Из двоих, упавших на землю, поднялся лишь один – Прауо. Ларис, пошатываясь, встала на ноги и поглядела вниз, на того, кто уже больше никогда не пошевелится. К счастью, на такой планете, как Джестин, странные возгласы в ночи особого любопытства не вызывали; лишь миротворцы иногда отваживались разузнать, в чем дело, да и то лишь если перемещались целым отрядом, а этой ночью их, очевидно, в округе не наблюдалось.
Ларис поежилась и обратилась к хвостатому брату:
«Да тут одного взгляда на раны будет достаточно, чтобы начать искать кого-то с зубами и клыками, как у тебя. А потом возьмут образец слюны и… В общем, если вдруг обнаружат, что это ты убил его, тебе конец».
Кот был тогда еще слишком молод и не умел полностью выражать мысли словами, но девушку он прекрасно понял. В голове у нее появилась картинка быстрой речки, текущей неподалеку.
Ох и тяжело им тогда пришлось, даже вспомнить страшно! По дороге Ларис дважды останавливалась, прячась за углами близлежащего здания, ее рвало; но в конце концов им с Прауо удалось совместными усилиями взвалить тело на грузовой поддон, подтащить его к берегу и столкнуть в воду. Если повезет, рассуждали они, то течение отнесет труп к морю, а уж там им поживятся голодные падальщики. Так, похоже, и вышло, потому что, насколько Ларис было известно, никакого резонанса тот случай не получил.
Наблюдая сейчас исподлобья за туземцами, девушка осторожно попятилась, чтобы оказаться немного в сторонке: пусть выйдут из-за кустов, чтобы, как предположил Прауо, Сторм мог держать их на мушке. Ларис выжидающе глядела, как местные вдруг замерли на границе леса и принялись что-то обсуждать. Слов она не различала, но гул оживленной беседы явственно слышала. Наконец, приняв некое решение, одна пара шагнула навстречу Ларис и Прауо на залитую угасающим светом поляну.
«Я Э’л’ис, женщина нашего народа. А это Саараоо, самец другого народа» – таков был примерный смысл послания аборигенов.
Ларис кинула:
«Я Ларис, женщина. А это Прауо, самец», – и ощутила удивление и любопытство местных.
Последовал вопрос:
«Вы оба будете говорить мирно?»
Ларис ответила утвердительно и тут же почувствовала одобрение и удовольствие собеседников. Вспомнив слова Сторма, она поинтересовалась:
«Вы хотели нас поймать?»
В голове возникла картина: подросшие детеныши айкизай охотятся за бабочкой, прыгают, скачут, машут лапами – но специально промахиваются, чтобы ненароком не повредить прекрасное создание. Ларис даже засмеялась: так мило выглядели котята, так старательно они ловили насекомое – ну совсем как Прауо в их возрасте!
Местных тоже развеселила собственная аналогия. Вдруг айкиза Э’л’ис осторожно приблизился к Прауо и замер нос к носу:
«Я Саараоо. Не причиню тебе вреда».
Прауо благосклонно принял это заверение и не отстранился. А Ларис второй рукой слегка погладила айкизу. Саараоо, очевидно, это весьма понравилось, и девушка запустила пальцы глубоко в густой мех, почесывая его, как любил ее хвостатый братец. Похоже, и другим айкизай это было по душе: Саараоо весь аж изогнулся от удовольствия, подставляя плечи так, чтобы Ларис поскребла повыше, за лопатками. Она невольно хихикнула и поделилась с остальными своей радостью.
«С айкизай хорошо», – отправила ей мысленное послание Э’л’ис.
«Верно, – не задумываясь, ответила Ларис, продолжая ерошить мех Саараоо. – Прауо обожает, когда его так чешут».
Тут девушка поняла, что лиомса обратилась к ней сама, без посредников, и удивленно посмотрела в зеленые с золотистым отливом глаза женщины.
«Значит, вы встретились с теми, кто не умеет разговаривать напрямую, с нашими изгнанниками. С теми, кто не воспринимает айкизай как равных. Об этом поговорим позже, не сегодня. Вернемся с новым рассветом, будем ждать».
Э’л’ис с Саараоо ушли, но Ларис все еще смотрела им вслед. Слова новой знакомой лишь подтвердили подозрение, зародившееся в душе после общения с Т’с’аи и его айкизой: лиомса словно бы командовал им свысока, не считая большого кота равноправным партнером, но относясь к нему как к существу низшего порядка. Ларис и прежде грызла эта мысль, а теперь, после беседы с Саараоо и Э’л’ис, ситуация, похоже, окончательно прояснилась.
Прауо согласился:
«Все обстоит еще даже хуже, бесхвостая сестрица. Т’с’аи приказывает, не слушая возражений. Он велел айкизе замолчать, когда тот хотел предупредить Логана о морском чудище. И команда прозвучала так, словно он хозяин айкизы и спорить с ним абсолютно недопустимо. Разумеется, такое отношение к моим сородичам мне совершенно не нравится».
Они потихоньку двинулись к кораблю. Ларис ответила:
«Да, и мне тоже. Кажется, местное сообщество разделилось на два лагеря: одни принимают твоих сородичей как равных, а другие…»
«А другие – нет. Полагаю, и так ясно, на чью сторону я бы предпочел встать».
«Как и я. Надо обсудить все с друзьями и, наверное, с экипажем патрульного крейсера. Ведь эта планета не входит в Конфедерацию и не подчиняется верховному командованию, поэтому мы не можем просто так вмешиваться и менять те местные порядки, которые нам не по нраву».
«Может, в Конфедерацию они и не входят, – отозвался Прауо, – но запомни, сестренка, и пусть патрульные тоже зарубят себе на носу: это моя родина, а раз моя, то, значит, и твоя тоже. Так что у нас с тобой есть право голоса – и здесь, среди айкизай и лиомс, и на корабле, среди наших друзей. Да и Галактический патруль должен прислушиваться к нашему мнению – по их собственным же законам».
Ларис кивнула, взбираясь по ступеням. Возможно, ее друг прав. Э’л’ис и Саараоо, казалось, совершенно искренне испытывали к ним симпатию – и это очень беспокоило девушку. Если они такие милые и добрые, то не захочет ли Прауо уйти жить к ним навсегда? Пожалуй, откровенная враждебность предыдущих туземцев устраивала ее больше…
Логан встретил их наверху, поспешно втащил Ларис внутрь, обнял и выдохнул:
– Вы в порядке? Вас не обидели?
– Ты же сам все видел, – вмешался Сторм. – Никто их и пальцем не тронул. Да, Ларис?
– Мы в порядке. Это была Э’л’ис, женщина-лиомса, а ее айкизу зовут Саараоо, он самец. Хотят снова встретиться завтра утром. Кажется, настроены дружелюбно, ну, или по крайней мере нейтрально. – Девушка подошла к креслу и устало опустилась в него. – Простите, что мы так резко рванули, но зато хотя бы кое-что разузнали.
Сторм кивнул и неодобрительно произнес:
– Да уж, вы на собственной шкуре выяснили, что просто так местные не убивают. Интересно, и что бы вы предприняли, если бы в вас вдруг стали палить?
Прауо ответил немедленно – остроумно и без лишних слов: просто показал всем мысленную картинку, на которой две маленькие фигурки (очевидно, они с Ларис) наперегонки неслись к звездолету, а им вслед, изумленно разинув рты, таращились айкизай и лиомса, до глубины души поражаясь невиданной скорости пришельцев.
Внезапно за спиной Сторма раздался громкий раскатистый смех: это капитан д’Арже веселился от души. Тут и Тани захихикала, да и Логан тоже расхохотался. Даже Сторм улыбнулся.
– Ладно, хорошо, что на этот раз обошлось. Но впредь помните, что порой от пули ускользнуть невозможно. Не рискуйте понапрасну. Что я скажу Брэду, если он спросит, почему я отпустил вас на верную смерть?
– Пожалуйста, не сердись, – взмолилась Ларис. – Я увидела, что Прауо бежит к ним, и просто не могла бросить его одного. Правда не могла.
«А я знал, – спокойно добавил большой кот, – что они не замыслили недоброго, как вы сами и убедились. Это же мой народ. Не верю, чтобы они хотели мне навредить, разве что я совсем уж грубо нарушу местные законы. Айкиза Т’с’аи, который предупредил нас об опасности, упомянул имя женщины, с кем нам следует поговорить: это и есть та самая Э’л’ис».
– Может, ты прав и сородичи действительно тебя не тронут, если только ты не переступишь закон, – твердо возразил Сторм. – Но согласись, нельзя быть до конца уверенным насчет того, что именно коренные жители воспримут как серьезное нарушение. Прауо, ты здесь родился, но не вырос, а потому не знаешь местных традиций и обычаев; ну а Ларис так и вообще не отсюда. Т’с’аи ведь преспокойно позволил бы Логану погибнуть. С чего ты взял, что, если бы на пляже тогда вместо него оказалась Ларис, с нею поступили бы иначе?
Большой кот призадумался и ничего не ответил. Сторм обернулся к девушке:
– Пойдем в столовую, ужинать пора. А потом сообщишь, что поведали вам Э’л’ис и Саараоо.
Когда все хорошенько подкрепились, Ларис откинулась на спинку стула и приступила к рассказу:
– Самое интересное – то, как Э’л’ис отреагировала на мою фразу про Т’с’аи и его айкизу.
Сторм выпрямился на стуле и сосредоточенно поглядел на Ларис:
– Излагай.
Все внимательно выслушали девушку, а затем Сторм потребовал:
– Постарайся повторить слово в слово. Что именно она сказала?
– Ну, это были не совсем слова; скорее, общий образ: ощущения, эмоции, связанные со смыслами, осязание, вкус – все вместе, – буркнула Ларис.
– Попробуй передать это все как можно точнее.
– Хорошо. Словами получилось бы приблизительно так: «Значит, вы встретились с теми, кто не умеет разговаривать напрямую, с нашими изгнанниками. С теми, кто не воспринимает айкизай как равных». Но с первой фразой пришло ощущение печали, сожаления и какой-то потери, что ли. У слова «изгнанники» был такой противный привкус, а последнее предложение Э’л’ис произнесла с явным отвращением. И еще, похоже, будто их народ без конца спорит об этом – постоянно перемалывает одно и то же, так что Э’л’ис вся история порядком надоела. А еще ее явно достало, что те отщепенцы придерживаются иного мнения, настолько, с ее точки зрения, неправильного, что их впору считать сумасшедшими. – Ларис замолчала, выжидающе посматривая на друзей.
Сторм и капитан переглянулись. Первым заговорил д’Арже:
– Ох, не нравится мне все это. Кажется, тут дело вовсе не в небольшом разногласии; налицо принципиально разный взгляд на вещи. В подобных случаях сплошь и рядом разгораются войны. Э’л’ис полагает, что Т’с’аи настолько не прав, что тронулся умом, а если так, то, на мой взгляд, и другая сторона вполне может придерживаться аналогичного мнения.