.
Я смотрю и не въезжаю. Вроде бы и не сон. Но Умник-то откуда, твою мать?!
«Говори уже! – кричу я, – что за хрень ты придумал?» А сам чувствую, вот честно, чувствую здесь… – Задира ударил себя кулаком в грудь. И Венди заметила, что он зажмурился и слеза потекла по расцарапанной щеке. – Чувствую, что готов уже куда угодно за ним, за этим Умником, идти, только бы убраться из этих стен, зацепиться за любую соломинку. Эгоист, скажешь ты. Наверное.
Венди помотала головой.
– Не скажу, – прошептала она, сглатывая комок, застрявший поперек горла. – А потом?
Задира шмыгнул носом.
– Потом он сказал, что у меня есть шанс убраться оттуда и жить в виртуальной реальности, и что-то там сказал про свои подсчеты по поводу моей болезни. Но я уже не слушал, я вставал с кровати и натягивал штаны. А затем, ты и сама знаешь, как это происходит. – Задира покачал головой. – Вот я идиот.
– Чего это?
– Как дурак зачем-то все это тебе рассказываю.
– Ты не идиот, – ответила Венди. – Мы лучше начинаем понимать людей, когда знаем их историю.
– Думаешь?
– Конечно, – воодушевилась она и затараторила, чтобы отвлечь Задиру от грустных мыслей. – Вот есть одна старушка, которой я помогаю, Зоя Павловна, у нее очень тяжелый характер. Когда я притаскиваю ей пакеты из магазина и немного опаздываю, она встречает меня в коридоре со словами: «Ох, и непутевая же ты девка, Ванесса».
– Ого, – ухмыльнулся Задира.
– Вот именно. Мне бы обидеться, но я ведь знаю, что у Зои Павловны было трудное детство, она во время войны потеряла почти всю семью, голодала, еле выжила, и теперь этот пакетик кофе «три в одном» для нее маленькая радость, которую мне совершенно нетрудно ей доставить. Так что она права, иногда я бываю непутевой.
Задира повернулся к Венди, посмотрел на нее глазами, чуть замутненными влажной пеленой, и сказал:
– Ты классная.
– Что?
– Ты классная девчонка, правда.
Венди ощутила прилив крови к лицу.
– Ты что, типа подкатываешь? – хихикнула она.
Задира пожал плечами.
– Я бы и подкатил, да место забито.
– И кем же?
– Питером.
– Кто тебе сказал? – Она вдруг почувствовала, что краска медленно заливает лицо.
– Видел, как он на тебя смотрит.
– И как это, интересно?
Венди вспомнила взгляд единственного глаза Питера в его комнате прошлым утром.
– Как на эклер, – просто ответил Задира.
Венди засмеялась.
– А какое у Питера отношение к эклерам? Я, например, их терпеть не могу.
– Он за них душу продаст, – усмехнулся Задира, поднялся и подошел к холодильнику, какие обычно стоят в магазинах. Достал бутылку воды. – Хочешь воды? – предложил он. – Ой, вот я лох, может, ты хочешь кофе или поесть?
– Кофе, – согласилась Венди, хотя тут же почувствовала и голод.
Парень в несколько глотков опустошил пол-литровую бутылку и прошел в противоположный конец холла, представляющий собой кухню. Там стоял огромный деревянный стол, а вдоль стены на столах поуже – кофемашина, две микроволновки и тостер.
В просторном холле с малым количеством мебели и высокими потолками шум работающей кофемашины вызвал громкое эхо, и Венди невольно вспомнила грохот выстрелов.
– Слушай, Задира, ты же начал этот разговор словами о том, что мне надо уходить отсюда. Что ты имел в виду?
Задира подал Венди чашку ароматного напитка, тарелку с печеньем и уселся на один из столов рядом с микроволновкой.
– Боюсь, мы скоро все станем зомби, Венди, – сказал он с печальной улыбкой.
– В смысле? Это невозможно. Умник достал антидот, и…
– Нет, – перебил Задира. – Я не о заражении говорю. Просто эти игры со смертью приведут нас к безумию. Ты только посмотри на нас.
Венди кивнула. Она и сама все видела. Поведение близнецов пугало. Питер, хоть и спасал ее жизнь, через раз вел себя как застарелый циник, Умник был повернут на науке, и только Задира и Малой казались способными на сочувствие.
– Но для тебя есть еще кое-что пострашнее нас, придурков.