В следующий миг раненый Шаркан свалился вниз. Его тут же подхватили, окружили плотной толпой.
— Ничего, не расшибся, идти сможет, — послышался голос Тармо. — Молодец, хорошо попал! Убить-то не боялся?
— Так стрела ж затупленная, на белку, чтобы шкурку не портить, — довольно отозвался стрелявший.
— Вяжи чернявого, парни. Пора возвращаться. И так лишних три дня пробегали…
— Андемо! — зашептал Мазайка, высовываясь из-за выворотня. — Надо помогать Шаркану!
— Ох, дружок, погоди, не до тебя…
— Ну как же «погоди»! Они ведь сейчас утащат его!
Мазайка сжал кулаки, глядя, как ловчие, весело переговариваясь, уводят за собой его друга. Скоро они снова отдадут его Учаю, а что сделает тот — понятно. Огненная изба еще стоит целая, непригодившаяся…
Андемо вдруг поднял голову, будто о чем-то вспомнив.
— Хочешь помочь ему — помогай сам!
— Ты о чем?
Бьяр сунул руку в поясную сумку и достал оттуда нечто напоминающее обточенный обломок кости.
— Помнишь, Кирья у ледника сломала и выбросила свою костяную дудку? Это ее обломок. Я решил — пригодится… Дуй, если не боишься.
Мазайка отшатнулся:
— Обломки той дудки? Кость исподней твари…
— Это очень сильный манок. Его услышат.
— Кто? Мертвецы и чудища из-за Кромки?!
Андемо пожал плечами и потянулся убрать костяной манок обратно в суму. Мазайка выхватил обломок дудки из рук бьяра, поднес к губам и дунул что было сил. Над поляной пронесся высокий пронзительный свист.
Уже скрывшиеся было за деревьями ловчие остановились и в недоумении обернулись. Мазайка стоял во весь рост и растерянно глядел на них, сжимая в кулаке манок.
— Вы только гляньте, — раздался чей-то возглас, — а вот и второй мальчишка! А ну-ка стой где стоишь!
«Вот я дурак», — успел подумать Мазайка.
Что-то мягкое, словно пух, коснулось его голой руки. Рядом ахнул Андемо. Подросток опустил взгляд и увидел прямо рядом с собой вожака Дядек.
Сумеречный волк поменял на зиму шубу и теперь стал светло-серым с серебристым отливом, почти сливаясь с блеском снега и тенями пасмурного зимнего дня. Он глядел прямо в лицо Мазайке холодными, желтыми, по-человечески разумными глазами.
— Здравствуй, братец, — одними губами прошептал подросток.
Зверь быстро лизнул его руку, а затем поднял голову и испустил долгий вой. Через миг множеством голосов завыл весь окрестный лес. Ловчие Учая застыли, хватаясь за копья и самострелы, не понимая, откуда идет угроза. Вдруг огромный сугроб взвился в воздух и бросился на двоих парней, держащих Шаркана. Визг лаек и вопли словно пробудили всех остальных от оцепенения:
— Волки! Тут повсюду волки!
— Лесные духи!
— Помогите, предки!
Вскоре у опушки не осталось никого, кроме лежащего ничком в снегу Шаркана. Ловчие уносили ноги, волки подгоняли их. Увидеть Ночных Гостей даже при свете дня было не так просто; в темноте они вообще казались невидимками, а в заснеженном лесу внезапно являлись призраками прямо за спиной.
— Они наконец пришли! — повторял Мазайка, крепко сжимая манок. — Андемо, получилось!
Бьяр обнял его, а затем поспешил к лежащему на прогалине Шаркану. Тот, сбитый с ног вместе с державшими его ингри, уже вертелся, пытаясь снять веревку. Мазайка подбежал и помог ему сесть.
— А где волки? — пробормотал Шаркан. — Я видел белого волка…
— Это мои Дядьки! — восторженно ответил Мазайка. — Они услышали меня и вернулись!
Он огляделся — вокруг никого не было.
— Дядьки не любят солнечного света, — объяснил он. — Они приходили днем очень редко, только если долго их звать и дело неотложное, как вот сейчас. После заката я позову их еще раз. Или, может, сами придут…
Мазайка вдруг призадумался.
— Как они тут оказались? — Он повернулся к Андемо, который выглядел нимало не удивленным. — Они что, следовали за нами?!
— Именно так, — спокойно подтвердил бьяр. — Твои волки уже несколько дней за нами идут. Охраняют. Напади на нас ингри, думаю, и звать бы не понадобилось…
Мазайка опустил взгляд на обломок дудочки.
— Спасибо, Андемо! — Он протянул кость колдуну.
— Забери себе, — отказался тот. — Еще не раз пригодится. Да и вторая половина у меня осталась…
Вместе они помогли подняться на ноги Шаркану. Тот, впрочем, быстро пришел в себя и заявил, что готов идти с ними. Куда? Куда угодно, лишь бы подальше от владений Учая!
— Отец велел — беги! — говорил мальчик. — А сам остался… Дескать, Учаю он нужен и тот его не тронет… Сердце болит за него!
— Твой отец прав, — кивнул Андемо. — Учай его не тронет. Идем с нами, Шаркан, в земли дривов. Там тебя не обидят.
— Да, мешкать незачем, — подхватил Мазайка. — Вдруг ловчие опомнятся, наберутся храбрости и решат вернуться за нами?
Они шли через лес до самого заката. Когда солнечный свет начал меркнуть, а тени стали глубже и длиннее, деревья расступились. Беглецы неожиданно оказались на широкой, наезженной санной дороге. Чья она? Куда ведет?
— Думаю, здесь уже дривские земли, — предположил Андемо. — Надо искать место для ночлега.
Пройдя по дороге с полсотни шагов, Андемо высмотрел в стороне густой ельник.
— Вон там заночуем! И шалаш строить не надо. Я пойду выберу ель пораскидистей… А вы, ребята, походите вокруг, пособирайте валежника для костра…
Мазайка и Шаркан пошли вдоль обочины, высматривая торчащие из снега сухие ветви и вспоминая праздник нового солнца.
— Помнишь, как на празднике меня унес волк? — спросил сын кузнеца. — Так вот потом в лесу он обернулся человеком…
— О! Это был оборотень?
— Да. И знаешь что чудно? Он, похоже, одного со мной рода! Этот человек-волк ничего плохого мне не сделал. Он тоже из Накхарана, как мой отец! Но батюшка потом сказал, что у него нет веры накхам… И увел меня и снова спрятал… А потом вернулся и говорит — беги! Ох, боюсь, что по его следам и пришли ловчие… Глянь!
Шаркан внезапно остановился:
— Кажется, твои волки снова пришли…
Мазайка вгляделся туда, куда указывал его друг, и застыл на месте.
— Нет, — прошептал он, глядя на крадущиеся со всех сторон черные тени. — Это не мои…
— Смотри, вон там! И там!
По обеим сторонам дороги среди заснеженных кустов в последних отблесках заката вспыхивали звериные глаза.
— Окружают. — Мазайка сжал рукоять ножа, хоть и понимал, что нож тут ничем не поможет. — Отец Хирва, да сколько же их тут?!
— Тарк огнерукий! — еле слышно отозвался Шаркан. — Волки так себя не ведут…
В памяти Мазайки вдруг возникла сияющая в лунном свете крыша избы и два огромных черных зверя на ней.
— Это оборотни! — вскрикнул он. — Те самые, из Ладьвы!
Прямо перед ними на дорогу, не таясь, вышел большой седоватый волк. Встряхнулся, припал на передние лапы — и встал, выпрямляясь, расправляя плечи. Он словно вырастал на глазах. У Мазайки зарябило в глазах, а через миг перед ним уже стоял огромный худой венд с косматыми волосами и седой бородой, с ледяным взглядом.
— Кто вы? — хриплым голосом спросил он.
— По… поздорову тебе, добрый лесной пес, — пролепетал Мазайка, вспоминая, чему его учил дед. — Никогда я не обижал твоего роду-племени… А если ты, стар-человек…
— Изорянин? — ощерился венд, делая шаг вперед. — Учай подослал?
«Что у него с лицом?! — пронеслось в уме у Мазайки. — Будто разбито и криво склеено…»
Подростка замутило — он как-то вдруг понял, что стоящий перед ним человек мертв.
— Погоди, славный Шерех, — раздался возглас позади мальчиков. — Мы не враги тебе!
Мертвый венд поглядел туда, откуда доносился голос. Из лесу вышел Андемо. Он поспешно выбрался на дорогу и поклонился главе оборотней.
— Откуда знаешь меня?
Мурашки забегали по коже Мазайки: голос Шереха звучал словно из-под земли. Шаркан стоял рядом тихо, как мышь.
— Вы — оборотни-лютвяги, — произнес Андемо, не показывая страха. — Кто ж не слышал песнь о том, как князь Станимир потерял в подлой засаде чуть ли не всю свою старшую дружину? Имя грозного Шереха гремит по всем вендским землям…
Шерех подошел вплотную к Андемо и по-звериному обнюхал его.
— Колдун, — пробормотал он. — Так это ты призвал детей Медейны?
— Я никого не призывал!
— Но мы услышали зов из-за Кромки — и пришли.
— Это был я, — на подгибающихся ногах выступил вперед Мазайка. — Вот, дудочка. Но я звал не вас…
— А пришли мы, — ухмыльнулся оборотень. — И что мне с вами делать?
— Мы на одной стороне, славный Шерех! — вновь вмешался Андемо. — Горе лютвягов — наше горе! Враги лютвягов — и дривам враги! Мой вождь Верес…
Шерех вдруг скривился:
— Верес? Ох, не то имя ты вспомнил, колдун. Но ладно, пока живите… Ступайте за мной.
Шерех повернулся и пошел, не оглядываясь. Беглецы последовали за ним — выбора у них все равно не оставалось.
Они шагали вдоль дороги, пока лес окончательно не окутала ночная тьма. Снег поскрипывал под их лыжами; Шерех ступал совершенно бесшумно, словно не касался ногами земли. Волки темными призраками скользили по обочинам. Внезапно глава оборотней свернул в сторону. Еще несколько десятков шагов, и лес поредел. Все четверо вышли на пригорок. Андемо вдруг запнулся на полушаге и вскинул руку в знаке, отвращающем зло.
— А, почуял, — хмыкнул Шерех.
— Кого? — шепотом спросил Мазайка, оглядываясь: ни на пригорке, ни вокруг него не было заметно никакого движения.
— Здесь вьются духи павших, — сдавленным голосом ответил Андемо. — Очень много… А вот и сами мертвецы…
Он повел перед собой рукой. Теперь Мазайка и сам заметил, что припорошенные снегом кочки — никакие и не кочки вовсе. Где-то при свете луны блестела еще не успевшая потускнеть бронза доспеха…
— Домашнее войско Кирана не добралось до Мравца, — произнес Шерех. — Мы нагнали их на дороге и проводили сюда. Вот они — все здесь, и люди, и лошади. Вкусные были лошади. А люди еще лучше!
Взгляд Мазайки скользил по обглоданным трупам. Он замечал все новые и новые снежные кочки, и голова у него пошла кругом, а живот сдавило, как будто его стиснула чья-то рука. Приходилось ему видеть уже всякое, но не столько мертвецов сразу.