– Кажется, это не подделка.
– Наши специалисты думают так же, – сказал Уайкофф. – Бессодержательное красноречие, бессвязные слова, разрозненные предложения, все как обычно.
– Фидель пишет, что у него все в порядке, – спокойно сказал Оутс. – Но то, как он это написал, беспокоит меня. Такое впечатление, будто он умоляет.
– Не думаю. Кажется, он пытается подчеркнуть строжайшую секретность изрядной долей срочности.
– Последствия его плана могут быть ошеломляющими.
– Мои сотрудники досконально изучили письмо, – сказал Уайкофф. – Кастро не заинтересован обманывать нас.
– Но вы же сами сказали, что документ прошел длинный путь, прежде чем попасть в наши руки.
Уайкофф кивнул.
– Звучит безумно, но два курьера, доставившие письмо в наш офис в Майами, заявили, что тайно пересекли границу между Кубой и США на дирижабле.
Сквозь двойную линзу стереоскопа Анастас Рыков видел пустынные горы и темные хребты лунных кратеров. Перед взглядом советского геофизика пустынный лунный пейзаж разворачивался в трех проекциях и окрашивался в яркие цвета. С высоты в тридцать четыре мили все детали изображения были поразительно четкими. Ясно виднелись даже отдельные камни величиной меньше дюйма.
Рыков плотно прижал голову к подушке стереоскопа, изучая подборку фотографий, которые он медленно проворачивал под линзой на двух широких барабанах. Он был похож на режиссера, монтирующего фильм, только в более удобных условиях. Он останавливал вращение барабанов и приближал любую область на снимке, нажимая кнопки на небольшом пульте управления.
Фотографии были сделаны новейшими приборами с русского корабля, летавшего на Луну. Зеркальные сканеры отражали лунную поверхность через призму, раскладывая изображение на спектральные волны, оцифрованные в 263 различных оттенках серого, из черного на значении 263 преобразующиеся в белый на нуле. Потом компьютер космического корабля соединял элементы изображения в единую сеть на плотной ленте. После того как орбитальный космический корабль отправил данные, они были откорректированы лазером в негативный черно-белый цвет с голубыми, красными и зелеными волнами. Затем компьютер усиливал яркость и распечатывал их на двух соединенных лентах фотографической бумаги. При этом картинки накладывались одна на другую для создания стереоскопического эффекта.
Рыков поднял очки и потер покрасневшие глаза. Он взглянул на часы. Без трех минут полночь. Девять суток подряд он корпел над аппаратом, обследуя вершины и впадины поверхности Луны, лишь несколько раз прерываясь на короткий сон. Геофизик поправил очки и запустил пальцы в густые заросли сальных черных волос, отстраненно сознавая, что не мылся и не переодевался с самого начала работы над проектом.
Мужчина усилием воли отогнал усталость и снова вернулся к работе, начав рассматривать небольшую площадку вулканического происхождения на дальней стороне Луны. Оставалось всего два дюйма ленты, а потом она неожиданно заканчивалась. Начальство не сообщило, почему снимок так внезапно обрывался, но ученый решил, что просто при сканировании произошел сбой.
Поверхность Луны казалась изрытой и морщинистой, как прыщавая кожа под увеличительным стеклом, и больше отдавала в орехово-коричневый цвет, чем в серый. Метеориты изрешетили ее кратерами, словно шрамами.
Быстро проглядывая фотографии, уставший Рыков едва не пропустил кое-что необычное. Геофизик вернул изображение назад и увеличил область на краю крутого хребта, возвышающегося над маленьким кратером. Взгляд четко сфокусировался на трех крошечных объектах.
Увиденное поразило его. Рыков поднял голову и глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от окутавшего мозг тумана. Затем снова склонился над стереоскопом.
Наваждение не пропало. Правда, третий объект был скалой – но в двух других он отчетливо разглядел человеческие фигуры.
Мужчина оторопел от увиденного. У него затряслись руки, внутри все похолодело. Потрясенный геофизик убрал голову с подушки стереоскопа, подошел к столу и открыл маленький блокнот с телефонными номерами советского военно-космического командования. Перед тем как дозвониться, он дважды набирал неверный номер.
В телефоне раздался нетрезвый голос:
– Что случилось?
– Это генерал Максим Есенин?
– Да, кто звонит?
– Мы раньше не встречались. Меня зовут Анастас Рыков. Я геофизик из космического лунного проекта.
Командующий советскими военно-космическими программами даже не попытался скрыть раздражение поздним звонком Рыкова:
– Какого черта вы звоните мне ночью?
Ученый знал, что переступает грань дозволенного, но без колебаний выпалил в телефон:
– Когда я изучал снимки с «Селена‑4», то наткнулся на кое-что совершенно невероятное. Думаю, вы должны узнать первым.
– Рыков, вы пьяны?
– Нет, генерал. Я жутко устал, но по-сибирски трезв.
– Если вы не дурак, то должны понимать, что у вас будут большие проблемы из-за того, что не доложили как следует своему прямому начальству, а позвонили сразу мне.
– Дело слишком важное, чтобы ставить в известность тех, у кого нет ваших полномочий.
– Идите проспитесь и утром не будете таким наглым, – сказал командующий. – Я сделаю вам одолжение и забуду о звонке. Спокойной ночи.
– Подождите! – закричал Рыков, забывая обо всем. – Если вы положите трубку, мне не останется ничего другого, как обратиться сразу к Владимиру Полевому.
Восклицание геофизика Есенин встретил холодным молчанием. Наконец он ответил:
– Думаете, что у начальника службы государственной безопасности найдется время выслушивать бред сумасшедшего?
– Когда он посмотрит в мое досье, то сразу поймет, что я уважаемый член партии и ученый, а совсем не безумец.
– Да неужели? – Раздражение Есенина сменилось любопытством. Он решил дать Рыкову выговориться. – Ладно, слушаю вас. Что же может быть настолько жизненно важным для Родины-матери, что вы решили звонить сразу мне?
Ученый попытался взять себя в руки.
– Я нашел доказательства того, что на Луне кто-то есть.
Спустя сорок пять минут генерал Есенин вошел в лабораторию фото-анализов геофизического космического центра. Краснолицый генерал был большим и крепким мужчиной, одетым в измятый мундир со сверкающими медалями. Волосы были пепельно-седыми, а взгляд – твердым и неуступчивым. Он тихо подошел, слегка подав голову вперед, будто высматривая добычу.
– Вы Рыков? – без прелюдий спросил он.
– Да, – коротко, но твердо ответил тот.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, даже не думая о рукопожатии. Наконец Рыков откашлялся и указал рукой на стереоскоп.
– Подойдите сюда, генерал. Пожалуйста, положите голову на кожаную подушку и посмотрите в окуляр.
Есенин склонился над окуляром и спросил:
– Что я должен увидеть?
– Присмотритесь к небольшой области, которую я обвел.
Генерал прислонился к подушке и невозмутимо заглянул в окуляр. Целую минуту он неотрывно смотрел в стереоскоп, на миг удивленно поднял глаза и потом снова склонился над окуляром. Наконец он медленно поднялся и уставился на Рыкова, не скрывая своего изумления.
– Это не обман зрения? – недоверчиво спросил он.
– Нет, генерал. То, что вы только что увидели, – правда. Две человеческие фигуры в скафандрах наводят какой-то прибор на «Селен‑4».
Есенин не мог поверить в то, что сам увидел.
– Невероятно! Откуда здесь взялись люди?
Рыков растерянно пожал плечами:
– Не знаю. Они либо астронавты США, либо инопланетяне.
– Я не верю в фантастические сказки.
– Неужели американцы отправили своих людей на Луну без того, чтобы не осветить такое событие во всех мировых новостях? И почему о нем не узнала наша разведка?
– Можно предположить, что они оставили там людей во время программы «Аполлон», для сбора информации. Если только такое вообще могло быть.
– Их последний известный полет на Луну состоялся в 1972 году, на корабле «Аполлон‑17», – напомнил Рыков. – Человек не может семнадцать лет подряд прожить в суровых лунных условиях без пополнения запасов.
– У меня нет других идей, – огрызнулся Есенин.
Он вернулся к стереоскопу и начал пристально всматриваться в фигуры людей, стоящих в кратере. Свет солнца, находящегося справа, отбрасывал их тени в обратную сторону. На них были белые скафандры и шлемы с темно-зелеными стеклами. Такой дизайн космического скафандра был Есенину незнаком. Он четко видел их следы, ведущие в кромешную темноту в тени у края кратера.
– Я знаю, что вы ищете, генерал, – сказал Рыков, – но я уже осмотрел все, что только можно, и не увидел никаких следов космического корабля.
– Может быть, они спустились туда сверху?
– Там обрыв более тысячи футов.
– Я не знаю, как такое возможно, – произнес генерал.
– Взгляните поближе на прибор, который они направляют на «Селен‑4». Похоже на большую камеру с очень длинным объективом.
– Нет, – возразил Есенин, – в этом уж я разбираюсь. Это не камера, а оружие.
– Какой-нибудь лазер?
– Ну, не настолько продвинутое оружие. Мне кажется, они держат ручную зенитную установку американского производства. Похоже на «Лариат‑40». Наводится на цель лучом, зона поражения – десять миль на Земле, а в разреженной лунной атмосфере и того больше. Поступила на вооружение в НАТО около шести лет назад. Кажется, ваша теория про инопланетян отпадает.
По коже Рыкова пробежали мурашки.
– Во время космических полетов каждый лишний миллиметр свободного пространства в ракете драгоценен. Зачем брать на Луну громоздкую и ненужную там зенитную установку?
– Видимо, космонавты видели в ней надобность. Они использовали ее против «Селена‑4».
Геофизик задумался.
– Тогда понятно, почему сканеры перестали работать уже через минуту. Они повредили их…
– …выстрелом из зенитки, – закончил за него Есенин.
– Нам еще повезло, что сканеры смогли оцифровать и передать данные, перед тем как их разнесли.