под водой и затаиться в камышах, дыша через полую тростинку, тебе нисколько не поможет, если ты не умеешь виртуозно обращаться с узлами.
— Не можешь колдовать? — переспросил голос.
— Не могу.
Констатанция Тик подняла голову, заслышав звон бубенчиков. По белой дороге к ним приближалась странная процессия. Состояла она по большей части из осликов, тащивших тележки с яркими надписями по бортам. Люди шли рядом с нагруженными тележками. В основном мужчины, хотя попадались и женщины. Все они были в ярких балахонах — ну, или в балахонах, которые сверкали яркими красками до того, как их припорошило пылью бесчисленных дорог. И на голове у каждого красовалась странная квадратная шляпа.
Ведьма улыбнулась.
Они выглядели как бродячие жестянщики, но она знала: ни один из них не сможет запаять кастрюлю. Они зарабатывают на жизнь, продавая невидимый товар. И после продажи этот товар по-прежнему остаётся при них. Они торгуют тем, что всегда нужно людям, но зачастую люди этого не хотят. Эти странники предлагают купить ключи от Вселенной тем, кто никогда не слышал о существовании у Вселенной замка.
— Не можешь сделать сам, — сказала Констатанция Тик, воспрянув духом, — научи другого.
Остаток утра Тиффани провела в молочне, у неё хватало там забот с сырами.
На второй завтрак был хлеб с вареньем.
— Сегодня в город придут учителя, — сказала мать. — Если с делами закончила, можешь сходить поучиться.
Тиффани кивнула, пробормотав, что и правда не прочь получить пару-тройку новых знаний.
— Тогда можешь взять полдюжины морковок и яйцо, — сказала мама. — Яйцу-то они точно обрадуются, бедолаги.
Так что после завтрака Тиффани взяла еду и отправилась в деревню, чтобы ей отмерили премудрости ценой в одно яйцо.
Большинство деревенских мальчиков училось ремеслу своих отцов непосредственно у отцов или, в крайнем случае, у чужих отцов на другом конце деревни. Девочки должны были выучиться только тому, что потребуется им в замужестве. Кроме того, им полагалось уметь читать и писать — это считалось лёгкой непыльной работой, однако слишком кропотливой, чтобы нагружать ею юношей.
И тем не менее деревенские родители признавали, что существуют ещё кое-какие премудрости, которыми должно овладеть подрастающее поколение — хотя бы для того, чтобы не тратить время на дурацкие вопросы вроде: «Что там, по ту сторону гор?» или «Откуда берётся дождь?».
Каждая семья выписывала «Ещегодник», так что некоторые познания дети черпали оттуда. Это была большая, толстая книжища, отпечатанная где-то за тридевять земель. Из неё можно было узнать много интересного, например про фазы луны или когда пора сеять бобы. Ещё там были несколько предсказаний на будущий год, а на страницах упоминались далёкие страны с причудливыми названиями вроде Клатча или Гершебы. На картинке, изображающей Клатч, был нарисован верблюд в пустыне. Это мать объяснила про верблюда и пустыню, сама Тиффани понятия не имела ни про то, ни про другое. Вот и весь Клатч, как выяснилось: верблюд и пустыня. Тиффани пыталась разузнать, нет ли там чего-нибудь ещё, но все, кого она спрашивала, знали только одно: «Клатч = верблюд + пустыня».
И так всегда. Дети будут задавать и задавать вопросы, если не придумать, как заставить их перестать.
Вот тут и наступал черёд учителей. Их бродячие таборы приходили из-за гор, как приходили порой в деревню лудильщики, кузнецы с переносными кузницами, целители, торговцы одеждой и прочий кочевой люд, продающий товары, которые требуются не каждый день, но порой кажутся нелишними.
Странствующие учителя ходили от деревни к деревне, предлагая короткие уроки по самым разным предметам. Они держались особняком, избегая прочих бродячих торговцев, и напускали на себя загадочность, чему способствовали их залатанные балахоны и квадратные шляпы. Учителя изъяснялись длинными словами вроде «гофрированное». Они перебивались тем, что давали им в качестве платы за уроки немногие желающие слушать. Когда слушать не хотел никто, они перебивались печёными ёжиками. Они спали под звёздами, благо учителя математики не могли их сосчитать, учителя астрономии — классифицировать, а учителя литературы — назвать по именам. Учителя географии сбивались с дороги в лесу и проваливались в медвежьи ямы.
Местные жители обычно встречали учителей с распростёртыми объятиями. Учёба на какое-то время заставляла их чад замолкнуть, чего ж ещё надо? Но на ночь учительский табор всегда выставляли из деревни прочь, опасаясь за сохранность цыплят в курятниках.
На этот раз лагерь, состоящий из пёстрых будочек и палаток, был разбит за околицей. За лагерем располагались небольшие квадратные площадки, огороженные высокими парусиновыми стенами. Ограды патрулировали учителя-стажёры, зорко следившие за тем, чтобы никто не подслушал учёной премудрости бесплатно.
Табличка возле первой площадки, к которой подошла Тиффани, гласила:
Тиффани пошла дальше, не дочитав до конца. Возможно, этот учитель и разбирался в материках, но ему не помешала бы помощь его соседа по лагерю:
Парусиновая ограда следующей площадки была украшена историческими сценами — преобладали короли, отсекающие друг другу головы, и прочие важные события в том же роде. Учитель возле площадки щеголял в видавшем виды красном балахоне с кроличьей оторочкой и старой шляпе с множеством заткнутых за высокую тулью флажков. В руках у него был небольшой рупор, который учитель направил прямо на Тиффани.
— Вековая история гибели королей? — предложил он. — Очень поучительно, кровь так и хлещет.
— Не думаю, — ответила Тиффани.
— Каждый должен знать историю своего рода, девочка, — сказал учитель. — Иначе как понять, что ждёт тебя впереди?
— В моём роду каждый был Болен. А впереди меня ждёт, наверное, другой учитель.
Она нашла то, что искала, возле площадки, снаружи увешанной изображениями животных, среди которых Тиффани с радостью обнаружила верблюда. Табличка гласила:
Тиффани сомневалась, что зелёная тварь из реки могла бы кому-нибудь пригодиться, но, похоже, больше спросить было негде. Несколько жаждущих знаний уже сидели на скамейках, но учитель всё ещё топтался у входа в надежде найти желающих на свободные места.
— Здравствуй, деточка, — сказал он, и это была лишь первая из его роковых ошибок. — Я вижу, тебе не терпится узнать всё о ёжиках, верно?
— Я уже узнала о них всё прошлым летом, — ответила Тиффани.
Учитель пригляделся к ней и перестал ухмыляться.
— О… Я помню. Ты — та девочка, которая задавала всякие… вопросики.
— Сегодня у меня тоже есть вопрос, — сказала Тиффани.
— Ну, только если не о том, как получаются ежата…
— Нет, — терпеливо сохраняя спокойствие, сказала она. — У меня вопрос по зоологии.
— По зоологии? Ну надо же, какие длинные слова ты уже знаешь…
— Не такое уж оно на самом деле и длинное. Вот «снисходительность» — длинное слово. «Зоология» гораздо короче.
Учитель прищурился ещё больше. Он знал по опыту, что с такими детьми лучше не связываться.
— Я вижу, ты очень умная девочка, — сказал он. — Но увы, насколько мне известно, среди нас нет ни одного учителя зоологии. Есть, правда, знаток ветеринарии, но не зоологии. Тебя интересует какое-то конкретное животное?
— Да. Дженни Зелёные Зубы*. Чудище, которое живёт под водой. Большие зубы и когти, а глаза размером с суповую тарелку, — объяснила Тиффани.
— С какую суповую тарелку? Большую, куда можно налить полноценную порцию и накрошить сухариков и, может быть, даже булочку? Или такую маленькую тарелочку, которую тебе дадут в харчевне, если ты закажешь только суп и салат?
— С суповую миску шириной в восемь дюймов. — Тиффани никогда в жизни не приходилось заказывать ни суп, ни салат. — Я проверила.
— Гм, сложный вопрос. Не думаю, что мне известно такое животное. И оно уж точно не может никому пригодиться. По-моему, оно вообще сказочное.
— Да, я тоже так подумала. И всё равно я хочу узнать о нём побольше.
— Знаешь что? Попробуй спросить вон ту учительницу. Она у нас новенькая. — Учитель ткнул пальцем себе за спину, указывая на маленькую палатку в дальнем конце ряда.
Палатка была чёрная и потрёпанная. И возле неё не было решительно ни одной таблички или зазывной вывески.
— А чему она учит? — спросила Тиффани.
— Понятия не имею. Сама-то она говорит, что учит думать, но я не могу представить, как этому можно научить. С тебя одна морковка, спасибо.
Подойдя ближе, Тиффани разглядела клочок бумаги, приколотый булавкой к стене палатки. Маленькие буквы не кричали, а, напротив, шептали:
Глава 2МИСС ТИК
Тиффани прочла записку и улыбнулась.
— Ага! — сказала она. И, поскольку стучать было не по чему, добавила чуть громче: — Тук-тук!
— Кто там? — раздался женский голос.
— Тиффани, — сказала Тиффани.
— Какая такая Тиффани? — уточнил голос.
— Тиффани, которая и не думала шутить.
— О. Звучит обнадёживающе. Входи.
Она откинула полог. Внутри было темно, а ещё тесно и жарко. За маленьким столиком сидела щуплая фигурка. Нос женщины выглядел очень острым и длинным. Она носила большую чёрную соломенную шляпу, украшенную цветами. Трудно было представить шляпу, более не соответствующую такому лицу.
— Ты ведьма? — спросила Тиффани. — Если да, то это ничего.
— Разве можно с порога задавать такие вопросы? — ахнула женщина, заметно оторопев. — Ваш барон, знаешь ли, объявил ведьм вне закона на своей земле, а ты только вошла и сразу: «Ты ведьма?» С чего ты это взяла?
— Ну, ты вся одета в чёрное… — сказала Тиффани.
— Кто угодно может носить чёрное, — перебила учительница. — Это ровным счётом ничего не значит.
— И на тебе соломенная шляпка с цветочками, — продолжала Тиффани.
— Вот! — сказала учительница. — В том-то и дело. Ведьмы-то носят остроконечные шляпы. Это всем известно, глупышка.
— Да, но, кроме того, ведьмы очень умны, — хладнокровно возразила Тиффани. Какой-то особенный блеск в глазах учительницы заставлял её гнуть свою линию. — Они рыщут вокруг, оставаясь незамеченными. Возможно, они часто одеваются совсем не как ведьмы. А ведьма, которая пришла бы сюда, уж точно знала бы про барона. И если всем известно, как выглядят ведьмы, то она постаралась бы выглядеть не так.