– Бифштекс, не спускайте с них глаз. Верней всего, Антрекот направляется к университету.
– Вас понял, Говядина.
Спустя пять минут фургон свернул на шоссе и проехал через небольшой пригород Колледж-Парка. Еще через десять минут, примерно через милю, автомобиль подъехал к большому торговому центру, на обоих выездах которого располагались известные универмаги. Несколько акров парковки были вплотную заставлены автомобилями покупателей. Разговор внутри фургона прекратился. Этого Хаген не ожидал.
– Черт! – выругался он.
– Я – Бифштекс, – раздался голос пилота вертолета.
– Я вас слышу.
– Антрекот только что заехал под огромный навес перед главным. входом. Я их не вижу.
– Ждите, пока они снова не появятся, и опять садитесь им на хвост, – приказал Хаген. Он встал из-за стола и подошел к водителю. – Остановитесь рядом с ними.
– Не могу. Между нами шесть автомобилей.
– Кто-нибудь из машины выходил к магазинам?
– Тяжело увидеть что-то в такой толпе. Кажется, двое или трое вышли из фургона.
– Вы хорошо запомнили человека, какого они подобрали в городе? – спросил Хаген.
– Седые волосы и борода. Худощавый, ростом около 175 сантиметров. На нем был свитер с высоким воротником, твидовый пиджак и коричневые брюки. Да, я узнаю его, если увижу.
– Тогда езжайте вокруг парковки и поищите его. Должно быть, он и его приятели сменят машину. А я пока что зайду в торговый центр.
– Антрекот движется, – сообщил пилот.
– Следите за ним, Бифштекс. Я пока что прекращу связь.
– Вас понял.
Хаген выскочил из кемпера и сквозь толпу покупателей направился ко входу в торговый центр. Найти три иголки в стоге сена было бы куда легче. Он знал, как выглядит Хадсон, видел фотографии Гуннара Эриксена, но кто-то из них, если не оба, мог остаться в фургоне.
Айра отчаянно метался от одного магазина к другому, всматриваясь в лица мужчин, благо почти всегда они возвышались над головами женщин-покупательниц. Его раздражало, что это все происходило в выходной день. Утром буднего дня он мог бы пальнуть по магазину из пушки и ни в кого не попасть. Почти час прошел в бесплодных поисках, после чего он вышел наружу и остановился возле кемпера.
– Не нашли их? – спросил он, заранее зная ответ.
Водитель покачал головой:
– Я почти десять минут обходил парковку. Людей и машин слишком много, к тому же многие из них едут как зомби, когда ищут свободное место на стоянке. Те, за кем вы следите, без проблем могли уйти через другой выход и уехать, пока я был на этой стороне здания.
Хаген ударил по машине кулаком от отчаяния. Он подошел уже так близко, просто невероятно близко, и в итоге споткнулся на самом финише.
Для того чтобы уснуть, Питту пришлось залезть на шкаф и выкрутить яркую флуоресцентную лампочку. Он беспробудно спал до тех пор, пока охранник не принес ему завтрак. Он чувствовал себя бодро и с таким упоением набросился на густую кашу, словно она была его любимым блюдом. Охранник выглядел недовольным, когда заметил, что лампа погасла, но Питт только безучастно пожал плечами и продолжил поедать кашу.
Спустя два часа его сопроводили в кабинет генерала Великова. Как он и думал, Великов пытался применить тактику выжидания, долго не появляясь в комнате, чтобы сломить его дух. Господи, до чего же русские наивны. Дирку пришлось подыграть, расхаживая по кабинету и приняв обеспокоенный вид.
Сегодняшний день должен был стать решающим для Питта. Он был уверен, что сможет сбежать снова, но теперь опасался новых препятствий, какие могли возникнуть на пути. С другой стороны, он боялся и очередной встречи с Фоссом Глаем. После нее он, возможно, будет уже не в состоянии выбраться отсюда.
Откладывать и отступать больше нельзя. Этой же ночью ему нужно сбежать с острова.
Наконец в комнату вошел Великов и несколько секунд рассматривал Питта, прежде чем поздороваться. Генерал держался подчеркнуто холодно, его взгляд был упрямым и твердым. Кивком он приказал Питту сесть на жесткий стул, которого не было здесь во время их прошлой встречи. Когда он заговорил, его голос звучал угрожающе:
– Подпишете признание в том, что вы шпион?
– Только если это осчастливит вас.
– Если вы будете здесь острить, ничего хорошего не выйдет.
Внезапный порыв ярости пересилил здравый смысл, и Дирк не смог сдержать себя:
– Я не собираюсь любезничать с подонком, который пытает женщин.
Великов вскинул брови:
– Объяснитесь.
Питт повторил слова Ганна и Джордино, присвоив их себе.
– Любые звуки далеко разносятся по бетонным коридорам. Я слышал крики Джесси Лебарон.
– Неужели? – Привычным движением руки Великов пригладил волосы. – Вы должны понимать свою выгоду от сотрудничества с нами. Расскажете правду – и мне не придется доставлять неудобства вашим друзьям.
– Правду никто не скрывает. Дело в том, что вы сами зашли в тупик. Четыре человека рассказали одно и то же. И вам, такому профессиональному следователю, все еще кажется, что здесь что-то не так? Все четверо под пытками одинаково ответили на вопросы. Не умея анализировать факты, вы, как и все русские, продолжаете слепо верить в свои убеждения. Если я подпишу признание в шпионаже, вы потребуете поставить подпись под еще каким-нибудь преступлением против вашего драгоценного государства, а в итоге мне придется подписываться под каждым плевком на тротуар. Тактика русских проста, как их архитектура и самые изысканные блюда. Одно требование следует по пятам за другим. Для чего вам правда? Вы не признаете ее, даже когда она сама встанет у вас перед глазами и треснет по шарам.
Великов в молчаливом презрении уставился на Питта, как славянин на монгола.
– Снова предлагаю вам сотрудничество.
– Я обычный морской инженер и не знаю никаких военных тайн.
– Меня интересует, что вам известно об острове от начальства и как вы оказались здесь.
– Какой смысл что-то рассказывать? Вы уже ясно дали понять, что нам не жить.
– Возможно, смерть можно будет отсрочить.
– Без разницы. Мы уже сказали все, что знаем.
Великов побарабанил пальцами по столу.
– Вы по-прежнему утверждаете, что попали на Кайо-Санта-Мария случайно?
– Так и было.
– И ожидаете, что я поверю в эту чушь, что из всех островов и берегов Кубы госпожа Лебарон вдруг оказывается в том же месте, где живет и ее муж, хотя, по вашим словам, она даже не знала об этом?
– Честно говоря, я бы и сам с трудом поверил. Но именно так все и произошло.
Великов злобно посмотрел на пленника. Казалось, генерал чувствовал, что тот говорит правду, но не мог заставить себя принять ее.
– У меня уйма времени, господин Питт. Я уверен, что вы скрываете что-то очень важное. Вернемся к нашему разговору, когда вы не будете столь высокомерны.
Потянувшись к столу, он нажал кнопку, вызывающую охрану. На его лице появилась улыбка, но она совершенно не выражала удовольствия или веселья. Улыбка была грустной.
– Простите, что так внезапно, – сказал Фосс Глай. – Хотя, как показывает опыт, неожиданность дает более эффективные результаты, чем длительное выжидание.
Войдя в комнату номер шесть, Питт не успел сказать ни слова. Когда пленник переступил порог, Глай выскочил из-за приоткрытой двери и ударил его со спины чуть выше почки. Мужчина задыхался от боли и почти терял сознание, но ему удалось устоять на ногах.
– Так, мистер Дирк, теперь, когда я привлек ваше внимание, может быть, вы соизволите что-нибудь рассказать?
– Вам никто не говорил, что вы псих? – сквозь сжатые зубы выдавил Питт.
Пленник увидел, как сверху опускается кулак, подготовился и уклонился от удара. Отскочив к стене, он опустился на пол, изображая потерю сознания. Слизнув кровь с губ, Дирк почувствовал, как левая часть лица начала неметь. Он закрыл глаза и ничком распластался по полу. Находясь в лапах садиста, нужно было действовать осторожно, оценить реакцию Глая на его ответы и поведение и предугадать, когда и где будет нанесен следующий удар. Остановить жестокость было невозможно. Он лишь молился, чтобы пережить допрос, не получив серьезной травмы.
Фосс подошел к грязному умывальнику, набрал ведро воды и выплеснул на Питта.
– Ну же, Дирк. Насколько я знаю, вы можете держать удар намного лучше.
Тот с трудом поднялся на руки и на колени, отхаркивая кровь на бетонный пол, и убедительно застонал, едва не плача.
– Я не могу сказать вам больше, чем знаю, – пробормотал он.
Глай подхватил его на руки, словно маленького ребенка, и усадил на стул. Уголком глаза Питт заметил, что садист делает яростный замах правой рукой. Он как мог увернулся, приняв удар под висок чуть выше скулы. На несколько секунд его пронзило ужасной болью, после чего он снова попытался сымитировать потерю сознания.
Фосс выплеснул на его голову очередное ведро воды, и все началось заново. Глай склонился к лицу мужчины:
– На кого работаете?
Питт поднял руки и обхватил пульсирующую болью голову.
– Джесси Лебарон наняла меня, чтобы выяснить, что случилось с ее мужем.
– Вас высадили на подводной лодке.
– Мы летели на дирижабле от самого Флорида-Кис.
– Вы собирались прибыть сюда, чтобы собрать информацию и передать ее властям Кубы.
Питт нахмурился в замешательстве:
– Передать информацию властям? Я не понимаю, о чем вы говорите.
На этот раз Глай ударил Питта в солнечное сплетение, выбивая из легких каждый кубический сантиметр воздуха, после чего спокойно сел и стал наблюдать за реакцией.
Пленник согнулся, пытаясь восстановить дыхание. Ему казалось, что сердце не выдержит и остановится. Он сглотнул желчь в горле, почувствовал, как со лба капает пот, а легкие скручиваются в узел. Стены комнаты задрожали и поплыли перед глазами. В конце длинного тоннеля он видел улыбающуюся физиономию Глая.
– Каким было ваше задание, когда вы прибыли на Кайо-Санта-Мария?
– Не было заданий, – прохрипел Питт.