Она подбежала к пожилой ведьме, удивленно глядящей на столпотворение:
— Госпожа, помогите, пожалуйста, это важно! Какое в сказках бывает третье желание? Только не спрашивайте, зачем мне это! Просто ответьте!
— Мнэ… счастье. Ведь счастье, правда? — сказала старуха. — Ну да, точно: здоровье, богатство и счастье. Но на твоем месте я бы…
— Счастье? Счастье, значит… Спасибо.
Тиффани в отчаянии огляделась — кого бы еще спросить? Счастье тут точно ни при чем, она готова была голову дать на отсечение. Волшебство никого не делает счастливым, и это тоже имеет какое-то отношение к разгадке…
Тут она заметила среди палаток мисс Тик. Времени церемониться с ней не было. Тиффани схватила учительницу, развернула к себе и выкрикнула в лицо:
— ЗдрасьтеМиссТикСпасибоХорошоНадеюсь-ВыТожеКакоеВСказкахТретьеЖеланиеТолькоНе-СпрашивайтеВремениНетПожалуйстаЭтоВажно!
Мисс Тик, надо отдать ей должное, растерялась всего на пару мгновений.
— Возможность загадать еще сто желаний, верно?
Тиффани ошалело уставилась на нее, потом пришла в себя и пробормотала:
— Спасибо. Это не то, но все равно спасибо, уже теплее…
— Тиффани, тут происходит… — начала было ведьма, но девочка увидела матушку Ветровоск.
Она стояла посреди поля, на площадке, которую зачем-то огородили, натянув веревки между колышками. Никто, казалось, не замечал матушку. Она смотрела, как мечутся вокруг роителя ведьмы и вспыхивают искры магии. Вид у нее был отрешенный и спокойный.
Сбросив руку мисс Тик, Тиффани пригнулась, чтобы пролезть под веревкой, и кинулась к матушке Ветровоск.
— Матушка!
Взгляд голубых глаз сфокусировался на ней. — Да?
— В сказках, когда джинн, заколдованная лягушка или фея-крестная предлагает исполнить три желания… какое желание третье?
— Ах, в сказках… — кивнула матушка. — В любой стоящей сказке, то есть в такой, где есть понимание жизни, третье желание — исправить вред, который нанесли первые два.
— Да! Точно! Вот оно! — воскликнула Тиффани, и слова хлынули из нее, прорвав плотину непонимания. — Он не злой! Как он может быть злым — у него же нет разума! Все дело в желаниях! В наших желаниях! Это как в сказках, когда…
— Успокойся. Переведи дыхание, — сказала матушка. Она взяла Тиффани за плечи и развернула лицом к взволнованной толпе. — Ты на мгновение позволила себе испугаться, роитель почуял это, и теперь он идет к тебе. Он не отступит, на этот раз нет, потому что он в отчаянии. Он даже не замечает всех этих людей, они ничего не значат для него. Ему нужна ты. Он явился за тобой. Только ты можешь противостоять ему. Ты готова?
— А если я не смогу…
— Я бы никогда не стала той, кто я есть, девочка, если бы бралась за дело с мыслью о том, что я не смогу! Ты уже однажды одолела его, справишься и теперь!
— Но ведь я могу превратиться в чудовище!
— Тогда против тебя выйду я, — сказала матушка. — Ты будешь иметь дело со мной, на моей земле. Но этого ведь не случится, верно? Ты говорила, тебе надоели немытые детишки и глупые женщины. Что ж, вот тебе… другая сторона нашей работы. Уже полдень. Пора бы и Испытания начинать, да только все, похоже, об этом забыли. Ну как… хватит у тебя духу быть ведьмой при подсолнечном свете вдали от своих холмов?
— Да! — Когда такой вопрос задает матушка Ветровоск, это единственный возможный ответ.
Матушка низко поклонилась Тиффани и отошла на несколько шагов назад.
— В таком случае начинайте, как только будете готовы, госпожа, — сказала она.
Желания, желания, желания, думала Тиффани, растерянно роясь в карманах, чтобы сделать путанку. Роитель не злой. Он дает нам то, что мы хотим. То, что кажется нам нужным. А о чем люди просят? О новых желаниях!
Это не оправдание: «Монстр залез ко мне в голову и заставил меня украсть!» Тиффани ведь сама хотела, чтобы деньги были ее. Роитель просто поймал ее на этой мысли.
Это не оправдание: «Да, но я бы ни за что не сделала такого!» Роитель пускает в дело то, что находит: тайные желания, страстишки, подавленную злость — все, к чему люди умеют не прислушиваться. Роитель заставляет прислушаться!
Тиффани лихорадочно пыталась связать кусочки путанки вместе, и тут яйцо выскользнуло из пальцев, доверившись притяжению мира, и шмякнулось на носок ее башмака.
Она уставилась на разбитое яйцо, и подсолнечный свет померк для нее. «Зачем я вообще стала ее плести? — думала Тиффани. — Ведь ни разу же до сих пор не получалось, так почему я решила попытаться сейчас? Потому что верила — на этот раз получится, ответила она себе. Как в сказке. Раз — и все хорошо».
Но жизнь — не сказка, и яйцо было последним…
Раздался крик, но не такой, как все, звенящие сейчас в воздухе. Высокий и протяжный, он в мгновение ока будто перенес Тиффани домой. Канюк нарисовался зрачком в глазу солнца и стал быстро расти, пикируя к земле.
Над самой головой девочки он вышел из пике и снова взмыл к небесам, но прежде обронил что-то маленькое и синее, завопившее: «Раскудрыть!!!»
Явор Заядло выпустил когти птицы и камнем полетел вниз, и тут над его головой с хлопком раскрылся купол, точнее, два купола, а еще точнее — парашют, который Явор позаимствовал у Хэмиша.
Едва его падение замедлилось, Явор выпустил парашют и упал точно в середину путанки.
— Думала, мы тя бросим? — крикнул он, повиснув на нитях. — На мне ж гюйс! А ну, делай свое путанце, быр-быро!
— Что? Я не могу! — испугалась Тиффани и попыталась вытряхнуть его из путанки. — Ты ведь погибнешь! Яйца у меня всегда трескались! И какой еще гусь?
— Не препиракай! — крикнул Явор Заядло, подпрыгивая на нитях, как мячик. — Ну кык! Или ты не карга холмов. А ты она.
Люди уже бежали мимо них. Тиффани подняла глаза. Пыль клубилась вокруг, и девочке показалось, что в этой пыли можно разглядеть смутные очертания роителя.
Она снова посмотрела на переплетение нитей и веревочек у себя в руках и ухмыляющуюся физиономию Явора Заядло.
Мгновение застыло, звеня от напряжения.
«Ведьма не отступает перед трудностями, — подумала Тиффани Задним Умом. — Делай через “не могу”.
Ну ладно…
Почему раньше у меня никогда не получалось? Потому что в этом не было нужды. Не было никакой небходимости в том, чтобы путанка сработала.
А теперь мне нужно, чтобы она помогла мне. Нет, не так. Мне нужно, чтобы я сама себе помогла.
Думай о том, что делаешь. Не обращай внимания на шум вокруг. Не думай о роителе, который подбирается все ближе.
Использовать надо то, что есть под рукой, тут все правильно. Спокойно… Медленно… Смотри на свою работу. Думай только о том, что происходит сейчас. Все вещицы, взятые из дома, пошли в дело…»
Нет. Не все. Отнюдь не все. На этот раз Тиффани почувствовала, чего не хватает, ощутила форму недостающего…
Она рванула ожерелье на шее, цепочка лопнула, и Тиффани вплела ее в свою путанку, подвесила серебряную лошадь на нитях.
Она вдруг совершенно успокоилась. Мысли сделались ясными и прозрачными, словно лед, яркими и сверкающими, как и должно быть. Так, посмотрим… на этот раз уже гораздо лучше… а теперь надо потянуть вот здесь…
Путанка задвигалась, и серебряная лошадь ожила. И медленно повернулась, пройдя сквозь нити — и Явора Заядло, который завопил:
— И ничутки не больно!
Стопы Тиффани покалывало, будто иголками. Лошадь кружилась и сверкала.
— Спешать, оно, яс-день, не надыть, — сказал Явор Заядло. — Но лучше поспешай!
«Я далеко от дома, — подумала Тиффани все так же спокойно и ясно. — Но моя земля всегда стоит у меня перед глазами. И вот я открываю глаза… И открываю их снова…
Ах…
Могу ли я быть ведьмой вдали от моих холмов? Конечно, могу. Я ведь никогда не покидала тебя, Земля Под Волной».
Пастухи на Меловых холмах почувствовали, как содрогнулась земля, — будто гром прокатился под пастбищами. Птицы порхнули прочь. Овцы подняли головы.
Земля содрогнулась снова.
Кто-то потом рассказывал, что видел, как тень на миг затмила солнце. Кто-то говорил, что слышал стук подков.
А мальчишка, который охотился на зайцев в маленькой долине Белой Лошади, утверждал, что склон будто взорвался и оттуда выпрыгнула лошадь, прямо в небо, и грива ее была как морская волна, а шкура бела, как мел. Он говорил, она умчалась в небо, как утренний туман, и полетела к горам, будто грозовая туча…
Его, конечно, отлупили, чтобы людям головы не морочил, но он ни о чем не жалел.
Путанка мерцала. Серебро расходилось по ней. Оно стекало на нити с пальцев Тиффани, и они светились звездным светом.
В этом свете она смотрела, как роитель приближается к ней вплотную и расходится вокруг, замыкает в кокон. Его невидимость стала видимой. Словно рябь в воздухе, от которой причудливо отражается свет. В этих сполохах и высверках плыли лица, колыхаясь и растягиваясь, как отражения на воде.
Время замедлилось. Тиффани видела ведьм за мерцающей стеной роителя — они застыли, глядя на нее во все глаза. С одной из них в суматохе слетела шляпа, но не упала, а повисла в воздухе. У нее пока не было времени упасть.
Пальцы Тиффани шевельнулись. Роитель замерцал, растревоженный, как вода в пруду, куда бросили камешек. Прозрачные щупальца потянулись к ней. Она ощущала его ужас, его панику, он чувствовал себя в ловушке…
— Добро пожаловать, — сказала Тиффани.
Добро пожаловать? — отозвался роитель ее голосом.
— Да. Ты можешь войти. Здесь ты в безопасности.
Нет! Мы везде в опасности!
— Здесь тебе ничего не угрожает, — повторила Тиффани.
Пожалуйста! — взмолился роитель. Спаси нас! Дай нам убежище!
— Волшебник понял про тебя почти все, — сказала Тиффани. — Ты ищешь убежища в чужих головах. Но он не задумывался, чего ты боишься. От чего ты хочешь спрятаться?
От всего, ответил роитель.
— Кажется, я понимаю, о чем ты, — произнесла Тиффани.
Ты? Понимаешь ли ты, каково это — знать о каждой звезде, о каждой травинке?.. Да, ты понимаешь. Ты называешь это «открыть глаза снова». Но ты открываешь их лишь на мгновения. Мы живем так вечность. Ни сна, ни отдыха, лишь бесконечный… бесконечный опыт, бесконечное знание. Обо всем. Постоянно. Как мы завидуем вам, как же мы вам завидуем! Счастливцы, вы можете закрыть свой разум от ледяного холода космической бездны. Вы умеете впадать в такое состояние… вы называете это скука, да? Редчайший талант во Вселенной! Мы слышали песенку: «Крошка-звездочка, мигни…»* Какая сила! Какая изумительная мощь! Вы можете взять миллиард триллионов тонн пылающего вещества, горнило невообразимо жаркого пламени и превратить в детскую песенку! Вы выстраиваете маленькие миры, маленькие истории, маленькие скорлупки, чтобы защитить свой разум, и вечность не может приблизиться к вам, и вы спокойно просыпаетесь по утрам, а не вопите от ужаса!