– Мой младший брат, давай прекратим это.
И опять ответа не было. Во второй раз, когда Трикстер уже едва мог это вынести, он сказал:
– Младший брат, давай прекратим это, моя рука совсем затекла.
И опять ответа не последовало. Некоторое время спустя он снова сказал:
– Младший брат, я голоден! Давай сейчас поедим, и тогда можно начать все сначала. Я убью для тебя хорошего зверя, такого, мясо которого ты любишь больше всего, вот какого я убью для тебя зверя. Давай же прекратим.
Но и на этот раз он не получил ответа.
– Ну хорошо же, зачем я все это говорю? У этого человека совсем нет сердца. Я просто делаю то, что делает он.
Сказав так, он отправился прочь. Когда он огляделся по сторонам, то, к своему удивлению, заметил пень, из которого торчала ветка. Его-то он и принял за указывающего человека.
– Ну да, вот поэтому-то люди и прозвали меня глупцом! [125] И они, конечно же, правы.
Сказав так, он ушел.
12. Танцующие утки и говорящий анус
Продолжая свой путь, он вдруг вышел к озеру, и там, на озере он увидел множество уток. Он тут же неслышно отбежал назад, так, чтобы утки не заметили его, и отыскал болотистое место. Там он насобирал много камыша и сделал большую вязанку, которую взвалил себе на спину и понес к озеру. Он шел вдоль самого берега, нарочито стремясь выставить свою ношу напоказ. Вскоре утки заметили его и сказали:
– Смотрите, вон идет Трикстер. Интересно, что это он делает? Давайте позовем его и спросим.
Они позвали его и спросили:
– Трикстер, что это ты несешь?
Так они кричали ему, но он ничего не ответил. И снова они позвали его. Но только после того, как они позвали его в четвертый раз, он ответил им и сказал:
– Не со мной ли вы говорите?
– Что ты несешь у себя на спине? – спросили утки.
– Мои младшие братья, вы сами не знаете, о чем спрашиваете. Что я несу? Конечно же, я несу песни [126], – ответил им Трикстер. – В моем животе множество плохих песен. Некоторые из них мой живот не может вместить, вот почему я несу их у себя на спине. Я не пел их уже давно. И сейчас во мне скопилось их очень много. На своем пути я не встретил людей, которые бы согласились станцевать для меня под мои песни, чтобы я мог спеть хотя бы некоторые из них. Вот почему я не пел их уже давно.
Тогда утки, поговорив друг с другом, сказали:
– Что если мы попросим его спеть? Мы бы могли станцевать, ведь так?
Тогда одна из уток крикнула:
– Что ж, пусть так и будет. Я очень люблю танцевать, к тому же прошло уже много времени с тех пор, как я танцевала в последний раз.
Итак, они сказали Трикстеру:
– Старший брат, мы согласны. Если ты споешь нам, мы станцуем. Нам все время очень хотелось танцевать, но мы не могли, потому что у нас не было песен.
Так говорили утки.
– Мои младшие братья, – ответил Трикстер, – вы хорошо сказали, хорошую речь, ваше желание должно быть исполнено. Однако сначала я хотел бы соорудить дом для танцев.
Они помогли ему в этом, и вскоре из травы был сделан дом для танцев. Затем они изготовили барабан. Когда и с этим было покончено, он пригласил их всех войти, и они так и сделали. Перед тем, как запеть, он сказал:
– Мои младшие братья. Вот как вы должны себя вести. Когда я пою и когда люди собираются танцевать для меня, танцоры сразу же должны закрыть глаза и больше не открывать их.
– Хорошо, – ответили утки.
Начав петь, он сказал:
– Помните, мои младшие братья, вы не должны открывать глаза. Если вы все же откроете глаза, они станут красными.
И вот, как только он начал петь, утки закрыли глаза и стали танцевать.
Через некоторое время стало слышно, как одна из уток громко захлопала крыльями и закричала: «Квак!» Это повторялось опять и опять. Иногда раздавались такие хрипы, что можно было подумать, будто кого-то хватают за горло. Каждый раз, когда какая-нибудь из уток кричала, Трикстер приказывал другим уткам танцевать все быстрее и быстрее. Наконец утка, которую звали Маленькой Красноглазкой, тайком приоткрыла глаза, она совсем чуть-чуть приоткрыла их. К своему удивлению, она увидела, как Трикстер сворачивает шеи остальным уткам! Когда он сворачивал шею очередной утке, он кусал ее. Именно когда он все это проделывал, и раздавался звук, похожий на хрип сдавливаемого горла. Так Трикстер убил столько уток, сколько смог схватить.
Маленькая Красноглазка громко закричала:
– Горе нам! Он убивает нас! Спасайтесь кто может! – и быстро вылетела через отверстие в крыше. Все остальные тоже скопом полетели к отверстию. Они били Трикстера своими крыльями и царапали его лапками. А он шел среди них с закрытыми глазами и растопыривал руки, чтобы схватить их. Он схватил по одной в каждую руку и задушил. При этом его глаза оставались плотно закрытыми. Потом вдруг всем уткам как-то удалось улететь сквозь отверстие, кроме тех, что остались у него в руках.
Когда он взглянул на них, то с огорчением увидел, что обе утки, которых он держал в руках, были больны паршой. Ничуть не смутившись, он закричал:
– Ха-ха, вот поступок настоящего мужчины! [127] Конечно же, из этих уток выйдет недурная похлебка.
Затем он развел огонь и срезал несколько острых прутьев, чтобы зажарить их. Одних уток он зажарил, насадив на прутья, других испек, закопав в горячую золу [128].
– Я подожду, пока они приготовятся, – сказал он себе. – А сейчас мне лучше пойти вздремнуть. Когда я проснусь, они наверняка будут совсем готовы. Теперь ты, мой младший брат, должен следить за ними, пока я буду спать. Если заметишь кого-нибудь, немедленно гони его прочь.
Он разговаривал со своим анусом [129]. Наконец, повернув анус к огню, он заснул.
13. Лисы поедают запеченных уток
Пока он спал, подошли несколько маленьких лисов. Пробегая мимо, они учуяли что-то, что напоминало костер.
– Что-то здесь должно быть, – сказали они.
Они повернули свои носы по ветру и, посмотрев вокруг, через некоторое время и вправду увидели дым от костра. Они тщательно осмотрелись и вскоре увидели множество острых прутьев, поставленных вокруг костра, на которых было наколото мясо. Они подходили все ближе и ближе, крадучись и тщательно обследуя все вокруг, и вскоре заметили кого-то спящего.
– Это Трикстер, и он спит! Давайте съедим мясо. Только нам нужно действовать очень осторожно, чтобы не разбудить его. Съедим мясо! – говорили они друг другу.
Однако, когда они подкрались ближе к огню, к их удивлению, откуда-то раздался взрыв газа.
– Пу-у! Пух! – такой был звук.
– Осторожно! Он, должно быть, проснулся! – и они отбежали подальше.
Через некоторое время один из них сказал:
– Я думаю, теперь он опять заснул. Это был обман. Он всегда готов выкинуть какую-нибудь штуку.
И вот опять они приблизились к костру. И снова они услышали взрыв газа, и снова отбежали назад. Так повторилось три раза. Когда они подошли в четвертый раз, снова раздался взрыв. Но на этот раз они не убежали. Тогда анус Трикстера начал быстро выпускать все больше и больше газа. Но они и не думали убегать. Один, другой, третий раз. Анус выпускал газ все быстрее и быстрее.
– Пу-у-х! Пу-у-х! – такой он издавал звук.
Но они и тогда не убежали. Звук становился все громче:
– Пу-у-ух! Пу-у-ух!
Но они не убежали. Напротив, они начали поедать куски жареного утиного мяса. Пока лисы ели, анус все время продолжал свое «пу-у-х». Лисы оставались там до тех пор, пока не был съеден последний кусок жареной утки. После этого они приступили к тем, что были испечены в золе, и их они тоже съели, несмотря на то что анус все время продолжал испускать газ:
– Пу-у-х, пу-у-х, пу-у-х, пу-у-х!
Затем они аккуратно закопали кости, мясо на которых уже было съедено, обратно в золу. Только после этого они ушли.
14. Трикстер поджигает анус и ест собственные внутренности
Через некоторое время Трикстер проснулся.
– Вот здорово! – радостно воскликнул он. – Мясо, которое я положил на огонь жариться, должно быть, совсем готово и уже покрылось хрустящей корочкой.
Он осмотрелся, пошарил вокруг себя и вытащил утиную ножку. К его великому ужасу, это оказалась только обглоданная кость, на которой не осталось ни кусочка мяса.
– Какой ужас! Но они всегда так выглядят, когда их слишком долго готовят! [130]
Тут он снова пошарил вокруг себя и вытащил еще одну. Но и на этой ножке ничего не было.
– Какой ужас! Эта, должно быть, тоже жарилась слишком долго! Но ведь я приказал своему младшему брату следить за мясом [131]. Он ведь отличный повар.
Он начал извлекать из золы одну кость за другой. Все они были начисто обглоданы. Наконец он сел и осмотрелся. К его изумлению, куски мяса, которые были наколоты на прутья, тоже исчезли!
– Ага, теперь я понимаю! Это, должно быть, проделки моих жадных друзей, это они обошлись со мной так плохо! – воскликнул он.
Затем он снова начал шарить вокруг костра, но так ничего и не нашел, кроме костей.
– Увы! Увы! Эти алчные друзья оставили меня голодным! А ты, жалкое создание, как ты себя вел? Разве я не приказал тебе следить за огнем? Ну, ты это запомнишь! В наказание за нерадивость я подпалю тебе рот, да так, что ты никогда уже не сможешь им воспользоваться!
С этими словами он взял горящее полено и прижег им рот своего ануса. Конечно же, он прижег самого себя, и как только огонь коснулся кожи, он закричал:
– Ой! Ой! Ну, это уж слишком! Моя кожа вся горит. Не за это ли меня называют трикстером? Конечно, меня уговорили сделать это, как будто я делал что-то не так!