Но Питта поразило другое. Хотя сначала это не бросалось в глаза, но он пригляделся и заметил, что, как ни странно, на фотографии не было видно ни одного члена экипажа. Будто судно было заброшено.
Дирк оторвал взгляд от монитора и посмотрел на распечатанный лист бумаги с данными о корабле:
«Спуск на воду: 7 мая 1910 года компанией „Судостроители Уильям Крампом и сыновья“ в Филадельфии.
Вместимость в тоннах: 19 360.
Длина: 542 фута (в то время больше, чем у линкоров).
Ширина: 65 футов.
Осадка: 27 футов 8 дюймов.
Скорость: 15 узлов (на 3 узла быстрее, чем суда типа „Либерти“ времен Второй мировой войны).
Вооружение: четыре 4-дюймовых орудия.
Экипаж: 246.
Капитан: Д. У. Уорли, вспомогательная военно-морская служба».
Питт отметил, что Уорли был капитаном «Циклопа» с самого начала, от спуска корабля на воду и до самого исчезновения. Он откинулся на стуле и напряженно задумался, изучая фотографию корабля.
– Есть еще какие-нибудь фото рудовоза? – спросил он у Хоупа.
– Три фотоснимка с такого же ракурса, один со стороны кормы и четыре фотографии членов экипажа.
– Давай посмотрим на фотографии экипажа.
Монитор на миг погас, и вскоре на нем появилось изображение человека, стоящего возле борта судна за руку с маленькой девочкой.
– Капитан Уорли с дочерью, – объяснил Хоуп.
Очень крупный лысеющий мужчина с аккуратно подстриженными усами и мощными руками, одетый в черный костюм, галстук небрежно выбился из-под пиджака, обувь начищена до блеска. Он пристально смотрел в камеру, сделавшую этот снимок семьдесят пять лет назад. Маленькая девочка со светлыми волосами стояла возле него, одетая в сарафан до колен и небольшую шляпку, и держала в руках что-то похожее на грубую куклу, по форме напоминающую бутылку.
– Его настоящее имя – Йоган Вихман, – не дожидаясь команды, сообщил Хоуп. – Он родился в Германии и незаконно иммигрировал в Соединенные Штаты, проникнув на торговое судно в Сан-Франциско в 1878 году. Как ему удалось фальсифицировать информацию о себе, неизвестно. Во время командования «Циклопом» он жил вместе с женой и дочерью в Норфолке, штат Вирджиния.
– Есть вероятность того, что он мог работать на немцев в 1918 году?
– Никаких доказательств этого нет. Вам нужен отчет военно-морских исследований трагедии?
– Просто распечатай их, я позже изучу.
– На следующей фотографии лейтенант Дэвид Форбс, помощник капитана, – сказал Хоуп.
Форбс стоял в парадной форме рядом с легковым автомобилем «Кадиллак» 1916 года. У него было лицо, похожее на морду гончей собаки, длинный узкий нос и светлые глаза, цвет которых было невозможно определить на черно-белой фотографии. Щеки гладко выбриты, брови изгибались дугой, а зубы слегка выдавались вперед.
– Что он был за человек? – спросил Питт.
– Его репутация служащего военно-морского флота была безупречной, пока Уорли не посадил его в карцер за неподчинение.
– За что?
– Капитан изменил курс корабля, составленный лейтенантом Форбсом, и корабль едва не потерпел крушение на входе в Рио. Когда Форбс спросил, зачем Уорли это сделал, тот разгневался и посадил его в карцер.
– Форбс по-прежнему отбывал наказание во время последнего рейса?
– Да.
– Кто следующий?
– Лейтенант Джон Черч, второй помощник.
На фотографии появился небольшой, довольно хрупкого сложения человек в гражданской одежде, сидящий за столом в ресторане. Его лицо выглядело уставшим, как у фермера после долгой работы в поле, но, судя по блестящим темным глазам, у него был легкий характер. Седеющие волосы были зачесаны назад над широким лбом и маленькими ушами.
– Он кажется старше остальных, – заметил Питт.
– На самом деле ему тогда исполнилось только двадцать девять, – сказал Хоуп. – Он поступил на службу в военно-морской флот в шестнадцать лет и уверенно поднимался вверх по карьерной лестнице.
– У него возникали какие-нибудь проблемы с Уорли?
– В файлах нет ничего об этом.
На последнем снимке двое мужчин стояли по стойке «смирно» в зале суда. На их лицах не было никаких признаков испуга, во всяком случае, они казались мрачными и глядели вызывающе. Тот, кто стоял слева, был высоким и стройным, с сильными мускулистыми руками. Другой своими размерами и формой тела больше походил на медведя.
– Фотография сделана во время военно-морского суда над кочегаром первого класса Джеймсом Кокером и кочегаром второго класса Барни Дево за убийство кочегара третьего класса Оскара Стюарта. Все трое были на борту американского крейсера «Питтсбург». Кокер, который слева, приговорен к смертной казни через повешение, приговор был приведен в исполнение в Бразилии. Дево, который справа, получил от пятидесяти до девяноста девяти лет заключения в военно-морской тюрьме в Портсмуте, штат Нью-Гэмпшир.
– Как они связаны с «Циклопом»? – спросил Питт.
– «Питтсбург» стоял в Рио-де-Жанейро, когда произошло убийство. Когда капитан Уорли вошел в порт, ему поручили перевезти Дево и четырех других заключенных в Соединенные Штаты на «Циклопе».
– И они были на борту до конца?
– Да.
– Больше нет других фотографий экипажа?
– Они могут быть в семейных альбомах или других частных источниках, но в моей библиотеке больше ничего нет.
– Расскажи о событиях, происходивших во время исчезновения.
– Устно рассказать или распечатать?
– Ты можешь одновременно рассказывать и печатать?
– Прошу прощения, я могу выполнять такие действия только последовательно. С чего вы бы хотели начать?
– Расскажи устно.
– Хорошо. Подождите несколько секунд, пока я соберу данные.
Питта начало клонить в сон. Сегодня был долгий и утомительный день. Он воспользовался перерывом, чтобы позвонить Йегеру и попросить чашечку кофе.
– Ну что, поладили с Хоупом?
– Я уже начал забывать, что он компьютер, а не человек, – ответил Дирк.
– Смотри, наслушавшись его голоса, не начни фантазировать о несуществующем теле.
– Я еще не дошел до этой стадии.
– Если знать его – невозможно в него не влюбиться.
– Как у тебя дела с Лебароном?
– Пока что подтверждается то, чего я и боялся, – сказал Йегер. – Он очень хорошо скрывал свое прошлое. Пока что нет ничего конкретного, кроме данных до того момента, как он стал богачом с Уолл-стрит.
– Совсем ничего интересного?
– Совсем. Он из достаточно обеспеченной семьи. Его отец – владелец сети хозяйственных магазинов. Мне кажется, что Рэймонд не очень-то ладил с ним. С тех пор как он стал финансовым магнатом, больше ни в одной из его газетных биографий нет никаких упоминаний о семье.
– Ты узнал, как он сколотил свое первое состояние?
– Здесь все очень туманно. В середине пятидесятых он со своим партнером Кронбергом держал компанию, занимающуюся спасением кораблей. Кажется, они с трудом сводили концы с концами и в итоге разошлись. Через два года Рэймонд занялся журналом.
– И «Проспертиром»?
– Точно.
– Есть что-нибудь о его близких?
– Очень мало, – ответил Йегер. – Кстати, Джесси – его вторая жена. Первую звали Хиллари. Она умерла несколько лет назад. Больше про нее ничего не известно.
– Продолжай искать.
Питт положил телефон, и Хоуп сказал:
– Все готово, собраны данные о последнем злополучном рейсе «Циклопа».
Дирк уставился на монитор и прочитал:
«Корабль вышел в море из Рио-де-Жанейро 16 февраля 1918 года, направляясь в Балтимор, штат Мэриленд. На борту находился обычный экипаж из 15 офицеров и 231 моряка; 57 человек с крейсера „Питтсбург“, которых везли на военную базу в Норфолке для переназначения; 5 заключенных, среди которых был Дево; и американский генеральный консул в Рио Альфред Л. Мореан Готшалк, который возвращался в Вашингтон. В трюмах корабля находилось 11 тысяч тонн марганцевой руды.
После недолгой остановки в порту Байя, чтобы забрать почту, 4 марта судно совершило незапланированную остановку. При входе в бухту Карлайл на Барбадосских островах „Циклоп“ бросил якорь. Здесь Уорли поднял на борт еще несколько тонн угля и дополнительной провизии, которые, по его утверждению, были необходимы, чтобы продолжить плавание в Балтимор. Позже было признано, что это могло привести к перегрузке судна. После того как корабль исчез в море, американский консул в Барбадосе сообщил о подозрительных слухах, касающихся необычного поведения Уорли, странных событиях на борту и возможном мятеже. Последний раз „Циклоп“ с командой видели 4 марта 1918 года, когда корабль отчалил из Барбадоса».
– Больше не было никаких контактов с кораблем? – спросил Питт.
– Двадцать четыре часа спустя от грузового судна «Кроган Касл» поступило сообщение, что нос корабля разбит огромной волной, – произнес Хоуп. – На радиосигнал о помощи ответил «Циклоп». Рудовоз сообщил свой номер и отправил последнее сообщение: «Мы в пятидесяти милях к югу от вас и несемся на всех парах».
– И больше ничего?
– Это все.
– «Кроган Касл» дал свои координаты?
– Да, двадцать три градуса и тридцать минут северной широты, семьдесят девять градусов и двадцать одна минута западной долготы. Получается, что судно находилось в двадцати милях к юго-востоку от мелких коралловых рифов Ангильи.
– «Кроган Касл» тоже исчез?
– Нет, записи говорят, что они смогли малым ходом дойти к Гаване.
– Нашли какие-нибудь обломки «Циклопа»?
– Обширный поиск военно-морского флота ни к чему не привел.
Питт помолчал. В зал вошел Йегер, поставил на стол чашку кофе и молча вышел. Дирк сделал несколько глотков и попросил Хоупа снова показать фотографии «Циклопа». Корабль появился на экране монитора, мужчина принялся задумчиво его рассматривать.
Вскоре он взял телефон, набрал номер и стал ждать. Цифровые часы компьютера показывали уже 11.55, но на звонок ответил радостный и веселый голос:
– Дирк! – прокричал из трубки доктор Рафаэль О’Мира. – Как у вас дела? Вы чертовски вовремя позвонили мне. Я только утром вернулся домой с раскопок в Коста-Рике.