— Это правильно. Она хорошая, честная женщина, — отозвалась госпожа Ветровоск. — А я считаю, людям надо рассказывать такие истории, которые они способны уразуметь. Конечно, если перевернуть мир или хотя бы его половину и вдобавок несколько раз стукнуть господина Рэддла тупой башкой об стену, он, возможно, поверит, что можно заболеть, напившись воды, где кишат невидимые твари. Но пока мы будем всем этим заниматься, его детям станет хуже. А гоблины — это такая история, или сказка, если хочешь, которая работает уже сегодня. Истории и сказки очень хорошо помогают. А при случае я дам знать мисс Тик, что пора бы прислать странствующих учителей в эту деревню.
— Ну хорошо, — неохотно согласилась Тиффани. — Но вы сказали сапожнику Умбрилю с его кашлем, чтобы он целый месяц ходил к водопаду у Спотыкучей Кручи и бросал три блестящих камушка в подарок водяным феям. Разве так людей лечат?
— Нет, но сапожник думает, что именно так. Он слишком много сидит, согнувшись в три погибели над своей работой. И если он будет месяц кряду проходить по пять миль в день и дышать свежим воздухом, всю его хворь как рукой снимет.
— А-а, — протянула Тиффани. — Опять сказка?
— Можно назвать и так, — глаза старой ведьмы хитро блеснули. — И потом, никогда ведь не знаешь, вдруг водяным феям понравятся блестящие камушки и они, феи то есть, его как-нибудь отблагодарят. — Она искоса посмотрела на вытянувшееся лицо Тиффани и похлопала ее по плечу: — Не переживай. Посмотри на это вот как, если хочешь: твое дело — когда-нибудь изменить мир к лучшему, а мое дело — позаботиться, чтобы все дотянули до этого светлого дня.
— Я думаю… — начала Тиффани и вдруг осеклась. Она оглядела полосу леса между маленькими клочками возделанной земли в долинах и поросшие травой уступы гор. — Он все еще здесь.
— Я знаю, — кивнула госпожа Ветровоск.
— Шныряет вокруг, но обходит нас стороной, — продолжала Тиффани.
— Я знаю, — повторила госпожа Ветровоск.
— Что же ему нужно?
— Часть тебя осталась в нем. Как по-твоему, что ему нужно?
Тиффани задумалась. Почему роитель не нападает? Да, на этот раз она готова, но он все равно сильнее.
— Может, ждет, когда я снова расклеюсь, — проговорила она. — Но у меня в голове постоянно крутится одна мысль. Глупая такая… Я все думаю про… три желания.
— Какие желания?
— Не знаю. Говорю ведь, глупости…
Госпожа Ветровоск остановилась.
— Нет, это не глупости, — сказала она. — Это глубинная часть тебя пытается что-то тебе сообщить. Пока просто запомни. Потому что сейчас…
Тиффани вздохнула:
— Да, знаю. Господин Заткачик.
Ни один герой не приближался к логову дракона с такой опаской, с какой Тиффани шла к дому с запущенным садом.
В воротах она остановилась и оглянулась, но госпожа Ветровоск дипломатично исчезла. Возможно, нашла кого-нибудь, кто угостит ее чаем с печеньем, подумала Тиффани. Эта ведьма только им и питается!
Тиффани отворила калитку и двинулась по дорожке к дому.
Тут не скажешь: я не виновата. Не скажешь: я ни при чем.
Сказать можно только одно: я не отступлю перед трудностями.
Ты не обязана делать это с удовольствием. Ты обязана сделать это так или иначе.
Тиффани глубоко вздохнула и вошла в полутемный дом.
Господин Заткачик был тут как тут, сразу за дверью — спал в своем кресле, выставив на обозрение полный рот желтых зубов.
— Эмм… Здравствуйте, господин Заткачик, — промямлила Тиффани. Должно быть, она говорила слишком тихо. — Просто, эмм, пришла вот проведать вас, посмотреть, все ли у вас… хорошо.
Старик всхрапнул, проснулся и пошамкал губами, словно для того, чтобы прогнать сон изо рта.
— А, это ты, — проговорил он невнятно. — Доброго денечка.
Он уселся чуть повыше и уставился в распахнутую дверь, словно забыв о Тиффани.
Может, он и не спросит, думала Тиффани все время, пока мыла полы, вытирала пыль, выколачивала занавески и, не вдаваясь в подробности, чистила ночной горшок. И чуть не завопила, когда старческая рука метнулась вперед, схватила ее за запястье, и господин Заткачик уставился на нее с обычным умоляющим выражением:
— Мэри, будь добра, проверь шкатулку, а? Ночью я звон да звяк слышал. Может, вор какой забрался.
— Хорошо, господин Заткачик, — сказала Тиффани. А мысленно взвыла: «Нехочунехочунехочуза-беритеменяотсюдапрямосейчас!»
Она потянула из-под кресла шкатулку. Ничего другого не оставалось.
Шкатулка оказалась неожиданно тяжелой. Тиффани встала и откинула крышку.
Скрипнули петли, и повисла тишина.
— Эй, ты как, девочка? — окликнул господин Заткачик.
— Ммм… — сказала Тиффани.
— Все на месте, да? — встревожился старик.
Мысли Тиффани слиплись в вязкий комок.
— Ммм… да, шкатулка полная, — выдавила она наконец. — Ммм… только теперь она полна золотом, господин Заткачик.
— Золотом? Ха! Не вешай мне лапшу на уши, девочка. Я не из тех, у кого золотишко заводится.
Тиффани осторожно, как только могла, поставила тяжелую шкатулку на колени старика. Он уставился внутрь.
Тиффани хорошо знала эти стертые золотые монеты. Пикеты у себя дома использовали их как тарелки. Когда-то на монетах виднелась чеканка, но они так потерлись, что ничего уже было не разобрать.
Но золото есть золото, с картинками оно или без.
Тиффани резко обернулась и успела заметить, как кто-то маленький и рыжий растворился в тени.
— Ну дела… — проговорил господин Заткачик. — Ну дела…
На этом, похоже, он исчерпал способность поддерживать разговор и надолго умолк. Потом сказал:
— Тут куда больше, чем надо на похороны. И когда я успел отложить такие деньжищи… Да тут на королевские похороны хватило бы!
В горле у Тиффани стоял ком. Она не могла оставить это как есть. Просто не могла.
— Господин Заткачик, я должна кое в чем признаться, — сказала она.
И рассказала все. Вообще все, а не только то, что выглядело поприличнее. Старик ловил каждое слово.
— Ну надо же, какая история… — сказал он, дослушав до конца.
— Ммм… Простите меня, — пролепетала Тиффани.
Она не знала, что тут еще можно сказать.
— Так ты, значит, говоришь, эта тварь заставила тебя взять деньжата, что я отложил на похороны, и ты полагаешь, значит, эти твои волшебные друзья наполнили мою шкатулку золотом, чтобы тебе не влетело? Так, значит?
— Думаю, да.
— Ну что же, тогда, выходит, я должен сказать тебе спасибо, — подытожил господин Заткачик.
— Что?!
— Ну как же, ведь если б ты не выгребла все серебро и медяки, сдается мне, в шкатулке не нашлось бы места для золота, так? — пояснил старик. — А тому королю стародавнему оно, я считаю, уже без надобности.
— Да, но…
Господин Заткачик порылся в шкатулке и достал оттуда золотую монету, на которую можно было бы купить весь его дом.
— А это тебе, малышка, — сказал он. — Купи себе ленты или еще чего…
— Нет! Я не могу! Я не заслужила! — испугалась Тиффани. Все шло совсем не так, как должно было.
— Думаешь, не заслужила? — Господин Заткачик задержал на Тиффани внимательный, осмысленный и хитрый взгляд. — Тогда давай так. У меня есть для тебя поручение, сделаешь — эта монетка будет тебе уплатой. Поднимись-ка наверх, самому-то мне эту лестницу уже не осилить, да принеси костюм, что висит за дверью. А чистую рубашку найдешь в сундуке, который стоит в ногах кровати. И начисти мне ботинки, чтоб блестели, и помоги мне встать, а уж по дорожке, думаю, я и сам дойду. Тут такое дело: для похорон у меня теперь денег слишком много, а вот чтобы жениться — будет, пожалуй, в самый раз. Так что пойду я предложу вдове Тусси связать себя со мной узами брака.
Тиффани понадобилось время, чтобы уловить смысл последних его слов.
— Вы серьезно? — ахнула она, когда наконец поняла, о чем говорил старик.
— Серьезней некуда, — подтвердил господин Заткачик. — Вдова Тусси — хорошая женщина, пироги с мясом и луком у нее недурно получаются, и зубы у нее в полном порядке. Насчет зубов я точно знаю, она мне их сама показывала. Ее младшенький отличные зубы ей подарил, в большом городе в магазине их прикупил. И они ей очень к лицу. Вдова Тусси мне как-то раз даже дала попользоваться этими зубами, чтоб один непростой кусок свинины одолеть. Это, знаешь ли, не забывается, когда женщина так выручит тебя по доброте душевной.
— Э… А вы не думаете, что сначала лучше хорошенько подумать? — робко спросила Тиффани.
Старик рассмеялся:
— Думать? Это мне уже ни к чему, голубушка! Нос у тебя не дорос советовать мне подумать. Мне девяносто один год, во как! Мне думать нечего, мне дело делать надо. А кроме того, сдается мне, вдова Тусси не станет воротить нос от моего предложения. Я-то видел, как она мне подмигивала. Я всяких подмигиваний за свою жизнь навидался, и ее подмигивания были какие надо. А полная шкатулка золотишка загладит все неровности, как говаривал мой папаша.
На переодевание у господина Заткачика ушло десять минут, много усилий и немало крепких слов, но помощи Тиффани не потребовалось — ей было сказано отвернуться и заткнуть уши. Когда старик был готов, она помогла ему выйти в сад. Там он отбросил одну из двух своих тростей и ткнул пальцем в разросшиеся сорняки.
— Завтра же вас покрошу в капусту! — крикнул он боевито.
Добравшись до ворот, господин Заткачик ухватился за столб и встал почти прямо.
— Ну ладно. — Тут стало видно, что он немного волнуется. — Сейчас или никогда. Как я выгляжу — все в порядке?
— Вы прекрасно выглядите, господин Заткачик.
— Нигде не испачкался? Все застегнуто как надо?
— Э-э… да, — сказала Тиффани.
— А прическа как, в порядке?
— У вас ее нет, господин Заткачик, — напомнила Тиффани.
— Ах да, точно, лыс, как коленка. Надо будет купить себе этот, как его там… ну, вроде шапки из волос. Как думаешь, хватит у меня денег на эту штуку?
— Парик? Вы можете купить хоть тысячу париков, господин Заткачик!
— Ха! И то верно. — Он сияющими глазами оглядел сад. — Цветет тут еще что? Глаза уже не те… Очки, вот что мне нужно! Видел я как-то раз их, говорят, сквозь них все ясное, как в молодости. Хватит у меня на очки-то?