– Вопрос в том, чего же они хотят добиться. – Майский замолк и вынул из нагрудного кармана платиновый мундштук. Он закурил длинную сигарету без фильтра и выдохнул дым в потолок. – Операции «Ром и кола» ничего не должно помешать.
– Кастро будет выступать, как и обещалось.
– Вы уверены, что он не поменяет свое решение в последний момент?
– Если, как говорят, история всегда повторяется, то мы на верном пути. «Эль хефе максимо» – верховный лидер Революции – еще никогда не упускал возможности выступить с речью.
– Может произойти что угодно: несчастный случай, болезнь, ураган.
– Не все подвластно человеку, но я не настроен на поражение.
В кабинет вошел охранник в советской военной форме, он принес охлажденную бутылку водки и стакан с кубиками льда на дне.
– Один стакан? Генерал, разве вы не присоединитесь ко мне?
– Возможно, позже глотну бренди.
Великов терпеливо ждал, пока Майский опустошит треть бутылки. Затем решил поторопить собеседника.
– Могу я попросить заместителя начальника Первого главного управления просветить меня насчет подробностей этой новой операции?
– Конечно, – дружелюбно ответил заместитель начальника КГБ. – Вы должны пустить в ход всю вашу электронику, чтобы посадить американский космический корабль на территорию Кубы.
– Мне не послышалось? – ошеломленно спросил Великов.
– Сам товарищ президент Антонов приказал вам взломать систему управления космического корабля «Геттисберг» во время его вхождения в слои атмосферы Земли над мысом Канаверал. Необходимо сделать так, чтобы он приземлился на нашем военном аэродроме в Санта-Клара.
Нахмурившись, озадаченный Великов уставился на Майского так, будто заместитель начальника КГБ сошел с ума.
– С вашего позволения, я бы сказал, что это самые безумные указания, которые я когда-либо получал.
– Тем не менее все это разработали наши космические ученые, – беззаботно сказал Майский. Он поставил ногу на большой портфель, какие обычно носят бухгалтеры. – Здесь вся нужная информация для программирования ваших компьютеров и обучения персонала.
– Мои люди – простые связисты. – В голосе Великова отчетливо прозвучала охватившая его растерянность. – Они же совсем ничего не понимают в космической динамике.
– Они и не должны ничего такого понимать. Компьютеры все сделают за них. Важнее всего, чтобы у вашего оборудования на острове хватило мощности заглушить команды космического центра в Хьюстоне и перехватить управление кораблем.
– Когда это должно произойти?
– По данным НАСА, «Геттисберг» войдет в атмосферу Земли примерно через двадцать девять часов.
Великов кивнул. Он быстро оправился от потрясения, к нему снова вернулось спокойствие и хладнокровие настоящего профессионала.
– Конечно, рассчитывайте на мое полное сотрудничество, но все же скажу, что обыкновенного чуда будет недостаточно, чтобы провернуть такое немыслимое дело.
Гость опрокинул еще один стакан водки и махом руки прогнал пессимизм генерала.
– Верьте не в чудо, а в мозги советских ученых и инженеров. Они-то и посадят самый технически совершенный космический аппарат американцев на взлетно-посадочную полосу на Кубе.
Джордино с сомнением уставился на тарелку, стоящую у него на коленях.
– Они все время кормили нас помоями, а тут вдруг подают антрекот и яйца. Я не доверяю этим ублюдкам. Наверное, они сдобрили еду мышьяком.
– Дешевый трюк, чтобы обнадежить нас перед тем, как снова устроить взбучку, – предположил Ганн, жадно вгрызаясь в мясо. – Но я закрою на это глаза.
– Отморозок из шестой комнаты уже третий день нас не беспокоит. Настораживает.
– А ты хотел бы снова сидеть тут со сломанными ребрами? – промямлил мужчина, проглатывая пищу.
Эл потыкал вилкой яичницу, потом не удержался и попробовал.
– Скорее всего, они хотят подсластить нам последние деньки, перед тем как убить.
– Надеюсь, что они и Джесси перестали тиранить.
– Такие садисты, как Глай, возбуждаются, когда бьют женщин.
– Ты никогда не думал, почему Великов ни разу не присутствовал во время боксерских допросов Глая?
– Типичный русский. Всю грязную работу скинул на иностранца. Или просто не выносит вида крови. Откуда мне знать?
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошел Фосс Глай. Толстые отвисшие губы расплылись в улыбке, но зрачки глаз оставались глубокими, черными и пустыми.
– Наслаждаетесь обедом, джентльмены?
– Вы забыли подать вино, – презрительно сказал Джордино. – И я предпочитаю, когда бифштекс слабо прожарен.
Глай подошел ближе и наотмашь врезал кулаком в солнечное сплетение Джордино, прежде чем тот успел разгадать его намерения.
Эл охнул, все его тело содрогнулось, лицо стало мертвенно-бледным, и все же невероятным усилием он выдавил кривую улыбку. По заросшему щетиной подбородку из прокушенной губы сочилась кровь.
Оттолкнувшись одной рукой от койки, Ганн изо всех сил швырнул тарелку с едой в голову Глая. По лицу мучителя начали медленно стекать яйца, а недоеденный кусок мяса попал ему точно в рот.
– Идиотский поступок, – яростно прошипел садист. – Ты пожалеешь об этом.
Он наклонился к ногам Ганна, схватил его за сломанную лодыжку и резко вывернул ее, причиняя сильную боль.
Пленник сжал кулаки, в глазах от боли блеснули слезы, но он не издал ни звука. Глай отошел и уставился на него, словно удивляясь стойкости.
– А ты крепкий, несмотря на то, что коротышка.
– Вали в свою нору, подонок, – выдавил Джордино, все еще пытаясь отдышаться.
– До чего же упертые, – устало вздохнул Глай. На секунду его глаза стали задумчивыми, но затем в них снова вернулась черная пустота, и взгляд стал холодным и злобным, будто у каменной статуи. – Ты меня отвлек. Я пришел, чтобы рассказать вам новость о вашем друге Дирке Питте.
– Что с ним?
– Он пытался бежать и утонул.
– Ты лжешь! – прорычал Ганн.
– Его нашел багамский рыбак. Американское консульство уже опознало тело, вернее, то, что не доели акулы. – Глай смахнул с лица потеки яичного желтка, бросил себе под ноги кусок мяса с тарелки Джордино и растоптал его. – Приятного аппетита, джентльмены.
Он вышел из комнаты и запер за собой дверь.
Пленники несколько долгих секунд молча смотрели друг на друга, пока их не осенило, а на лице не появились широкие ухмылки, которые тут же сменились смехом.
– Он сделал это! – воскликнул Джордино, восторг поборол боль. – Дирк добрался домой!
Космическая станция «Коламбус» славилась своими эффектными экспериментами, такими, как разработка необычных медикаментов, выращивание чистых кристаллов для полупроводниковых компьютерных чипов и исследование гамма-излучения. Но главным назначением сорокатонной станции на краю последнего рубежа был ремонт и обслуживание спутников.
Джек Шерман, командир экипажа космической станции, помогал команде инженеров в цилиндрическом отсеке обслуживания перетащить спутник в ремонтную клеть, когда через центральный динамик раздался голос:
– Вы свободны, Джек?
– Слушаю вас.
– Можете подойти к командному отсеку?
– Что случилось?
– В наш канал связи вломился какой-то шутник.
– Дайте ему отбой.
– Вам лучше подойти к нам.
– Через пару минут буду.
Закрепив спутник и закрыв шлюз, Шерман снял скафандр и поставил сапоги в шкафчик. Затем, плавно скользя в невесомости, добрался до мозгового центра станции. Инженер по связи и радиоэлектронике приветствовал его коротким кивком.
– Послушайте.
Он наклонился к микрофону, установленному на панели управления.
– Представьтесь еще раз, пожалуйста.
После небольшой паузы из динамика донеслось:
– Коламбус, это колония Джерси. Мы просим разрешения стыковаться с вашей станцией.
Инженер повернулся к Шерману:
– Что вы думаете? По-моему, кто-то с Земли захотел подшутить.
Шерман наклонился над панелью:
– Колония Джерси, или как вы там себя называете, это закрытый канал НАСА. Вы создаете помехи космической связи. Будьте добры, отключитесь.
– Ни в коем случае, – послышался странный голос. – Наш лунный корабль встретится с вами через два часа. Пожалуйста, разрешите стыковку.
– Лунный – что? – Лицо Шермана исказил гнев. – Хьюстон, вы меня слышите?
– Я вас слышу, – раздался голос из звукового канала космического центра управления Хьюстона.
– Что вы об этом думаете?
– Мы пытаемся установить сигнал, Коламбус. Будьте на приеме.
– Не знаю, кто ты такой, приятель, но ты крупно влип, – со злостью сказал Шерман.
– Меня зовут Эли Штейнмец. Нам требуется медицинская помощь. У нас на борту двое раненых.
Шерман ударил кулаком по спинке кресла инженера.
– Что это за шутки?
– С кем я сейчас разговариваю? – спросил Штейнмец.
– Я Джек Шерман, командир станции Коламбус.
– Прошу прощения за внезапное вмешательство в ваш канал связи, Шерман, я думал, что вам уже сообщали о нашем прибытии.
Не успел Шерман ответить, как на связь вернулся Хьюстонский центр:
– Коламбус, их сигнал исходит не от Земли, повторяю, сигнал исходит не от Земли. Они находятся в космосе, где-то недалеко от вас.
– Ладно, ребята, это было очень смешно.
Директор НАСА по летным операциям прервал его:
– Это не шутка. Джек, я Ирвин Митчелл. Дайте команду принять Штейнмеца и его колонистов.
– Каких колонистов?
– Наконец-то я слышу голос кого-то из «внутреннего ядра»! – воскликнул Штейнмец. – На мгновение мне уже показалось, что нам придется ломиться через парадные ворота.
– Прости, Эли. Президент подумал, что лучше держать все в тайне, пока вы не доберетесь до Коламбуса.
– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – раздраженно спросил Шерман.
– Эли все объяснит при встрече, – ответил Митчелл.
Затем он обратился к Штейнмецу:
– В каком состоянии твои раненые?
– Сейчас отдыхают, но одному понадобится серьезная операция. Пуля застряла недалек