— Это было настоящее чудище, господин, — дрожащим от волнения голосом принялся рассказывать один из слуг, вернувшись к Зарни. — Его череп подобен волчьему, но огромен, увенчан гребнем, а на каждой челюсти у него костяной нарост…
— Хотите знать, кто это? Волчий секач, — перебил Зарни. — Сородич того Зверя из Бездны, которого убил арьялский царевич на своей Великой Охоте.
Дривы, откопавшие череп, переглянулись. О той охоте по всему северу ходили байки и пелись песни. Однако мало кто видел страшилище своими глазами. Ходили слухи, царевич желал изготовить из него чучело, а Учай его то ли сжег, то ли спрятал. Так что многие, особенно среди дривов, втайне считали, что никакого зверя и не было.
И вот его кости — здесь, прямо под ногами…
— Я за десять шагов чую ваш страх, — насмешливо сказал Зарни. — Вы же сами охотники! Эти кости лежат тут с осени.
— А если еще такого встретим?
— Говорю вам — ничего и никого не бойтесь… — Зарни оглянулся. — Кстати, где Кирья? Не пошла смотреть кости чудища? Странно…
— Девочка осталась у костра, — ответил один из слуг.
— И Варак с ней. — Зарни прищурился. — Ну разумеется…
— Скажи, ты ведь раньше служил в этом, как его, Лазурном дворце?
Искры звездопадом сыпались из-под кресала на бересту. Кирья помогала — дула на тлеющие полосы коры, пока те темнели и скручивались. Наконец береста вспыхнула, и Варак сунул ее в ворох хвороста и сухих веток.
— Служил, а как же.
— И царя видел?
— Много раз, — гордо ответил Варак, раздувая пламя под котелком.
— А царевну видел?
— Еще чаще, чем царя. Они с братом были такими озорниками…
— Расскажи, какая она была.
— Царевна Аюна? Почему же была? Ее недавно вроде замуж выдали.
— Нет, Варак, я про ту царевну, которую казнили.
— Ах вот ты о ком. Только она была не дочь царя, а его жена, царица Аниран.
— Как — жена? — Кирья чуть подумала. — А Зарни говорил… Хотя ладно, так еще понятнее, почему ее убили, а его искалечили…
— Прошу, не будем говорить о Зарни, — едва слышно попросил Варак.
— Хорошо, не будем. Но ты упомянул о царевне — значит у той царицы были еще дети?
— Да, двое. Солнцеликие Аюна и Аюр.
— Аюр? — подскочила Кирья. — Тот увешанный золотом мальчишка, что приезжал к нам охотиться?
«Так он мой брат?!» — чуть не выпалила она вслух.
— «Тот мальчишка» нынче стал государем Аратты, — засмеялся Варак.
Кирья потянулась почесать в затылке, но рука наткнулась на толстую шапку. Десятки вопросов теснились на языке, но она не знала, с чего начать. «Значит, у меня есть старший брат! Настоящий, не как Учайка… И этот брат — правитель Аратты? Той самой Аратты, которую Зарни считает величайшим злом и мечтает погубить?»
— Ты так сильно скучаешь по дому, Варак, что все время только о нем и говоришь? — неожиданно близко раздался голос Зарни.
Варак посерел от страха и упал на колени.
— Я не сказал ничего такого, господин! Я желаю лишь служить тебе!
— Ну-ну, — ласково проговорил гусляр. — Разве это порок — мечтать скорее вернуться домой? Все мы сейчас далеко от родных краев. Не грусти, Варак. Твои мечты сбудутся раньше, чем ты думаешь…
Несмотря на уверения Зарни, что бояться нечего, дривы не сомкнули глаз до утра. Однако ночь прошла спокойно. Когда рассветное солнце озарило лес, прогоняя ночные страхи, проснулся Зарни и немедленно приказал собираться в путь.
— Выступаем, выступаем! — торопил он носильщиков. — Надо как можно скорее добраться до водопада!
Шум потока походники заслышали издалека. Скалы здесь круто уходили в небо, на гребне рос сосновый лес. Снега у подножия почти не было. Над местом, где рождался ручей, в облачке водяной пыли дрожала радуга. Рядом, среди валунов, вилась крутая тропа, уходя в расщелину, из которой падала вода.
Почти сразу раздались возгласы дривов:
— Глядите, кострище! А вот там котел валяется!
— Мы вышли на место последней стоянки Великой Охоты, — кивнул Зарни. — Именно здесь на арьев напали люди-медведи. Поищите под скалами — наверняка найдете все, что осталось от стражи Аюра.
Вскоре и в самом деле под обрывом, в стороне от тропы, обнаружилась кучка истлевших человеческих костей в позеленевших бронзовых доспехах.
— Жезлоносцы Полудня! — воскликнул Варак, едва увидев панцири с чеканным солнцем на груди. — Да, помню, ясноликий Джериш часто рассказывал, как медвежьи люди убивали воинов, разбивая им головы огромными валунами и швыряя со скал…
— Лучше бы он хоть раз поведал, как выжил сам, — проворчал Зарни. — Нам бы это сейчас весьма помогло. Но люди говорили, даже пиво не могло развязать ему язык…
Его речь перебили полные страха крики дривов:
— Господин! Господин! Они здесь!
Носильщики кинулись к лодке, как цыплята под крыло наседки. Выставляя перед собой острия охотничьих копий, они жались к Зарни, со страхом глядя, как поляну у водопада окружают косматые создания. Полумедведи-полулюди, ростом в полтора раза выше любого дрива, возникали, словно рождаясь прямо из воздуха или камня. Кирья, выросшая в лесу, даже не думала, что можно так умело скрываться. Никакого оружия у медвежьих людей при себе не было, однако некоторые держали в лапах камни размером с человечью голову. На мохнатых мордах не отражалось ничего — ни гнева, ни удивления, ни даже любопытства.
— Господин, их тут десятки, — прошептал один из дривов. — Сделай что-нибудь…
— Погодите.
Зарни спокойно сидел в лодке. Хоть гусли и лежали наготове у него на коленях, он не издал пока ни единого созвучия. Гусляр как будто чего-то ждал.
Земля вдруг слабо дрогнула.
— А вот и он, — прошептал слепец.
В облаке водяной пыли Кирья заметила движение — и в следующий миг прямо перед ними возник, вставая на дыбы, исполинский светло-серый медведь. В мертвой тишине было лишь слышно, как стукнуло о камень выпавшее из рук копье. Таких огромных медведей лесовики не то что не видели — и вообразить себе не могли. Страх перед неведомым, поглотивший людей, дошел до своего предела и обратился в священный трепет.
— Древний зверь, — прошептал другой слуга.
Он отбросил копье, рухнул на колени и уткнулся лбом в землю, приветствуя одного из зверобогов-прародителей. Его примеру последовали и прочие дривы.
— Мы в твоей земле, древний зверь! Мы в твоей воле!
Предок всех медведей поднял морду к небу, принюхиваясь, а затем испустил громовой рев, от которого со скал дождем посыпались мелкие камни. Дривы еще сильнее вжались в землю, словно пытаясь раствориться в ней. Даже медвежьи люди как-то притихли, жадно таращась на чужаков настороженными темными глазами.
Зарни пробежался пальцами по струнам, подкрутил колок…
— Почему ревет большой медведь? — прошептала Кирья.
— Нетрудно понять. Он говорит, что мы нарушили границу, и вызывает нас на бой, — ответил Зарни. — Но мы не будем сражаться. Зачем? Мы не враги медвежьим людям, нам не нужна их земля. Нам просто надо пройти до пещеры, кое-что взять и уйти… Думаю, мы с ним договоримся. Варак!
— Да, господин? — дрожащим голосом пробормотал раб.
— Ты, кажется, скучал по дому?
Пальцы Зарни опустились на струны и быстро-быстро забегали по ним. Кирье показалось, что руки гусляра окутались туманом, а пальцев на них стало вдвое больше, чем раньше. «Словно два паука», — подумала Кирья, глядя, как пляшут на струнах длинные пальцы слепца. Прежде она часто, затаив дыхание, любовалась их танцем, а теперь ее вдруг передернуло от непонятного отвращения.
— Иди домой, Варак!
— Нет!!!
Отчаянный вопль Варака перекрыл глубокий, раскатистый голос Зарни, отозвавшийся эхом в скалах:
— Ты скучал по дому — так ступай! Вот же он!
Плечи Варака поникли, голова опустилась, словно из арьяльского раба вынули кости. Теперь он выглядел безвольным и вялым, как тряпичная кукла. По его лицу потекли слезы.
— Иди, иди, — говорил Зарни, а его пальцы бегали по струнам, творя волшбу. — Иди в Лазурный дворец, по которому ты так скучал. В Лазурный дворец, куда отправлял весточки, донося обо мне…
Гусли звенели. Варак вдруг встрепенулся. Спина его расправилась, губы растянулись в счастливой улыбке.
— Я вижу! — воскликнул он. — Милый дом, солнце сияет на твоих золотых воротах! Святейший Тулум стоит в них, призывая меня к себе!
— Вот и иди к нему, дружок, — с ужасной улыбкой проговорил Зарни.
Варак, сияя, быстрым шагом устремился прямо к водопаду.
Медведь снова заревел и вскинул лапу, пугающе похожую на человечью, но с длинными когтями. Кирья зажмурилась…
Звук могучего удара, хруст — и на поляну вернулась тишина. Кирья приоткрыла один глаз. Медведь стоял, держа в лапах все, что осталось от Варака. Серое мохнатое брюхо зверя от горла до паха было густо залито кровью; окрестные валуны были сплошь покрыты красными пятнами. В следующий миг предок всех медведей опустился на четыре лапы, послышалось довольное чавканье. Кирья зажала рот, борясь с тошнотой. Дривы по-прежнему лежали как мертвые — то ли сомлев, то ли боясь пошевелиться. Зарни перевел дух и поднял обе руки над струнами, стараясь унять дрожь. Пальцев его вновь было столько, сколько даровано людям богами.
— Древний зверь принял жертву, — произнес он звучным, спокойным голосом. — Теперь сам владыка этого места будет охранять тебя, Кирья. Ни один из людей-медведей тебя не обидит. Вон тропа в скалах слева от водопада. Ступай по ней — и возвращайся с победой!
Глава 20. Оружие Исвархи
Кирья карабкалась по крутой тропе, хватаясь за корни и кусты. Рядом грохотал водопад, обдавал моросью. Камни были мокрые и скользкие — хорошо хоть не обледенели. Кирья старалась не думать о сером медведе, пожиравшем сейчас свою добычу где-то прямо внизу. Получалось плохо. «Если поскользнусь или споткнусь — свалюсь прямо на него!»
Ветер донес снизу еле слышный звон гуслей. Должно быть, Зарни, как обещал, пел заклинания, оберегая дочь от медвежьего племени.