о от основания мозга.
– Вы все слышали, Джек, – сказал Митчелл. – Предупредите экипаж челнока. Они должны подготовиться к отлету.
– Будет сделано. – Голос Шермана казался спокойным и решительным, но он был слишком любознательным, чтобы так просто отправиться исполнять приказ. – Где хоть эта… колония Джерси находится?
– Вы поверили бы, если бы я ответил вам, что на Луне? – спросил Митчелл.
– Нет, – твердо сказал Шерман. – Дураку понятно, что не поверил бы.
Комнату Теодора Рузвельта в Западном крыле Белого дома когда-то называли рыбной комнатой за расставленные в ней аквариумы и рыбацкие трофеи Франклина Делано Рузвельта. Во время президентства Ричарда Никсона она была обставлена в стиле кабриоль и использовалась для служебных совещаний и редких пресс-конференций.
Стены и ковер отдавали светлыми и темными оттенками терракотового цвета. На восточной стене над резной деревянной полкой камина висела картина «Декларация независимости». Внимательно осмотрев южную стену комнаты, можно было заметить нарисованный Тадеушем Стыкой в Париже портрет Теодора Рузвельта, сидящего верхом на коне. Президент предпочитал проводить важные переговоры именно в этой комнате, а не в официальном зале кабинета министров, отчасти потому, что в ней не было окон.
Он находился во главе стола переговоров и что-то писал в блокноте. По левую руку от него был министр обороны Джесс Симмонс. Дальше за ним сидели директор ЦРУ Мартин Броган, Дэн Фосетт и Леонард Хадсон. Госсекретарь Дуглас Оутс сидел сразу справа от президента, за ним располагались советник по национальной безопасности Алан Мерсье и генерал военно-воздушных сил Алан Пост, который руководил военно-космической программой.
У Хадсона ушло более часа на рассказ людям президента об истории колонии Джерси. Сначала они сидели молча, не перебивая и поражаясь его повествованию. Но когда сдерживать любопытство стало невозможно, засыпали мужчину кучей вопросов. На них ему пришлось отвечать, пока президент не приказал подать в зал обед.
Восторженные комплименты Хадсону и работе «внутреннего ядра», последовавшие следом за возгласами удивления, понемногу стихли, когда рассказ дошел до инцидента с советскими космонавтами.
– Когда колонисты Джерси благополучно вернутся на мыс Канаверал, – сказал президент, – я смогу смягчить гнев Антонова, поделившись с ним частью данных о великих открытиях Штейнмеца и его команды.
– Почему мы должны с ними делиться? – возмутился Симмонс. – Они и так уже украли у нас достаточно технологий.
– Не стану отрицать их воровство, – ответил президент. – Но если бы я был на месте Антонова, то убийство четырнадцати наших астронавтов им бы просто так с рук не сошло.
– Поддерживаю вашу мысль, господин президент, – сказал госсекретарь Оутс. – Но если бы вы все-таки оказались на его месте, какие действия вы могли бы предпринять?
– Все просто, – перебил генерал Пост. – Если бы я был на месте Антонова, то приказал бы взорвать Коламбус.
– Отвратительное предположение, но не стоит сбрасывать его со счетов, – сказал Броган. – Советская верхушка может посчитать высшей справедливостью уничтожение нашей станции и всех людей на борту.
– Либо уничтожение челнока с экипажем, – добавил Пост.
Президент уставился на генерала:
– Можно ли как-нибудь защитить Коламбус и «Геттисберг»?
Пост слегка покачал головой:
– Рентгеновские лазерные системы защиты не будут работать в течение ближайших четырнадцати месяцев. Пока станция и челнок находятся в космосе, на них может напасть любой из 1400 советских спутников-перехватчиков «Космос». Мы сможем защитить «Геттисберг» только после того, как он войдет в атмосферу Земли.
Президент повернулся к Брогану:
– Мартин, что вы думаете?
– Я не думаю, что их цель Коламбус. В таком случае они рискуют подставить под ответный удар свою новую станцию «Салют‑10». На самом деле они будут охотиться за челноком.
Пока мужчины переваривали собственные мысли, в комнате Рузвельта воцарилась ледяная тишина. Затем Хадсона озарило, и он постучал ручкой по поверхности стола.
– Мы кое о чем забыли, – протяжно сказал он.
– О чем? – спросил Фосетт.
– Об истинной цели их нападения на колонию Джерси.
Броган попытался продолжить его мысль:
– Сохранить лицо, уничтожив все следы наших достижений в космосе.
– Не уничтожив, а украв! – пылко воскликнул Хадсон. – Они собирались убить колонистов не из мести. Джесс Симмонс уже говорил об этом. Кремль считал, что крайне необходимо было сохранить базу в неприкосновенности, чтобы присвоить все технологии, данные и результаты работ, в которые мы вложили миллиарды долларов и двадцать пять лет труда. Именно это было их главной целью. И уж только потом месть.
– Логично, – сказал Оутс. – Вот только колонисты уже отправились на Землю, и колония Джерси теперь бесхозная.
– В течение двух недель туда прибудет наша следующая команда на межорбитальном буксире, – объяснил Хадсон.
– А как же те двое космонавтов, что остались в «Селене‑8»? – спросил Симмонс. – Что им мешает просто зайти внутрь и завладеть заброшенной колонией?
– Прошу прощения, – сказал Хадсон. – Я забыл упомянуть, что Штейнмец доставил пятерых русских назад к их кораблю и погрузил на борт. Тогда он приказал выжившим взлетать и возвращаться на Землю, угрожая в противном случае размазать их по поверхности Луны последней оставшейся ракетой.
– Словно шериф на страже города, – восхищенно сказал Броган. – Не могу дождаться встречи с ним.
– Без потерь не обошлось, – тихо сказал Хадсон. – У Штейнмеца на борту двое тяжелораненых и один погибший.
– Как зовут погибшего? – спросил президент.
– Доктор Курт Перри, выдающийся биохимик.
Президент кивнул Фосетту:
– Нужно позаботиться, чтобы ему оказали должные проводы.
Наступила тишина. После этого Пост вернул разговор в нужное русло:
– Ладно, если Советам не удалось добраться до лунной базы, то что им остается?
– «Геттисберг», – ответил руководитель колонии. – Все еще остается вероятность, что русские попытаются перехватить бесценные научные данные.
– Перехватив челнок прямо во время полета? – саркастически спросил Симмонс. – Разве что Бак Роджерс[15] теперь на их стороне.
– Он им ни к чему, – парировал Хадсон. – Технически возможно отклонить челнок от курса, если запрограммировать системы управления полетом. Компьютеры легко можно обмануть, достаточно послать неверный сигнал на наружные элероны, микродвигатели и другую аппаратуру управления «Геттисберга». Существуют тысячи способов подкорректировать курс челнока на несколько градусов. В зависимости от расстояния до точки приземления челнок можно посадить в тысяче миль от космодрома Кеннеди на мысе Канаверал.
– Но ведь пилоты могут отменить системные настройки и перейти на ручное управление, – возразил Пост.
– Только если они будут уверены, что центр управления Хьюстона не следит за их возвращением.
– Разве такое возможно? – недоверчиво спросил президент.
Алан Мерсье кивнул:
– При условии, что у Советов где-то установлены передатчики, способные превысить мощность сигналов из Хьюстона и бортовой электроники челнока.
Президент с Броганом обменялись мрачными взглядами.
– Кайо-Санта-Мария, – печально констатировал директор ЦРУ.
– Остров к северу от Кубы, где расположены мощные передатчики и прослушивающие устройства, годные для такой работы, – объяснил остальным президент.
– Может быть, они не знают, что колонисты покинули Луну, – с надеждой предположил Фосетт.
– Знают, – ответил Хадсон. – Если они догадались направить прослушивающие спутники на колонию Джерси, то могли перехватывать каждый наш сигнал.
– Мы должны придумать план, чтобы нивелировать угрозу островных установок, – предложил Пост.
Броган улыбнулся:
– Так получилось, что мы уже работаем над этим.
Генерал усмехнулся в ответ:
– Если вы собираетесь сделать то, о чем я подумал, то меня лишь интересует, когда это случится.
– Говорят – это только слух, заметьте, – что кубинская группа войск сегодня примерно после полуночи собирается начать операцию по зачистке острова.
– А когда запланирован вылет челнока домой? – спросил Алан Мерсье.
– Завтра в пять, – ответил Пост.
– Это решает дело, – сказал президент. – Передайте командиру Коламбуса, чтобы он не выпускал «Геттисберг» с платформы станции, пока мы не сможем гарантировать челноку безопасное возвращение.
Все за столом казались довольными. Но не Хадсон. Он был похож на мальчика, чьего щенка только что забрал живодер.
– Хотел бы я, чтобы все было так просто, – пробормотал он себе под нос.
Великов и Майский стояли на балконе тремя этажами выше центра радиоперехвата и смотрели сверху на мужчин и женщин, работающих за сложными приемными устройствами. Двадцать четыре часа в сутки гигантские антенны на Кубе перехватывали гражданские телефонные звонки и сигналы военных радиостанций по всем Соединенным Штатам Америки, передавая их на Кайо-Санта-Мария, где их расшифровывали и анализировали компьютеры.
– Отличная работа, генерал, – сказал Майский. – Доклады о вашей базе были даже слишком скромны.
– Ни дня не проходит, чтобы мы не продолжали расширять территорию, – гордо сказал Великов. – Кроме рабочего комплекса, у нас есть неплохая столовая и центр по физической подготовке с тренажерами и баней. У нас даже имеется комната отдыха и парикмахерская.
Майский поднял взгляд на два экрана, висевших на стенах, каждый размером десять на пятнадцать футов. На левом высвечивалось компьютерное меню, правый показывал различные данные и замысловатые графики.
– Ваши люди еще не обнаружили лунных колонистов?
Генерал кивнул и взял телефон. Глядя вниз на занятых делом работников, он сказал в телефон несколько слов. Диспетчер за пультом управления поднял взгляд и помахал рукой. Затем оба экрана потемнели, но через мгновение на них высветились новые данные.