Он никак не мог смириться с тем, что на его участь выпало столь тяжелое испытание и судьба выбрала именно его на роль палача. Он тихо проклинал себе под нос политиков, которые выбрали такой путь решения данной проблемы, из-за них он вынужден был идти на это.
– Лис-лидер, повторите. Мы не разобрали ваше сообщение.
– Пустяки, Колорадо. Просто пустяки.
– Что за задержка? – спросил генерал Пост. – Немедленно начинайте атаку.
Холлиман занес палец над кнопкой огня.
– Прости меня, Господи, – прошептал он.
Внезапно цифры на дисплее данных начали меняться. Он бегло посмотрел на них, раздираемый любопытством. Затем перевел взгляд на шаттл. Казалось, что тот начал разворачиваться.
– Колорадо! – прокричал он в микрофон. – Это Лис-лидер. «Геттисберг» отклоняется от посадочного курса. Вы меня слышите? «Геттисберг» накренился влево и поворачивает на север.
– Вожак, мы вас слышим, – ответил Пост с облегчением в голосе. – Наш дисплей тоже показывает, что они меняют курс. Займите позицию и сопровождайте челнок. Тем ребятам понадобится моральная поддержка.
– С удовольствием, – облегченно сказал Холлиман. – С удовольствием.
В диспетчерской космического центра имени Джонсона стояла мертвая тишина. Не зная о страшной драме, разыгравшейся наверху, наземная команда из четырех операторов, растущей толпы ученых НАСА и администраторов погрузилась в мрачные размышления. Их сеть отслеживания вывела на экраны внезапный поворот челнока к северу, но это могло значить как небольшой крен, так и разворот «змейкой» перед заходом на посадку.
Затем абсолютно неожиданно молчание нарушил голос Юргенса:
– Хьюстон, это «Геттисберг». Как слышно? Прием.
Диспетчерская взорвалась бурными аплодисментами и овациями. Мерв Фоли сразу же произнес в микрофон:
– Я вас слышу, «Геттисберг». Добро пожаловать домой.
– Я говорю с настоящим Мервом Фоли?
– Если вы знаете другого такого, то надеюсь, что его поймают быстрее, чем он успеет наделать шороху под моим именем.
– Вы Фоли, все верно.
– Какое ваше положение, Дэйв? Прием.
– Вы разве не отслеживаете нас?
– С тех пор как покинули космическую станцию, все системы работали нормально, кроме связи и управления полетом.
– Тогда вы должны знать, что наша высота – сорок четыре тысячи футов, скорость – тысяча сто. Мы будем пытаться приземлиться на военно-морской авиабазе в Ки-Уэст. Прием.
Мерв напряженно посмотрел на Ирвина Митчелла.
Тот кивнул и легонько похлопал его по плечу:
– Давайте сделаем все возможное, чтобы помочь ребятам добраться домой.
– Они находятся в целых четырехстах милях от курсового диапазона, – уныло сказал Фоли. – Наше космическое судно весом сто тонн несется вниз со скоростью спуска десять тысяч футов в минуту на глиссаде, причем его крен в семь раз круче, чем у обычного самолета. Нам никогда не удастся этого сделать.
– Никогда не говори «никогда», – ответил Митчелл. – Теперь передайте им, что мы поддержим их. И постарайтесь говорить ободряюще.
– Ободряюще? – Фоли несколько секунд собирался с мыслями, затем нажал на кнопку передатчика: – Хорошо, Дэйв, мы уже работаем над тем, чтобы помочь вам добраться до Ки-Уэст. Вы идете на УЭЗП? Прием.
– Так точно. Мы делаем все возможное, чтобы сохранить высоту. Наша обычная схема захода на посадку должна быть удалена, чтобы увеличить пределы досягаемости. Прием.
– Вас понял. Мы поднимаем все воздушные и морские спасательные подразделения в районе.
– Предупредить флот о том, что мы заглянем на завтрак, может быть неплохой идеей.
– Так и сделаем, – сказал Фоли. – Будьте на связи.
Он обновил данные отслеживания на экране дисплея. «Геттисберг» опустился на тридцать девять тысяч пятьсот футов, а до конечной цели все еще оставалось восемьдесят миль.
Подошел директор службы управления полетов и уставился на параметры траектории полета на гигантском настенном экране. Он поправил наушники и связался с Юргенсом:
– Дэйв, это Ирвин Митчелл. Возвращайтесь на режим автопилота. Слышите меня? Прием.
– Я слышу, Ирв, но мне это не нравится.
– На данном этапе полета компьютеры справятся лучше. Вы можете перейти на ручное управление в десяти милях от точки приземления.
– Ладно, конец связи.
Фоли выжидающе посмотрел на Митчелла.
– Какие у них шансы? – спросил он.
Тот глубоко вздохнул:
– Хрупкие, как стекло.
– Думаешь, у них получится?
– Если ветер не начнет усиливаться, то остается призрачная надежда. Но если он начнет толкать их сбоку хотя бы со скоростью пять узлов, они точно сыграют в ящик.
В кабине пилотов «Геттисберга» не чувствовался страх. На него просто не было времени. Юргенс внимательно следил за траекторией снижения на экране дисплея. Он размял пальцы, словно пианист перед концертом, с нетерпением выжидая того момента, когда нужно будет перейти на ручное управление для последних посадочных маневров.
– Нас сопровождают, – сказал Буркхарт.
Впервые Юргенс оторвал взгляд от экрана и выглянул в окно. В двухстах ярдах рядом с ними летел истребитель «F-15». Он заметил, что пилот истребителя включил навигационные огни и покачал крыльями. Два других самолета, летящих следом, последовали его примеру. Юргенс отрегулировал рацию на диапазон частот военного назначения.
– Откуда вы взялись, ребята?
– Просто шатались по району в поисках девочек и вдруг заметили ваш летательный аппарат, – ответил Холлиман. – Мы можем вам чем-нибудь помочь? Прием.
– Буксировочный трос у вас есть? Прием.
– Мы его прошляпили.
– Ладно, спасибо за поддержку, конец связи.
Юргенс почувствовал облегчение. Если им не удастся долететь до Ки-Уэст и они рухнут в море, то по крайней мере рядом будут истребители, которые передадут спасателям их координаты. Пилот снова сосредоточился на показателях приборов навигации, нехотя задаваясь вопросом, почему Хьюстон до сих пор не связал их с военно-морской авиабазой в Ки-Уэст.
– Как, черт возьми, Ки-Уэст может быть обесточен? – прокричал Митчелл в лицо побледневшему инженеру с телефоном в руке. Не дожидаясь ответа, он схватил трубку: – С кем я разговариваю?
– Коммандер-лейтенант Редферн.
– Вы в полной мере осознаете всю серьезность ситуации?
– Я все понимаю, сэр, но мы ничего не сможем сделать. Сегодня вечером бензовоз снес столб линии электропередачи и обесточил весь участок.
– У вас же есть аварийные генераторы.
– Дизельные генераторы работали нормально только первые шесть часов, затем случилась какая-то механическая поломка. Сейчас идет работа над ее устранением, генератор снова заработает в течение часа.
– Слишком поздно, – отрезал Митчелл. – «Геттисберг» будет на месте через две минуты. Как вы сможете посадить их?
– Мы не сможем, – ответил коммандер. – Все наше оборудование обесточено.
– Тогда расставьте на взлетно-посадочной полосе машины, грузовики и все, что может освещать путь.
– Мы сделаем все возможное, сэр, но четырех человек, которые дежурят на аэродроме в это время суток, будет недостаточно. Мне очень жаль.
– Вы не единственный, кому жаль, – проворчал Митчелл и бросил трубку.
– По идее, мы уже должны видеть взлетно-посадочную полосу, – тревожно сказал Буркхарт. – Но я вижу только огни Ки-Уэст и никаких признаков авиабазы.
Впервые на лбу Юргенса выступили капли пота.
– Вдвойне странно, что с нами до сих пор не связался никто из их диспетчерской.
В это же мгновение послышался напряженный голос директора службы управления полетов:
– «Геттисберг», станция Ки-Уэст обесточена. Они постараются осветить взлетно-посадочную полосу фарами машин. Мы запрограммировали ваш заход на посадку с востока в западном направлении. Длина взлетно-посадочной полосы – семь тысяч футов. Если вы промахнетесь, то загремите прямиком в рай. Как слышите? Прием.
– Вас понял, центр. Мы слышим.
– Вы на высоте одиннадцать тысяч триста футов, Дэйв. Скорость – четыреста десять. До приземления одна минута десять секунд и шесть миль. Переходите на ручное управление. Прием.
– Вас понял, перехожу на ручное управление.
– Вы видите полосу?
– Пока что нет.
– Простите, что прерываем, «Геттисберг», – заговорил Холлиман, настроившийся на частоту НАСА. – Но я думаю, что мы с парнями можем сыграть роль олененка Рудольфа[18] для ваших саней. Мы пойдем вперед, чтобы осветить путь. Прием.
– Большое спасибо, дружище, – благодарно сказал Юргенс.
Истребители «F-15», ускорившись, обошли шаттл и направились к Ки-Уэст. Они выстроились в линию и включили посадочные огни. Сперва яркий свет упал на воду, затем фонари осветили соляной бассейн, после чего показалась взлетно-посадочная полоса авиабазы.
Лицо Юргенса было напряжено и сосредоточено. Челнок заходил на посадку, как и планировалось, но ему еще никогда не приходилось так парить в воздухе, словно на бумажном самолете. Буркхарт зачитывал скорость и высоту, поэтому его товарищ сосредоточился на управлении полетом.
– «Геттисберг», вы идете на триста футов ниже минимума, – произнес Фоли.
– Если я поднимусь хотя бы на дюйм, это вызовет помпаж[19].
Взлетно-посадочная полоса приближалась так медленно, словно находилась на расстоянии целой вечности. Челноку оставалось пройти всего четыре мили, но казалось, что целых сто. Юргенс верил в то, что сможет посадить шаттл. Он должен был посадить его. Каждой клеткой мозга мужчина думал лишь об управлении полетом.
– Скорость – триста двадцать, высота – тысяча шестьсот, три мили до посадочной полосы, – осипшим голосом произнес Буркхарт.
Теперь пилот различал внизу свет от фонарей и спасательного оборудования. Посадочные огни истребителей, летящих над ним, освещали бетонную дорогу длиной в полторы мили и двести футов в ширину.
Челнок стремительно уменьшал угол посадки. Юргенс выравнивал корабль так резко, насколько хватало смелости. Посадочные огни мерцали на береговой линии всего в девяноста футах внизу. Дождавшись последней секунды, он нажал на переключатель и выпустил шасси. Обычная процедура посадки требовала, чтобы колеса коснулись полосы не позже чем за две тысячи семьсот шестьдесят футов до ее конца, но Юргенс затаил дыхание, молясь, чтобы им вообще удалось попасть на нее.