– Да, – подтвердил Джордино, – просто будем придерживаться маршрута Лебарона.
– Как-то просто звучит, – пробурчал Дирк себе под нос. – Слишком просто.
В ту минуту, когда трое коллег по НУПИ собирались подняться на борт, к дирижаблю подъехал лимузин Лебаронов. Из машины вышел Анджело и аккуратно открыл заднюю дверь. Внутри показалась Джесси, в дизайнерском костюме «сафари», с повязанными ярким шарфом волосами в стиле тридцатых годов, что делало ее похожей на туристку. Под рукой дама несла замшевую полетную сумку.
– Все готово? – бойко спросила она, проскальзывая мимо них по лестнице в гондолу.
Ганн мрачно посмотрел на Питта:
– Ты не говорил нам, что мы собираемся на пикник.
– Я и сам только что об этом узнал, – ответил Питт, уставившись на Джесси, развернувшуюся к ним в дверном проеме.
– Прошу прощения, – сказала она. – Я забыла упомянуть, что ваш пилот – это я.
На лицах Джордино и Ганна застыло такое выражение, будто они проглотили живого кальмара. Питт, наоборот, развеселился. Он сказал:
– В каком смысле?
– Рэймонд научил меня летать на «Проспертире», – отозвалась она. – Я провела за штурвалом уже больше восьмидесяти часов, и у меня есть лицензия.
– Давайте без шуточек, – Питт был заинтригован.
Джордино не почувствовал в ее словах ни капли юмора.
– Госпожа Лебарон, а нырять вы умеете?
– В воду? Или вы имеете в виду нырять с парашютом? Я могу и то, и другое.
– Мы не можем взять с собой женщину, – решительно произнес Ганн.
– Госпожа Лебарон, прошу вас, – вмешался начальник аэродромной команды. – Мы не знаем, что случилось с вашим мужем. Это может быть опасно.
– Значит, так: мы будем связываться с вами по тому же принципу, что и Рэймонд, – громко сказала она, не обращая внимания на его слова. – Если обнаружим что-нибудь интересное – передадим вам голосовое сообщение. Шифроваться не будем.
– Просто смешно, – возразил Ганн.
Питт пожал плечами:
– Ну, даже не знаю. Я за то, чтобы взять ее.
– Ты что, серьезно?
– Почему бы и нет? – с язвительной усмешкой ответил Дирк. – Я за равноправие. У нее есть такое же право покончить с собой, как и у нас.
Аэродромная команда в гробовой тишине наблюдала, как старый дирижабль поднимается навстречу солнцу. Внезапно он начал резко снижаться. Все застыли на месте от испуга, когда посадочное колесо коснулось гребня волны. Но затем воздушный корабль медленно выпрямился и начал снова подниматься.
Кто-то взволнованно прокричал:
– Взлетай, малыш, взлетай!
«Проспертир» судорожно поднимался на несколько футов до тех пор, пока не достиг безопасной высоты. Аэродромная команда напряженно наблюдала за дирижаблем, пока тот не превратился в крошечную темную точку и не исчез за горизонтом. Когда «Проспертир» пропал из поля зрения, испуганные рабочие еще несколько минут тихо стояли на месте. Теперь никто не осмелился предложить скоротать время за игрой в волейбол. Один за другим они влезли в фургон и столпились вокруг радио, отчего кондиционер пришлось включить на полную мощность.
Первое сообщение пришло ровно в семь. Питт объяснил встряску в начале полета. Оказалось, что вес груза, который Джордино и Ганн разместили на борту, привел к небольшой перегрузке и Джесси пытается справиться с потерей высоты.
Вплоть до двух часов Питт держал частоту открытой и продолжал докладывать о своих наблюдениях, точно так же, как Лебарон во время своего полета.
Начальник аэродромной команды подвинул к себе микрофон:
– Проспертир, говорит Бабулин дом. Прием.
– Слушаю вас, Бабуля.
– Сообщите последние координаты по спутнику «ВИКОР».
– Вас понял. Показатели «ВИКОРа» – Н3608 на Т8090.
Начальник персонала сразу же нанес координаты на карту.
– Проспертир, хорошо двигаетесь. Свяжемся, когда вы будете в пяти милях к югу от мелководья Гуинчо на Багамской банке. Прием.
– Вас понял, Бабуля.
– Что с ветром?
– Судя по гребням волн, я бы сказал, что ветер усилился до шести баллов по шкале Бофорта.
– Слушайте меня, Проспертир. Поступило новое сообщение от береговой охраны об урагане «Маленькая Ева». Она в два раза увеличила скорость и повернула на восток. Объявлено штормовое предупреждение на юге Багам. Если ураган будет придерживаться текущего курса, то дойдет до восточного побережья Кубы примерно к вечеру. Повторяю, «Маленькая Ева» повернула на восток и движется в вашем направлении. На сегодня хватит, Проспертир, поворачивайте домой.
– Будет сделано, Бабуля. Меняю курс на Кис.
Следующие полчаса Питт молчал. В 14.35 начальник аэродромной команды снова попытался установить связь.
– Проспертир, выйдите на связь. Прием.
Нет ответа.
– Выйдите на связь, Проспертир. Я Бабулин дом. Как меня слышно?
Тишина.
Душный воздух внутри фургона внезапно показался холодным, оцепеневших от страха рабочих охватило предчувствие беды. Секунды медленно таяли, а минуты казались вечностью, пока начальник отчаянно пытался связаться с дирижаблем.
Но «Проспертир» не отвечал.
Начальник аэродромной команды швырнул микрофон на стол и начал проталкиваться к двери через толпу потрясенных рабочих. Он подбежал к лимузину и судорожным рывком открыл заднюю дверь.
– Они пропали! Мы потеряли их, как Лебарона!
Одиноко сидящий мужчина на заднем сиденье ответил простым кивком.
– Продолжайте попытки связаться с ними, – тихо сказал он.
Когда начальник персонала аэродромной команды поспешил назад к грузовику, адмирал Джеймс Сэндекер достал из стеклянного ящичка телефонную трубку и сделал вызов:
– Господин президент!
– Слушаю вас, адмирал.
– Они пропали.
– Понял. Поставлю в известность адмирала Клайда Монфорта из карибской объединенной оперативной группы. Он уже поднял корабли и самолеты по тревоге около Багам. Как только я повешу трубку, я сразу же прикажу ему начинать поисково-спасательную операцию.
– Пожалуйста, попросите Монфорта действовать как можно быстрее. Мне доложили, что в той области, где исчез «Проспертир», сейчас бушует ураган.
– Адмирал, возвращайтесь в Вашингтон и не беспокойтесь. Ваши люди и госпожа Лебарон будут обнаружены в течение нескольких часов.
– Постараюсь зарядиться вашим оптимизмом, господин президент. Спасибо.
Сэндекер свято верил в одну-единственную догму: никогда не верь слову политикана. Поэтому он сделал еще один звонок:
– Это адмирал Джеймс Сэндекер. Мне нужно поговорить с адмиралом Монфортом.
– Секундочку, сэр.
– Джим, это правда ты?
– Приветствую, Клайд. Рад снова слышать твой голос.
– Черт возьми, прошло уже почти два года. Что-то случилось?
– Скажи, тебя оповестили о спасательной операции на Багамах?
– Где ты такое услышал?
– Слухи.
– Какая-то «утка»! Почти все наши карибские войска сейчас проводят десантные учения на Ямайке.
– Неужели?
– Нужно продемонстрировать наш военный потенциал Советам и кубинцам. Пытаемся вывести Кастро из равновесия, пусть он думает, что мы готовим вторжение со дня на день.
– А на самом деле?
– Чего ради? Куба – лучшая рекламная кампания экономического упадка коммунизма. И, кроме того, пусть лучше Советский Союз смывает в унитаз Кастро двенадцать миллионов долларов в день, чем мы.
– Ты не получал никаких приказов следить за дирижаблем, который вылетел из Кис сегодня утром?
На другом конце линии наступила зловещая тишина.
– Наверное, мне не следует говорить тебе об этом, Джим, но я действительно получал устный приказ о дирижабле. Мне было приказано увести наши корабли и самолеты подальше от Багамских банок и включить глушилки всех средств связи в этом районе.
– Приказ пришел прямо из Белого дома?
– Не искушай судьбу, Джим.
– Спасибо, что сказал мне правду, Клайд.
– Не благодари. Давай увидимся, когда ты будешь в Вашингтоне.
– Буду ждать этого.
Сэндекер повесил трубку, его лицо покраснело от гнева, в глазах полыхала ярость.
– Господи, помоги им, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – Нас всех обвели вокруг пальца.
Гладкое лицо Джесси с высокими скулами было напряжено – ей нелегко давалась борьба с мощными порывами ветра и шквального дождя, осыпавшими дирижабль. Ее руки и запястья все сильнее уставали, ведь приходилось то и дело дергать переключатели передач и большой рычаг регулировки высоты. Из-за дополнительного веса дождевых капель стабильно удерживать нужный уровень высоты стало почти невозможным. Джесси чувствовала, как сердце начинает сковывать ледяной ужас.
– Нужно двигаться к суше, – дрогнувшим голосом произнесла она. – Я не могу больше держать нас в воздухе при такой турбулентности.
Питт посмотрел на нее:
– Ближайшая суша – Куба.
– Пусть лучше нас арестуют, чем мы умрем.
– Не сейчас, – ответил Питт со своего сиденья справа и позади нее. – Попытайтесь продержаться еще немного. Буря отнесет нас к Ки-Уэст.
– На дирижабле не работает радио, они не узнают, где нас искать, если мы грохнемся в море.
– Вам стоило подумать об этом до того, как вы пролили кофе на передатчик и электрика коротнула.
Она бросила на него гневный взгляд и подумала: «Господи, какой же он несносный!» Питт высунулся в окно по правому борту, небрежно глядя в бинокль на морские волны. Джордино выглядывал из окна по левую сторону, а Ганн пытался считать координаты с навигационного компьютера «ВИКОР» и перенести их на карту. Время от времени он спокойно поправлял пишущий элемент на градиометре Шонстедта, который с помощью магнитного напряжения определял железо. Казалось, никого из них троих происходящее особо не волновало.
– Вы не слышали, что я вам сказала? – раздраженно спросила она.
– Слышали, – ответил Питт.
– Я не могу управлять при таком ветре. Дирижабль слишком тяжелый. Мы должны сбросить балласт или приземлиться.
– Последний мешок с балластом мы сбросили час назад.