– Когда меня послали в Сарагосу, – начал я, – Ганелон попросил, чтобы я для него получил от вали пятьсот динаров. Мне надлежало отнести деньги еврею-ростовщику в городе, который устроит их пересылку.
Карл наклонился вперед, глядя мне в лицо.
– Ты готов поклясться в этом?
– Да, Ваше Величество.
– Оба свободны, – сказал король. – И никому не говорите об этом.
Я не видел казни Ганелона, хотя это было публичное зрелище. Она состоялась через два дня без всякого суда. Среди его имущества была найдена обличающая расписка вали Хусейна. Его вывели на открытое место, где ко всем его конечностям привязали по крепкой веревке, другие концы коей были привязаны к ярмам четырех воловьих упряжек. Погонщики погнали своих волов в разные стороны. Они разорвали Ганелона на куски. Такую казнь обычно выполняют лошади, но Карл решил, что волы подходят лучше. Погонщики были тщательно подобраны: каждый из них в побоище в ущелье потерял брата, кузена или племянника.
Я в то время лежал в бреду. Рана на плече начала опасно гноиться, и меня положили на стопку одеял в повозке, вскоре направившейся вместе с обозом на север. Я метался и бредил, кричал, что на меня набросились летучие чудовища или что лисица представляет смертельную опасность. Иногда лежал спокойно, на лбу выступал пот, и я бормотал про стаи птиц у священного родника.
Бывший раб остался со мной, прогнав врача, которого прислал король, лично заинтересованный в том, чтобы я выжил. Королевский врач хотел ввести в гниющую рану состав из паутины и меда, но Озрик не дал.
– Мне также пришлось остановить его, когда он стал отворять тебе кровь, – сказал мне Озрик, когда на третий день я стал выздоравливать, – ты и так достаточно ослаб. Дополнительная потеря крови свела бы тебя в могилу.
Его замечание вызвало мимолетное воспоминание о предложении из Книги Сновидений, которое он перевел.
– Озрик, помнишь что-нибудь в Онейрокритиконе про кровавые слезы?
– Почему ты спрашиваешь?
– Когда я только приехал во Франкию, мне приснился огромный конь, и всадник на нем плакал кровавыми слезами. Позже я увидел точно такого коня и всадника, это была статуя в ахенском дворце. По пути в Испанию я узнал лошадь из сна в боевом коне короля.
– Продолжай.
– Я рассказал Карлу о смерти Хроудланда, находясь у поилки, и он подъехал на коне так близко, что тот чуть не наступил на меня, и я взглянул вверх. Я ждал, что сейчас на лице короля выступят кровавые слезы. Но они не выступили.
– Некоторые бы сказали, что у него не было причины плакать. Он еще не узнал, что его племянник убит. – Озрик посмотрел на меня с серьезным лицом. – Если верить Артимедору, есть другое объяснение твоему сну.
– Какое? – спросил я. – Можешь вспомнить что-нибудь про коней?
Собеседник помолчал, подбирая точные слова, как он их запомнил. Но выдержка из Онейрокритикона оказалась совсем не такой, как я ожидал.
– Увидеть кровь – несчастье для того, кто хочет сохранить свои действия в тайне.
Я повалился на одеяла, не в силах держать голову поднятой.
– Значит, мой сон был не про коня и всадника. Он был про меня самого.
Я уже задумывался, не узнает ли Карл когда-нибудь о моей лжи насчет Ганелона и что меня ждет по возвращении в Ахен. Собирается ли Берта продолжить наш роман? И скольким из своего близкого круга она рассказала, что я предсказал смерть единственного королевского сына? С помощью Озрика, пожалуй, я мог бы вспомнить или восстановить несколько страниц из Книги Сновидений и найти безопасный путь среди интриг королевского двора. Но со смертью Хроудланда я потерял своего патрона и покровителя, как раз в то время, когда стал привыкать к жизни winelas guma, «человека без друзей», изгнанника из своей собственной страны. И снова мое будущее было неопределенным.
Исторический комментарий
История Зигвульфа очень вольно основывается на событиях, касающихся неудачной экспедиции Шарлеманя в мавританскую Испанию в августе 778 года. Арьергард его войска был отрезан и перебит, когда возвращался через Пиренеи. При этом были убиты несколько высших сановников Шарлеманя, в том числе пфальцграф Ансельм, граф Эггихард, королевский сенешаль, и – следует особо отметить – граф Хроудланд, или Роланд, префект Бретонской Марки. Средневековые поэты и барды превратили кровавое поражение в легенду об отваге и рыцарстве. Особенно они воспели героическое сопротивление графа Роланда и его товарищей против несметных полчищ врагов. Барды называют их сарацинами, но на самом деле почти наверняка это были христиане васконы (гасконцы, баски). Их романтизированная версия сражения стала известнейшей среди chansons de geste, «песен о деяниях» в репертуаре жонглеров и менестрелей в так называемом Каролингском цикле. Другой сборник, Бретонский цикл, рассказывал о подвигах короля Артура и его рыцарей.
Точное место рокового сражения, в котором погиб Роланд, в ранних версиях этой истории не упоминается. Традиционно считается, что он сложил голову в ущелье близ Ронсеваля в испанской Наварре, в семи километрах от французской границы. Ронсеваль стал популярным местом остановки паломников на пути к гробнице Св. Якова в Компостеле. «Песнь о Роланде», как стали называть эту историю, вероятно, распространили по христианской Европе возвращающиеся паломники. Когда Тайлефер, один из воинов Вильгельма Нормандского, удостоился чести нанести первый удар в сражении при Гастингсе, по преданию он наступал на врага с песней о Роланде и Шарлемане.
Некоторые из главных персонажей в chansons de geste являются подлинными историческими фигурами. Король Мерсии Оффа действительно называл себя Rex Anglorum, «королем англов»; ученый Алкуин в самом деле переехал из йоркской кафедральной церкви в Ахен преподавать в королевской придворной школе; а три сарацинских вали, или правителя провинции, приезжали, чтобы заключить союз с Шарлеманем против своего сюзерена эмира Кордовы.
Онейрокритикон, или «Толкование сновидений», был составлен во II веке греческим писателем Артимедором и к VIII веку переведен на арабский язык, вероятно, с византийского источника. На протяжении Средневековья, когда сновидениям придавали большое значение, он был переведен на разные языки и стал популярным сонником. Значение сновидений в истории про Зигвульфа – со змеей, с кровью, с неизвестным конем без всадника и пр. – взято из Онейрокритикона.
Необычные семейные отношения Шарлеманя привлекли комментарии ученых. Он держал своих многочисленных дочерей подле себя. У него было, по меньшей мере, восемь законнорожденных принцесс и неизвестное число от прочих женщин. У одной из них партнером был придворный, который писал стихи. На протяжении долгих лет зверинец Шарлеманя включал в себя льва, павлинов, медведей и слона; о них будет написано подробнее в следующем томе приключений Зигвульфа.
Тим СеверинСаксонец. Слон императора
Tim Severin
Saxon: The Emperor’s Elephant
© Tim Severin, 2013
© Гришин А. В., перевод на русский язык, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Пролог
Ахен, 793 г.
Все считают, что это – часть разбитого человеческого черепа. Белая кость, выгнутая, как тарелка, судя по ее малой толщине, могла бы принадлежать мертвому ребенку. Писцы королевской канцелярии, проходившие мимо моего стола, смотрят на нее с отвращением и стараются держаться подальше. Возможно, они полагают, что это скорбный сувенир, привезенный мной из злополучной кампании против сарацин, которую король Карл предпринял пятнадцать лет назад. Они знают, что я участвовал в этом неудавшемся походе и, хотя был ранен, все же вышел живым из страшной засады, в которую попал арьергард его армии во время отступления через горы. Если писцы думают, что меня спасло мастерское владение мечом, то они ошибаются. Истинной причиной была моя дружба с сарацинами, завязавшаяся, когда я жил среди них и сумел завоевать их доверие, несмотря на то что был шпионом.
Без сомнения, они удивляются и тому, что сам король продолжает время от времени советоваться со мною, пренебрегая даже своим королевским советом. Знай они, что их христианнейший, благочестивейший правитель Карл верит, что сны могут указывать верный путь в будущее, они удивились бы еще сильнее. Он спрашивает моих советов потому, что я давно уже известен как толкователь снов и сновидец. И все же мне все меньше и меньше хочется давать Его Величеству четкие ответы. Из опыта я усвоил, что, хотя сны редко обманывают, они могут указывать на ложный путь. И когда истина в конце концов раскрывается, потрясение бывает еще сильнее. В год, предшествовавший Испанской кампании, я видел во сне, как гигантский Карл, сидевший на своем боевом коне, плакал кровавыми слезами. Я не имел никакого представления о том, что это было предзнаменование потери трети его армии и гибели в этой самой злокозненной засаде его любимого племянника и моего покровителя графа Хруодланда. И даже если бы я предвидел то, что должно было свершиться, изменить будущее я все равно не смог бы.
Так что, когда сновидение позволяет мне заглянуть краем глаза в будущее, благоразумнее всего бывает придержать язык.
Но и обращение к прошлому требует таких же предосторожностей. История, которую я намереваюсь записать, касается событий не только секретных, но и сохраненных в тайне от Карла, пребывавшего тогда здесь, в Ахене. Узнай он о том, что я скрыл от него, меня, несомненно, ждет немилость. Вот почему я решил придать своим записям форму заметок о путешествии в отдаленные малоизвестные страны. И поэтому положил на стол, на видное место, белый, как кость, черепок с неровными обломанными краями. Народ опасается приближаться к обломкам черепов. Хотя мой-то обломок – совсем не то, чем кажется! Зато он оберегает исписанные мною листы от нескромных глаз.