— А дальше на восход от Холодной Спины что?
Ребята призадумались.
— Бьярские земли! — вспомнил Мазайка. — Оттуда как раз Варлыга с друзьями утекли. А еще вроде как…
Мазайка запнулся. «Мой дед Вергиз оттуда родом», — хотел было сказать он. Но тут кто-то словно в бок толкнул его: молчи! Уж не дед ли?
— Ничего я о тех землях больше не знаю, — неловко закончил он.
— А что на полночь от Ингри-маа? — спросил гусляр.
— Лес, — в один голос ответили подростки.
— Старики говорили, пойдешь на север, так с края земли вниз и свалишься, — сказал Мазайка. — И про закатные земли такое говорили: что Вержа прямо в бездну падает…
— А разве не так? — улыбаясь, спросил Зарни.
— Почем мне знать? Раньше деды и про полуденные леса говорили, что в них лишь нечисть живет. Отцы наши пригляделись — не нечисть, а дривы!
— А еще к северу живут зверолюди, — добавила Кирья. — Арьяльцы поехали на них поохотиться — никто живым обратно не вернулся.
— А как же Джериш? — спросил Мазайка. — Тот воевода, что твоего брата сражаться научил? А потом погиб под Мравцем…
— Джериш? — встрепенулся Зарни. — Я слыхал о нем! Жаль, страшно жаль, что не довелось нам поговорить. Если бы я знал, что он вернулся живым из земли медведей…
Мазайка и Кирья сидели, притихнув. Вид слепца поразил их. На бледных щеках гусляра вдруг проступили два пятна румянца.
— Что арьялец рассказывал о той земле? Не приносил ли оттуда добытых сокровищ?
— Мы не знаем, — уклончиво ответила Кирья. — Нас ведь здесь в то время не было. Ты лучше Учая спроси, вещий Зарни.
Гусляр немного помолчал. Выпростал руки из-под шкуры и спросил прежним, спокойным голосом:
— Ну хорошо. Что лежит на полдень от Ингри-маа?
— Ладьва! — дружно ответили подростки.
— И дорога в дривские земли, в стольный город Мравец, — добавил Мазайка. — А уж из дривских земель ведут пути к другим племенам…
— Не к племенам, — уточнил Зарни. — Все дороги из Ладьвы ведут в Аратту. И Бьярма — часть Аратты, и земли дривов — тоже, что бы сами дривы об этом себе ни думали. Да и ваша Ингри-маа, или Затуманный край, теперь часть великой Аратты. Вы называете эту страну Арьялой. Ну-ка, что вы о ней знаете?
Ребята озадаченно примолкли. «Ох неспроста эти расспросы», — подумала Кирья.
— Арьяльцы — большое племя с юга, — сказал Мазайка. — Очень сильное, очень богатое! Многие народы им подвластны…
— Не многие, — уточнил Зарни, — а все, какие есть на свете. Вольность сохранили только малые племена, подобные людям-медведям. Арьи в такую глухомань пока просто не добрались.
Кирье живо вспомнился златовласый царевич Аюр и его огромная свита, как снег на голову свалившиеся в земли рода Хирвы прошлым летом. Вержане сперва с перепугу решили, что к ним явилось войско захватчиков, а то и целый народ, вздумавший переселиться! Но им объяснили, что это всего лишь младший сын арьяльского вождя выехал поохотиться…
— Значит, арьяльцы всех умнее и сильнее? — спросила она. — Почему перед ними склоняются?
— О чем ты? — не удержавшись, воскликнул Мазайка. — Они враги, душегубы! Помнишь, приехали к нам, подарки дарили… А потом что началось?
— Вообще-то, Учайка первый начал, — возразила Кирья. — Его люди напали на арьяльский стан…
— Да по вине арьяльского царевича твой отец погиб!
— Отца убил зверь на охоте.
— А охоту кто затеял?
Запальчивый спор оборвался — Зарни чуть громче обычного пробежался пальцами по струнам. Подростки пристыженно умолкли, опустив головы.
— Нет стыда в поиске истины, — добродушно ухмыляясь, сказал гусляр. — Послушать вас весьма занятно… Что касается ингри — с вами арьяльцы обошлись еще милостиво! Вы настолько доверчивы, что с вами даже воевать не нужно. Немного лести, горсть подарков — и вы отдали чужакам землю сами. Причем толком не поняли, что случилось… А вот дривы не захотели земли просто так отдавать. И тогда арьи показали свое истинное лицо…
— Знаю, — сверкнул глазами Мазайка. — Наслушался, что арьяльцы здесь творили. Вначале тоже вроде друзья, дары подносят — а потом этот друг уже у тебя за столом сидит, из твоей миски ест и твою жену обнимает…
— Не знала, что ты так не любишь арьяльцев, — удивилась Кирья.
— Ты хоть раз дривов послушай, сама все поймешь!
Зарни кивнул:
— Говорят, что во вражде всегда виноваты двое. Но это только если сравнимы в силе. На свете много народов — и с каждым арьяльцы поступили примерно как с вами или с дривами. В сущности, они всегда действуют одинаково. Приходят со словами дружбы и мира, приносят щедрые дары, а потом… в живых остаются лишь те, кто готовы стать рабами. Златовласые арьи кажутся мудрыми и прекрасными, как боги. Как заподозришь в жестокости таких существ? Но они убивают, пока жертва не покорится — или не исчезнет с лица земли. Даже свирепые накхи были ими завоеваны и стали их верными псами… А сколько исчезло малых племен! Арсури, ратхи — кто сейчас помнит эти имена? Но бывает доля и пострашнее забвения.
— Что же это за доля? — удивилась Кирья.
— Ложная память. Слыхали вы о сурьях?
Подростки дружно помотали головой.
— В Аратте сурьев считают дикими степняками с восточных окраин. Говорят, это был первый народ, которому арьи принесли закон и порядок, научили строить крепости и мосты, вразумили грамоте… Да вот только на самом деле не было никаких сурьев.
— Как это?
— То племя и было настоящими арьями. Пока его имя не украли пришельцы… Думаете, зачем я вам все это рассказываю?
«Да, зачем?» — подумала Кирья.
И тут же получила ответ:
— Ты ведь хотела разузнать о своей настоящей, кровной родне? Кто вышивал одеяльце, найденное с тобою в корзинке?
— О кровной родне? — изумленно повторила Кирья.
В этот миг, отодвинув полог, внутрь шатра заглянул Варак.
— Господин, пришел повелитель Учай.
Зарни тут же взмахнул рукой, отпуская подростков.
— Ступайте!
Мазайка вскочил и потянул за собой Кирью. Та, ошеломленная словами Зарни, даже не услышала его приказа.
— Кровные родичи? — подумал Мазайка вслух, оказавшись на улице. — О ком это он?
— Мне нужен твой совет, вещий Зарни, — сказал Учай. — Я заблудился. Мои пути стали темны предо мной.
— Конечно. — Гусляр позволил себе подпустить в голос чуть насмешки. — У кого же спросить путь во тьме, как не у слепца? Я-то к темноте привык…
— А я нет, — резко отозвался вождь. — Мои пути всегда озарял свет Шкая. А теперь я блуждаю в потемках. Выслушай меня и скажи, чего я у себя под носом не вижу.
— Говори, повелитель.
— Когда на Ладьву напали оборотни… Известно ли тебе, что лютвяги умеют принимать волчье обличье?
— Разумеется, — кивнул Зарни. — Но ты убедился, что это были именно лютвяги? Я слышал сплетни о других здешних волках, отвечающих на зов…
— То были оборотни-лютвяги, — твердо сказал Учай. — Я убедился в этом, увидев с ними Мараса. Мое посольство не вернулось, потому что было убито во владениях Станимира. У Мараса — вернее, у его тени — следы от клыков на шее… Даже мертвым брат сказал мне намного больше, чем ему было позволено!
— Так вот почему ты всех прогнал и пошел в лес один? — с любопытством спросил Зарни. — Об этом гадает вся Ладьва! Тебе было видение?
— Да. Но я услышал вовсе не то, что ожидал…
Учай быстро пересказал гусляру события той ночи — все, что видел на лесной прогалине, а также беседу с Марасом, в которой тот предостерегал его идти против воли богини.
— …и тогда мой взор и разум затуманились. Я не понимаю, что происходит, Зарни! Лютвягов привела моя Богиня! У них она носит имя Медейны и почитается как матерь волков. Марас подтвердил, что это та же самая богиня, которая призвала и его, и меня — не какая-то другая. Но скажи, почему она пустила оборотней в мою землю и дозволила им убивать моих пленников? Почему устами Мараса велела мне выдать волкам арьев? Она больше не хочет моей победы? Она не любит меня?
— Что за предположения, повелитель? — вздохнул Зарни. — Ты сам веришь своим словам?
— Но тогда откуда немилость?! Ты мудр, Зарни. Ты сведущ в делах богов. Расскажи, насколько причудливы богини в любви?
— Так же как и все женщины, полагаю.
Учай скрипнул зубами:
— Недаром захожие потешники восхваляют мужскую стать князя лютвягов! Я слышал, Станимир на голову выше меня и вдвое шире в плечах. Говорят, в его синих глазах тонут сердца жен и дев…
Зарни изо всех сил пытался не захохотать, но не сдержался.
— Смейся, смейся, — с горечью воскликнул Учай. — А я думаю, так все и было! Богиня узрела славного воина, красивого мужа — и забыла меня! Приняла его сторону… Изменница…
— Погоди, не горячись, повелитель! — Зарни торжественно поднял руку. — Ты забыл о главном. Станимир, будь он хоть вправду красивейшим из мужей, всего лишь смертный. А ты — сын бога. Ты ей ровня.
— Да, я сын бога, — повторил Учай, сжимая кулаки. — Я не стану игрушкой, которую можно выкинуть, когда наскучит!
— Чего же ты хочешь, вождь ингри? — мягко спросил Зарни.
— Я хочу, чтобы моя Богиня по-прежнему была на моей стороне. Хочу, чтобы она поддерживала меня всегда, не раздумывая, прав я или нет…
— Так поддерживает только жена, — заметил гусляр. — Возлюбленная приходит и уходит, когда ей вздумается. Она с тобой, пока ты ей угождаешь. А добрая супруга жизнь положит за своего мужа…
— Значит, мне надо взять ее в жены, — сделал вывод Учай. — Расскажи о свадьбах богов!
Зарни призадумался.
— Мне сейчас вспомнилась песня о сватовстве Тарка, Небесного Кузнеца…
— Никогда не слыхал о таком боге!
— Это верховный бог саконов — народа, живущего далеко на юге, в горах Накхарана. Возможно, в ней ты найдешь ответы. Ну, слушай…
С тех пор как кузнец Тхери согласился ковать мечи для войска Учая, он ни в чем не знал нужды. Работы, конечно, стало намного больше — ну так повелитель прислал сакону в помощь четырех крепких парней. Тхери уже подумывал строить новую кузню, побольше прежней раза в два, а то и в три. Теперь ему не нужно было делать ножи из болотного железа ради того, чтобы получить взамен на торгу немного еды. Нынче, переложив черную работу на помощников, он мог заниматься