Советы должны были понимать, что лучше пренебречь надежной охраной для того, чтобы создать иллюзию безлюдного заброшенного острова. Кубинские диссиденты, бежавшие от правительства Кастро, конечно же, не обратили бы на это внимания, а изгнанные из страны кубинские военные в первую очередь сосредоточились бы на материке. Раз на остров никто не высаживается и отсюда никто не убегает, значит, русским просто незачем выставлять большое количество охранников.
Питт нырнул в вентиляционное отверстие и тихо прокрался через гараж назад к люку. В коридоре до сих пор было тихо. Он посмотрел на дверь в камеру и увидел, что бинт все еще на месте.
Теперь он собирался найти Ганна и Джордино. Но испытывать удачу ему больше не хотелось. Хоть и вряд ли их камера была заперта надежно, но Питт опасался, что кто-то появится в коридоре. Если заметят, что ему удалось выбраться из комнаты, то на надежде сбежать можно ставить крест. Он не сомневался, что в таком случае Великов и Глай запрут его куда подальше, если сразу не расправятся с ним.
Однако чутье подсказало Дирку, что рискнуть нужно именно сейчас. Другой такой возможности могло больше не выпасть. Каждый звук эхом отдавался от бетонных стен коридора, поэтому он смог бы услышать приближающиеся шаги, чтобы вовремя вернуться в камеру, если не зайдет слишком далеко.
Соседняя комната оказалась малярной кладовой. Он рылся в ней несколько минут, но не нашел ничего полезного. Следующие две комнаты были пусты. В третьей хранились инструменты водопроводчика. Затем он отпер следующую дверь и неожиданно для себя уставился в удивленные лица Ганна и Джордино. Он быстро проскользнул внутрь и осторожно прикрыл дверь, чтобы дверная задвижка не защелкнулась.
– Дирк! – воскликнул Джордино.
– Тише, – прошептал Питт.
– Как я рад тебя видеть, дружище!
– Вы проверили, комната не прослушивается?
– Сразу же, то есть через тридцать секунд после того, как нас заперли здесь, – ответил Ганн. – Все чисто.
В это мгновение Дирк разглядел темно-фиолетовые пятна синяков под глазами Джордино.
– Вижу, ты уже побывал у Фосса Глая в комнате номер шесть.
– У нас был очень интересный разговор. Хоть и довольно односторонний.
Питт перевел взгляд на Ганна, но не заметил никаких следов побоев.
– Ты в порядке?
– Он слишком умен, чтобы вышибать мне мозги, – натянуто улыбнулся товарищ. Затем указал пальцем на сломанную лодыжку. Гипса уже не было. – Он получал кайф, выкручивая мне ногу.
– А что с Джесси?
Ганн и Джордино мрачно переглянулись.
– Мы боимся, что худшее из всего, – сказал Ганн. – В тот же вечер мы с Алом слышали женские крики, когда выходили из лифта.
– В то время мы возвращались с допроса от этого гнусного ублюдка Великова.
– У них такая система, – объяснил Питт. – Сперва генерал пытается втереться нам в доверие, подманивая пряником, а затем отправляет на свидание с кнутом Глая.
Он сердито прошелся по маленькой комнате.
– Мы должны найти Джесси и убираться отсюда.
– Как? – спросил Джордино. – К нам заходил Лебарон и во время разговора подчеркнул, что с острова невозможно сбежать.
– Раз уж мне удалось выбраться отсюда, то я бы не стал так доверять безрассудному богачу Рэймонду, – едко заметил Питт. – Думаю, Глай крепко его отделал.
– Согласен.
Ганн повернулся на бок, удобнее положив сломанную лодыжку.
– Как ты собираешься сбежать с острова?
– Я нашел и спрятал мотор с нашей надувной лодки, на тот случай, если не удастся украсть новую.
– Что? – Джордино недоверчиво уставился на Питта. – Ты выходил наружу?
– Ну, я бы не назвал это прогулкой по парку, – ответил Питт. – Но уже составил маршрут побега к пляжу.
– Мы не сможем украсть лодку, – категорично сказал Ганн.
– Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
– Пригодилось мое поверхностное знание русского языка. Я подслушал немало тюремных слухов от охранников. И еще у меня получилось подсмотреть несколько мелочей из документов Великова в его кабинете. Мне показалось интересным, что по ночам на остров выгружают запасы из подводной лодки.
– Для чего все так запутанно? – проворчал Джордино. – По-моему, перевозить обычными кораблями было бы намного быстрее.
– Для этого нужны портовые сооружения, а их отлично видно с воздуха, – пояснил Ганн. – Что бы здесь ни происходило, они очень стараются не привлекать к этому внимания.
– Мне тоже так кажется, – поддержал Питт. – Русские очень постарались, чтобы остров выглядел безлюдным.
– Неудивительно, что они так обалдели, когда мы вошли к ним прямо через парадную дверь, – задумчиво сказал Джордино. – Тогда я понимаю, к чему их допросы и пытки.
– А я все сильнее убеждаюсь, что нам нужно удрать отсюда – только это нас спасет.
– А потом предупредить наши спецслужбы, – добавил Ганн.
– Когда ты планируешь устроить побег? – спросил Джордино.
– Завтра ночью, сразу после того, как охранник принесет ужин. Ганн долго смотрел на Питта тяжелым взглядом и потом сказал:
– Ты должен бежать в одиночку, Дирк.
– Мы пришли вместе, вместе и уйдем.
Джордино покачал головой:
– Ты не сможешь тащить нас с Джесси на спине.
– Эл прав, – сказан Ганн. – Мы не в том состоянии, чтобы проползти хотя бы пятьдесят ярдов. Лучше мы останемся, чем пойдем с тобой и лишим тебя шансов на успех. Освободи Лебаронов, и гребите в Штаты что есть сил.
– Я не могу рисковать и довериться Рэймонду Лебарону. Наверняка он сдаст нас. Не верю его рассказам о том, что остров – всего лишь тайный курорт для бизнесменов.
Ганн недоуменно покачал головой:
– Первый раз вижу такой курорт, где распоряжаются военные, которые еще и пытают своих гостей.
– К черту Лебарона! – Глаза Джордино сузились от ярости. – Но ради бога, спаси Джесси до того, как этот сукин сын Глай убьет ее.
Питт был загнан в угол.
– Я не могу просто уйти и оставить вас двоих на верную смерть.
– Если ты этого не сделаешь, – серьезно сказал товарищ, – то умрем мы все, и больше никто не сможет рассказать, что происходит на этом проклятом острове.
Настроение было мрачным, но прошло уже довольно много времени, поэтому на душе стало не так тяжело. На утреннее мероприятие собралось не больше сотни людей. Несмотря на то что присутствовал сам президент, лишь один канал новостей направил съемочную группу освещать событие. Небольшая толпа тихо стояла в укромном уголке парка Рок Крик и дослушивала конец краткой речи президента:
– …и поэтому сегодня утром мы с вами собрались, чтобы отдать запоздалую дань уважения восьмистам американским солдатам, чье судно «Леопольдвилль» было подорвано торпедой в порту Шербур во Франции в канун Рождества 1944 года. Еще никогда таким трагедиям военного времени не было отказано в чести, которую они заслуживают. Еще никогда о таких трагедиях настолько не забывали.
Он замолк и кивнул в сторону памятника, накрытого покрывалом. Покров стянули, явив народу статую одинокого солдата, стоящего в решительной позе, с уверенным взглядом, одетого в шинель и при полном полевом снаряжении, с карабином «М 1», перекинутым через плечо. От бронзовой ростовой статуи военного, поднятого на волне, обвившей его за лодыжки, веяло величием.
После минуты аплодисментов глава государства – он, кстати, проходил военную службу в Корее, лейтенантом в артиллерийском подразделении морской пехоты – начал пожимать руки выжившим бойцам с «Леопольдвилля» и другим ветеранам дивизии Пантер. Приближаясь к лимузину Белого дома, он внезапно застыл, когда пожал руку десятому мужчине в ряду.
– Трогательная речь, господин президент, – послышался знакомый голос. – Мы можем поговорить наедине?
Губы Леонарда Хадсона расплылись в иронической улыбке. Теперь он совершенно не походил на кедди Реджи Салазара. В этот раз на его лице была дьявольская бородка, дополняющая густые седые волосы. Он был одет в шерстяной свитер с высоким воротником и твидовый пиджак. На ногах – фланелевые брюки темно-кофейного цвета и отполированные до блеска английские кожаные туфли. Он выглядел так, будто сошел с плаката, рекламирующего коньяк в журнале «Таун энд Кантри».
Президент повернулся к агенту секретной службы, стоявшему в футе от его локтя, и сказал:
– Этот человек будет сопровождать меня до Белого дома.
– Большая честь для меня, сэр, – сказал Хадсон.
Глава государства на секунду засмотрелся на него и решил продолжать игру. Его лицо расплылось в дружеской улыбке:
– Я ведь не могу упустить возможность обменяться байками со старым приятелем, не так ли, Джо?
Президентский кортеж свернул на Массачусетс-авеню, красными мигалками и сиреной разгоняя машины в час пик. Около двух минут никто не открывал рта. Наконец Хадсон сделал первый шаг:
– Вы вспомнили, где мы с вами встречались раньше?
– Нет, – солгал президент. – Совершенно не могу припомнить ваше лицо.
– Наверное, вы перевидали множество людей…
– Честно говоря, у меня были дела поважнее.
Хадсон перешел к игре в открытую:
– Такие, как бросить меня за решетку?
– Я бы скорее сказал – спустить в канализацию.
– Вы не паук, господин президент, а я – не муха. Если вы думаете, что я попал в ловушку, когда сел в ваш автомобиль, окруженный агентами спецслужб, то ошибаетесь. Не сомневайтесь, что я смогу выйти отсюда целым и невредимым.
– Снова старый трюк с фальшивой взрывчаткой?
– Не совсем. Настоящая пластиковая взрывчатка прикреплена под столом одного из четырехзвездочных ресторанов нашего города. Восемь минут назад сенатор Адриан Горман и госсекретарь Дуглас Оутс уселись за этот стол для официальной встречи за завтраком.
– Вы блефуете.
– Может быть, но если нет, задумайтесь, разве то, что вы схватите меня, стоит кучи смертей в переполненном ресторане?
– Что вы хотите на этот раз?
– Отзовите свою ищейку.
– Христа ради, объясните нормально.
– Прикажите Айре Хагену оставить меня в покое, пока он еще может дышать.