Хильда не спорила.
– Рэй – сложный человек. Он берет гораздо больше, чем отдает.
– На вашем месте я бы распял его на ближайшем кресте.
– Слишком поздно, мистер Питт.
Она подняла голову, в ее глазах внезапно заиграл огонек.
– Но вы можете кое-что сделать для меня.
– Говорите.
– Найдите Ла Дораду! – пылко сказала она. – Найдите статую и подарите ее миру. Чтобы об этом знала вся общественность. Это ранит Рэя сильнее, чем потеря его журнала. Но что более важно – вы сделаете то, чего хотел Ганс.
Питт взял ее за руку и легонько сжал.
– Хильда, – мягко произнес он. – Я сделаю все, что смогу, обещаю.
Доктор Хадсон отрегулировал четкость изображения и приветственно кивнул появившемуся на экране человеку:
– Эли, тут кое-кто хочет поговорить с тобой.
– Всегда рад видеть новые лица, – бодро ответил Штейнмец.
Место Хадсона перед видеокамерой и монитором занял другой мужчина. Несколько мгновений он с восхищением смотрел на экран.
– Вы действительно на Луне? – наконец спросил он.
– Время для шоу, – приятно улыбаясь, сказал Штейнмец. Он вышел за экран, снял камеру со штатива и подошел к кварцевому окну, чтобы показать лунный пейзаж. – К сожалению, не смогу вам показать отсюда Землю, мы сейчас на другой стороне Луны.
– Я вам верю.
Штейнмец прикрепил камеру на место и снова встал перед ней. Он подался вперед и уставился в экран. Улыбка медленно сползла с его губ, на лице появился вопросительный взгляд.
– Вы тот, кем сейчас мне кажетесь?
– Вы узнаете меня?
– Судя по голосу и по картинке, мне кажется, что я говорю с президентом.
Теперь уже пришел черед президента улыбаться.
– Не думал, что вы узнаете меня, ведь, когда вы покинули Землю, я был сенатором, а вам на Луну газеты вряд ли доставляют.
– Когда орбита Луны находится в надлежащем положении относительно Земли, мы можем подключаться почти ко всем спутникам связи. Во время последнего перерыва наши люди смотрели последний фильм Пола Ньюмана на канале НВО. А когда транслируют новости CNN, мы все собираемся у экранов, как голодные собаки у кормушки.
– Колония Джерси – невероятное достижение. Наш народ всегда будет в долгу перед вами.
– Спасибо, господин президент, хотя меня удивило то, что Лео решил опередить события и обнародовать успех проекта до нашего возвращения на Землю. Это не по плану.
– Еще не было никакого публичного заявления, – сказал президент, посерьезнев. – Кроме вас и ваших колонистов, я единственный человек, не состоящий во «внутреннем ядре», который знает о вашем существовании. Кроме, может быть, русских.
Штейнмец уставился на него сквозь двести сорок тысяч миль.
– Как они могли узнать о колонии Джерси?
Президент замолчал и перевел взгляд на Хадсона, стоящего за объективом камеры. Доктор покачал головой.
– Из фотографий, сделанных лунными зондами «Селен», – ответил президент, умолчав о том, что корабль был пилотируемым. – Одному из них удалось передать данные в Советский Союз. Мы думаем, что на фотографиях была видна колония Джерси. Также есть основания думать, что русские подозревают вас в уничтожении их зондов с поверхности Луны.
В глазах Штейнмеца заиграла тревога.
– Вы думаете, что они собираются напасть на нас, да?
– Да, Эли, так и есть, – сказал президент. – «Селен‑8», советская лунная станция, вошла на орбиту Луны три часа назад. Компьютеры НАСА просчитали, что они не стали садиться в безопасном месте на лицевой стороне Луны, а, вероятнее всего, собираются приземлиться на темной стороне, примерно в вашем районе. Очень рискованный ход, если только у них нет точных координат конечной цели.
– Колонии Джерси.
– На их лунном корабле находится семеро мужчин, – продолжил президент. – Таким воздушным судном должны управлять двое пилотов-инженеров. Значит, пятеро могут быть военными.
– Нас здесь десять человек, – сказал Штейнмец. – Двое будут противостоять одному, у нас неплохие шансы.
– Если не учитывать, что на их стороне огневая мощь и боевая подготовка. Эти люди – самая смертоносная команда, какую русские могли собрать.
– Довольно мрачная картина, господин президент. Что прикажете делать?
– Вы достигли гораздо большего, чем любой из нас был вправе ожидать. Но расклад сейчас совсем не в нашу пользу. Нужно уничтожить колонию и убираться оттуда до того, как прольется кровь. Я хочу, чтобы вы и ваши люди благополучно вернулись на Землю и получили награды, которых заслуживаете.
– Думаю, вы даже близко не представляете, как нам было тяжело построить ее.
– Чего бы вы ни достигли, это не стоит ваших жизней.
– Мы уже шесть лет живем, смирившись с возможностью умереть в любой момент, – медленно произнес Штейнмец. – Еще несколько часов не будут иметь никакого значения.
– Глупо отдавать свою жизнь зря, вам не выиграть битву, – стоял на своем глава государства.
– Вы говорите с человеком, потерявшим отца в битве за остров Уэйк[14]. Я посоветуюсь со своими, хотя результат мне известен заранее. Остальные ребята не станут спасаться бегством, если этого не сделаю я. Мы примем бой.
Президент чувствовал, что Штейнмеца невозможно переубедить, и в то же время гордился этим человеком.
– Какое оружие у вас есть? – устало спросил он.
– В нашем арсенале есть одна пусковая установка, к ней остался только последний снаряд, винтовка «М14 National Match» и спортивный пистолет двадцать второго калибра. Мы взяли их с собой на Луну для некоторых гравитационных экспериментов.
– У вас нет шансов, Эли, – грустно вздохнул президент. – Вы хоть понимаете это?
– Есть обстоятельства в нашу пользу.
– Какие?
– Русские – наши гости.
– И что?
– Значит, мы играем на своем поле, – хитро подметил Штейнмец. – А свое поле всегда дает кое-какие преимущества.
– Они приземлились! – воскликнул Сергей Корнилов, ударяя кулаком о ладонь. – «Селен‑8» села на Луну!
Пол помещения, предназначенного для того, чтобы важные персоны могли наблюдать за испытаниями в советском центре управления полетами, задрожал от бурных аплодисментов и приветственных криков космических инженеров и ученых, собравшихся в общем зале внизу.
Президент Антонов поднял бокал шампанского:
– Во славу партии и Советского Союза!
Тост подхватили столпившиеся в помещении кремлевские чиновники и высокопоставленные военные.
– За первую ступеньку на нашем пути к Марсу, – добавил генерал Есенин.
– Да! Так держать! – ответил хор голосов. – За Марс!
Антонов поставил пустой бокал на поднос и повернулся к Есенину, его лицо внезапно стало серьезным.
– Когда майор Левченко доберется до лунной базы? – спросил он.
– Учитывая время на регулирование систем космического корабля, разведку местности и расстановку солдат перед боем… Я бы сказал, все это займет около четырех часов.
– На каком расстоянии от объекта они приземлились?
– «Селен‑8» была запрограммирована на посадку за невысоким рядом холмов в менее чем трех километрах от того места, где «Селен‑4» обнаружил астронавтов, – ответил генерал.
– Кажется, совсем близко, – произнес Антонов. – Если американцы заметили нашу посадку, то Левченко потерял возможность неожиданной атаки.
– Я почти не сомневаюсь, что они даже не понимают, во что вляпались.
– Вы совсем не волнуетесь?
– Наше преимущество состоит в опыте Левченко и превосходящей огневой мощи, товарищ президент. – Есенин был похож на тренера, который только что вывел своего боксера на ринг против однорукого бойца. – У американцев нет шансов.
Майор Григорий Левченко растянулся в мелкой серой пыли на поверхности Луны, уставившись в безграничную пустоту черного неба. В этом тихом призрачном пейзаже он находил сходство с бесплодной пустыней равнины Сейстан в Афганистане, в особенности песчаные равнины и выпуклые холмы. Хотя лунная поверхность и напоминала огромное море из гипса, но все равно она казалась необыкновенно знакомой.
Майор с трудом поборол приступ тошноты. И его самого, и весь экипаж сильно тошнило. У них совсем не было времени для подготовки к состоянию невесомости на Земле, в то время как у космонавтов программы «Союз» на это уходили недели и месяцы. Несколько часов инструктажа по управлению системами жизнеобеспечения лунных скафандров, краткая лекция об условиях, ждущих на Луне, и немного информации о примерном местоположении американской колонии – вот и вся подготовка.
Через скафандр он ощутил, как плечо сжала чья-то рука. Не поворачиваясь, майор проговорил во встроенный в шлем микрофон:
– Что у тебя?
Лейтенант Дмитрий Петров указал рукой на плоскую долину между покатыми стенами двух кратеров примерно на километр левее от них.
– Следы транспорта и отпечатки ног сходятся в тени под краем левого кратера. Я насчитал там три, может быть, четыре маленьких здания.
– Герметизированные теплицы, – сказал Левченко. Он установил квадратный бинокль на небольшой трехногий штатив и прислонился стеклом шлема к широкому окуляру. – Кажется, будто из наклонной стороны кратера выходит пар.
Он поточнее настроил фокусировку бинокля.
– Да, теперь четко видно. Где-то в скале есть вход, вероятно шлюз, через него можно проникнуть внутрь. Не вижу никаких следов жизни. Внешний периметр кажется пустынным.
– Они могут прятаться в засаде, – произнес Петров.
– А где здесь можно спрятаться? – спросил Левченко, осматривая окрестности. – Россыпь камней слишком мала, чтобы скрыть за собой людей. На местности не заметно никаких углублений, в которых можно залечь, и я не вижу никаких оборонительных сооружений. Астронавты в громоздких белых скафандрах выделялись бы на местности, словно снеговики на угольном поле. Нет, я думаю, они забаррикадировались внутри.
– Не очень умно с их стороны. Такой ход нам на руку.
– Не забывай, у них есть пусковая установка.