Любая история – это вымысел, думает Тоби.
Брат тянется к его руке и крепко сжимает ее. Его ногти врезаются в кожу.
– Наше шоу будет триумфальным, да!
– Конечно, – говорит Тоби. – Ты всегда побеждаешь.
– Никаких взбесившихся львиц.
– Ни за что на свете.
Джаспер улыбается ему.
Теперь Тоби может расстегнуть рубашку и показать ему свое тело. Может встать перед ним как живой сад. Но что скажет Джаспер? Накричит на него и вышвырнет из фургона? Или заулыбается и захлопает в ладоши? Он одергивает рукава и поправляет воротник, подтягивая его повыше.
– Я думал насчет той девочки, – говорит Джаспер.
– Нелл?
По лицу его брата пробегает тень.
– Нет, не о ней. О Перл.
Сердце Тоби пропускает удар.
– Ты же не думаешь о том, чтобы продать ее?
– Подожду, пока мой успех не будет гарантирован. Пожалуй, несколько недель. Потом, если стану знаменитым, то рискну продать ее Уинстону.
– Она не может остаться здесь?
Джаспер смеется.
– Не будь тупицей. Она обошлась мне в тысячу фунтов.
Тоби разевает рот:
– Что?
– Знаю, знаю. – Джаспер отпивает глоток джина. – Это было необдуманное решение, но скоро я все верну. В конце концов, Уинстон хочет получить ее.
Тоби кивает и кусает щеку изнутри. Ему становится тошно от запаха джина.
– Пей, – говорит Джаспер, но его питье остается нетронутым, а рука дрожит.
– Завтра все пройдет как по писаному.
Джаспер кривится.
– Вот уж не знаю.
– Все будет хорошо. Как всегда.
Они сидят вместе в уютном молчании. В конце концов Тоби потягивается и говорит, что ему пора спать. Он идет к зверинцу, чтобы проверить засовы. Когда он подходит к угловой клетке, то обнаруживает жалобно скулящего волка.
«Счастливое семейство».
Должно быть, заяц прячется в соломе. Но когда волк щурит желтые глаза от света лампы и отходит подальше, Тоби видит крошечный белый череп, обглоданный дочиста.
Джаспер
Джаспер просыпается рано, удивленный тем, что вообще смог заснуть. Он тянется к ботинкам из верблюжьей кожи и до блеска натирает их воском. Отряхивает шляпу и осматривает свой блестящий красный фрак на предмет разболтанных пуговиц. Он уверен, что после представления королева пригласит его в Букингемский дворец. Проводя рукой по застежкам, он репетирует остроты, которыми может воспользоваться на приеме. «Разумеется, я уверен, что мои дрессированные пудели причиняют гораздо меньше беспокойства, чем ваши…» Он подмигивает воображаемым камергерам и произносит слова перед зеркалом, потом недовольно морщится.
Слабо.
А может быть, так, с ироничной интонацией: «Все мои номера подлинные, в отличие от Уинстона, который прячет под жилетом копченую селедку и называет себя русалкой».
Джаспер хмурится. В нужный момент ему что-нибудь придет в голову. Он застегивает пряжки ботинок и представляет себя идущим по коридорам, где до него проходили все знаменитые шоумены со своими альбиносами и ацтеками, карликами и великанами. Он так много читал о Королевской картинной галерее, что уже мог вообразить себя внутри. Фрески, обитые шелком диваны и ее спаниель, против которого Чарльз Страттон обнажил свою саблю и вызвал его на дуэль. Когда он собирается надеть рубашку, то обнаруживает мелкую сыпь на внутренней части предплечий.
Его лицо в зеркале выглядит призрачно-бледным. Он накладывает на щеки тонкий слой свинцовых белил и подкрашивает губы китовым жиром с растворенным красным пигментом. Жир липнет к пальцам и оставляет рыбный запах. Чтобы успокоиться, он быстро опрокидывает порцию джина.
Снаружи только рассвело. Ветви деревьев колышутся, но дождя нет. Джаспер усаживается на крыльце своего фургона. Через час мальчишки с ведрами и тележками начнут прибирать нечистоты, оставшиеся в парке развлечений со вчерашнего вечера: лужи рвоты, забытые панталоны и нижние юбки, говяжьи и куриные кости. Они снова обольют водой из ведер садовые дорожки.
Джаспер потягивается и вздыхает. Роса на траве блестит идеальными крошечными шариками. Он срывает травинку, подносит ко рту и выпивает каплю росы.
Сегодня будет его день: великий момент, когда его имя возвысится, как никогда раньше.
Все утро он занимается подготовительными работами, рычит на грумов, чтобы они прибрались в клетках, а потом до блеска начистили обувь и цилиндры. Он льстит и угрожает, щелкая кнутом. У него чешутся руки кого-нибудь выпороть. Но все вокруг делается согласно его приказам: хомуты и упряжь сияют чистотой, как будто только что купленные, лепестки гортензий рассыпаны на дорожках, где должна пройти королева.
День тянется невыносимо медленно; кажется, что на часах постоянно девять утра. Джаспер смотрит на сгущение облаков и страстно желает, чтобы дождь прошел стороной. Он грызет ногти, пока не становится больно держать кнут, дает указания своим агентам по связям с прессой насчет желаемого содержания завтрашних публикаций.
– Вы должны вдалбливать мое имя, пока они не устанут писать его. Джаспер Джупитер, Джаспер Джупитер, Джаспер Джупитер. – Он ритмично постукивает по виску. – Герой Крымской войны, владелец цирка – я должен быть в центре всего. – Они кивают и скрипят перьями. – Все цирковые номера изобретены лично мною.
К трем часам дня он собирает труппу полукругом на лужайке и занимает место в центре.
– У нас лучшее цирковое шоу в стране, – говорит Джаспер. – Я это знаю, вы это знаете. И королева тоже скоро узнает. Каждый вечер мы поднимаемся на ступеньку выше. Каждый вечер наша аудитория растет.
Раздается сдержанный смех, и Джаспер видит, что его брат восхищенно наблюдает за ним. Кажется, даже животные, птицы и шелестящие деревья погрузились в молчание.
– Я посоветовался с метеорологами из Гринвича. Надвигается дождь, но, возможно, нам повезет. Мы должны молиться о том, чтобы он прошел стороной.
Все смотрят вверх, как будто он вздернул их подбородки. В атмосфере ощущается гнетущая тяжесть с легким металлическим привкусом. Облака низкие и тяжелые, цвета тусклого олова, и все понимают, что приближается гроза.
В пять часов Джаспер готовит небольшую процессию, которая будет сопровождать королеву на их представление. Разумеется, она поедет в своей карете, но он будет сопровождать ее в седле своего лучшего пони, а Пегги будет следовать за ними в миниатюрной карете из папье-маше в форме грецкого ореха. Карлица носит крылья из проволоки, задрапированной кисеей, и прижимает к груди арендованного младенца. Он заходится криком, его легкие работают как крошечные кузнечные мехи. Трое работников, вооруженных ножами и пистолетами, замыкают процессию.
– И зажгите фонари в разноцветных шарах, как только увидите ее карету, – говорит он и забирается в седло. Грива лошадки подкрашена порошковой краской, ее бока и ноги раскрашены синим и красным. Хаффен Блэк вручает ему цирковой штандарт, развевающийся на ветру.
Балаган Чудес Джаспера Джупитера!
Когда экипаж Пегги выезжает из парка и он рысью подъезжает сбоку, то встает в стременах, балансируя над седлом так, как учил его Дэш. Торговки рыбой замирают, свесив руки, в их корзинах кишит серебристая сельдь. Девушка с ведерком крабов на плече останавливается, ракообразные толкаются внутри, щелкая клешнями. Продавцы кресс-салата, маркитанты, лакей, дамы с огромными страусовыми перьями на шляпах – все останавливаются и смотрят, как он проезжает мимо. Деревья шелестят аплодисментами, Темза шелестит волнами у причалов. Джаспер перемещает вес на одну ногу и вскидывает руки.
– Балаган Чудес Джаспера Джупитера! – кричит он. – По королевскому указанию!
Он представляет, как его имя будет провозглашаться на улицах, распространяться в переулках, шепотом передаваться из уст в уста у семейных каминов, на светских приемах и в деловых конторах этого великолепного человеческого муравейника, извергающего миазмы желания. Уличные мальчишки бегут за ними, привлекая внимание толпы. «Смотрите, смотрите!» На какое-то мгновение серая облачная пелена приподнимается и свет становится настолько ярким, что он прикрывает глаза ладонью.
– Джаспер Джупитер!
Возле дворца Пегги открывает клетку с раскрашенными голубями, на каждом из которых выведены инициалы Дж. Дж. Скоро они погибнут под колесами экипажей или станут добычей для лис, но сейчас это маленькие эмблемы, нетвердо расхаживающие по гравийной дорожке.
Тут появляется королевская карета. Джаспер щурится, пытаясь разглядеть, кто находится внутри, но занавески плотно задернуты. Это не имеет значения. Ему достаточно знать, что королева находится там, что он наконец привлек ее внимание, что он стал первым шоуменом за долгие годы, который вывел ее из затворничества. Маленькая королева, ростом с ребенка. Любительница уродов. Когда его пони поворачивается и следует за ней, то кажется, что этот день был распланирован с механической точностью и ничто не может пойти не так, как нужно.
Каждому представлению всегда предшествуют шуршание оберток, тихие шепоты и тихое напряжение, как от сдерживаемого вздоха. Актеры переминаются с ноги на ногу и обмениваются кривыми улыбками. Животные топчутся на опилках и мотают головами.
Джаспер похож на статую с ногами, расставленными на ширине плеч. Уже почти темно, и фонари вокруг арены мигают, как маленькие глаза. Джаспер выглядывает из-за занавеса. Королева сидит там, облаченная во вдовье траурное платье. Она носит шелковую сумочку с вышитой золотом головой пуделя. Она ждет его.
Он кивает трубачам; они набирают в грудь побольше воздуха, прижимают к губам свои инструменты. Слониха Минни ложится на брюхо, и он забирается ей на спину, поправляет красный плащ и начищенный цилиндр. Потом тихо щелкает пальцами.
Трубят горны, занавес расходится в стороны, и Минни топает на арену.
– Добро пожаловать! – кричит он, и его голос звучит уверенно и звонко, как никогда раньше. – Добро пожаловать! Ваше Величество, имею честь представить Вам величайшее цирковое шоу