х скафандров. Шлемы поблескивали под яркими лучами солнца.
До теплиц оставалось около сотни метров, но борьба с тошнотой отнимала все силы. Хоть они и были выносливыми, как и подобает настоящим солдатам, но теперь им приходилось бороться не только с незнакомой окружающей средой, а еще и с космической болезнью. Левченко знал, что его бойцы будут держаться даже после того, как преодолеют пределы выносливости. Но если за следующий час им не удастся пробиться в колонию, то вряд ли они успеют вернуться к кораблю до того, как истощат ресурс системы жизнеобеспечения. Он дал бойцам еще минуту отдыха, а сам еще раз осмотрелся.
Левченко мастерски обнаруживал самые хитрые ловушки. Он трижды был на волосок от смерти, когда во время патрулирования попадал в засады афганских повстанцев, но остался в живых и сумел развить в себе способность предчувствовать опасность.
Сейчас майор не видел источника опасности, но в голове звенел тревожный колокол. Два выстрела не были похожи на беспорядочную стрельбу. Ему показалось, что пули попали именно туда, куда и хотели стрелки. Может быть, предупреждение? Нет, это должно быть что-то другое, размышлял Левченко. Возможно, какой-то сигнал?
Сковывающий движения скафандр и шлем раздражали его. Больше всего ему хотелось снова надеть удобное и привычное боевое снаряжение, хоть он и понимал, что обычная военная форма не убережет тело от высоких температур и космического излучения. Минимум четыре раза в его горле застревала желчь, и он давился ею, пока, наконец, не удавалось ее сглотнуть.
«Положение – хуже не придумаешь», – сердито подумал майор. Такой расклад ему категорически не нравился. На равнинной местности без каких-либо укрытий его бойцы представляли собой легкие цели. Он не знал, какое еще оружие, кроме ракетной установки, могло быть у американцев. Эти выстрелы были сделаны из стрелкового оружия малого калибра. Единственным, что утешало Левченко, была мысль, что колонисты, скорее всего, стреляли из винтовки или даже из пистолета. Если бы у американцев были автоматы, они бы расстреляли советских солдат еще до того, как те прошли последние сто метров. Но вот пусковая ракетная установка… Почему они до сих пор ею не воспользовались? Чего ждут?
И больше всего мужчину беспокоило полное отсутствие каких-либо передвижений со стороны колонистов. Теплицы, техника и маленькие лабораторные модули у входа в пещеру казались безлюдными.
– Не стрелять, если не видите врага, пока мы не доберемся до укрытия, – приказал Левченко. – Потом перегруппируемся и штурмом возьмем высоту изнутри.
Майор выждал, пока каждый из четырех бойцов подтвердил готовность, затем жестом приказал выполнять приказ.
Младший сержант Михаил Ющук находился в тридцати метрах и справа позади всех. Он встал и, пригнувшись, побежал вперед. Но, сделав всего несколько шагов, мужчина почувствовал, как почку прожгло, словно огнем. Внезапная вспышка боли тут же повторилась. Он протянул руку под ранец жизнеобеспечения и схватился за поясницу. Перед глазами все поплыло, дыхание стало прерывистым, когда из скафандра начал выходить воздух. Ющук опустился на колени и молча уставился на руку. Перчатка окрасилась кровью, которая тут же, дымясь, сворачивалась под обжигающими солнечными лучами.
Сержант попытался предупредить Левченко, но не смог произнести ни слова. Он рухнул в серую пыль, успев смутно разглядеть человеческую фигуру в необычном скафандре, стоящую над ним с ножом в руке. Затем мир для него погрузился в вечный мрак.
С высоты тайного наблюдательного пункта Штейнмецу было отлично видно, как погиб русский. Он произнес несколько коротких команд в передатчик шлема:
– Так, Доусон, твоя цель в десяти футах слева и восьми футах впереди от тебя. Галлахер, твой человек в двадцати футах справа от тебя, движется вперед. Внимание, приготовиться, он движется прямо к Доусону. Так, убейте его.
Двое американцев приблизились к одному из космонавтов, который немного отстал от своих товарищей, и атаковали его.
– Двое мертвы, осталось трое, – пробормотал руководитель колонии себе под нос.
– Один у меня на прицеле, – сказал Ши. – Но я не уверен, что попаду, если он не остановится хоть на секунду.
– Выстрели еще раз, только ближе к ним, чтобы они снова попадали на землю. Затем не своди с него прицела. Если он заметит наших парней, то убьет их, они даже не успеют подступиться. Как только он повернет голову, прикончи его.
Тот молча прицелился из «М-14» и выстрелил. На этот раз пуля взрыхлила лунную пыль в трех футах перед ногами ведущего солдата.
– Купер! Снайдер! – рявкнул Штейнмец. – Ваш человек растянулся на земле в двадцати футах впереди и слева от вас. Убейте его, сейчас же!
Он замолчал, высматривая второго оставшегося русского солдата.
– Рассел, Перри, то же самое, в тридцати футах впереди. Скорее!
Третий боец советского штурмового отряда так и не узнал, от чего погиб. Он умер, прижимаясь к земле в поисках укрытия. Восемь колонистов брали русских сзади в клещи, в то время как те ожидали опасности только со стороны самой колонии.
Внезапно Штейнмец замер. Солдат, шедший за майором, развернулся как раз в ту секунду, когда Рассел и Перри бросились на него, как полузащитники, атакующие квотербека.
Поднявшись на ноги для последнего рывка к теплицам, лейтенант Петров заметил приближающиеся тени. Он инстинктивно развернулся на месте резким движением, и в этот же миг Рассел и Перри врезались в него. Такой хладнокровный профессионал, каким был Петров, должен был встретить их шквальным огнем. Но вместо этого он потратил лишнюю секунду, застыв в удивлении. Американцы появились прямо из лунной поверхности, словно призрачные демоны. Он успел выстрелить лишь раз, попав в плечо одному из нападавших. Затем блеснул нож.
Взгляд Левченко был прикован к колонии. Он даже не подозревал о резне, происходившей позади, пока не услышал задыхающийся голос Петрова. Майор резко повернулся и в ужасе замер.
Четверо его солдат безжизненно лежали на лунном песке. Восемь американских колонистов появились словно из ниоткуда и теперь быстро сужали кольцо вокруг него. В нем полыхнула внезапная вспышка ненависти, и он схватился за оружие.
В бедро вонзилась пуля, и Левченко упал на бок. Напрягшись от неожиданной боли, он выпустил двадцать пуль в нападавших. Большинство выстрелов пришлись в никуда, в лунную пустошь, но две пули попали в цель. Один из колонистов рухнул навзничь, другой упал на колени, схватившись за плечо.
После этого еще одна пуля разорвала майору шею. Он зажал спусковой крючок и опустошил весь магазин, однако ни один из его выстрелов ни в кого не попал. Без сил падая на землю, мужчина выругался.
– Проклятые американцы! – прокричал он в микрофон шлема.
Они были для него бесами, которые отказались играть по правилам. Майор перевалился на спину, уставившись на безликие силуэты скафандров, склонившихся над ним.
Вдруг они расступились, пропуская вперед одного из колонистов, который опустился на колени рядом с Левченко.
– Штейнмец? – хрипло спросил Левченко. – Вы меня слышите?
– Да, я на вашей частоте, – ответил Штейнмец. – Я вас слышу.
– Ваше секретное оружие… Как вам удалось сделать так, чтобы ваши люди появились возле нас из ниоткуда?
Американец понимал, что говорит с человеком, которому осталось жить всего несколько секунд.
– Все очень просто, мое секретное оружие – обычная лопата, – ответил он. – Раз уж мы все носим герметизированные лунные скафандры с автономными системами жизнеобеспечения, закопать себя в мягкую лунную почву не составило труда.
– Места были отмечены оранжевыми камнями?
– Да. А я с замаскированной платформы на склоне кратера направлял их действия, командуя, когда и где они должны были нападать на вас сзади.
– Я не хочу, чтобы меня похоронили здесь, – прошептал Левченко. – Скажите моему народу… скажите им, пусть когда-нибудь вернут нас домой.
Он прохрипел это тихо, но Штейнмец смог разобрать слова.
– Вы все вернетесь домой, – сказал он. – Я обещаю.
Генерал Есенин с мрачным лицом повернулся к президенту.
– Вы слышали? – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Они погибли.
– Они погибли, – машинально повторил Антонов.
Последние слова Левченко эхом пронеслись по всей комнате.
– Двое членов экипажа, оставшихся на лунном корабле, передали это в наш центр космической связи, – объяснил Корнилов.
Глава государства отошел от окна с видом на рабочий зал центра управления полетами и тяжело опустился в кресло. Огромный, как медведь, он сейчас казался съежившимся и ослабевшим. Антонов опустил взгляд на руки и печально покачал головой.
– Ошибки планирования, – тихо сказал он. – Мы потеряли майора Левченко и его солдат, а взамен не получили ничего.
– У нас не было времени, чтобы лучше спланировать миссию, – неубедительно попытался оправдаться Есенин.
– В сложившихся обстоятельствах мы сделали все, что могли, – добавил Корнилов. – И в любом случае кое-чего мы достигли – первые советские люди ступили на Луну.
Но ни о каком торжестве не могло быть и речи. В голосе Антонова звучала тяжелая горечь поражения.
– Невероятное достижение американцев перекроет любые наши свершения, даже многократно усиленные пропагандой.
– Возможно, мы еще можем остановить их, – отчаянно предположил Есенин.
Начальник управления космическими программами посмотрел на генерала:
– Вы намекаете на то, чтобы послать туда более подготовленное воинское подразделение?
– Именно.
– А почему бы нам не подождать, пока они сами не вернутся?
Антонов встретился взглядом с Корниловым:
– Что вы предлагаете?
– Я говорил с Владимиром Полевым. Он сообщил, что центр прослушки ГРУ на Кубе перехватил и распознал голосовые и видеосигналы, переданные с американской лунной колонии на объект, расположенный за Вашингтоном. Курьер переправил нам копии сообщений. В одном из них сказано о запланированном отлете колонистов на Землю.