— Он нанял тебя убить этих двоих?
Эдуард кивнул.
— А зачем ты показывал это мне?
— Потому что я знал, что ты мне можешь помочь.
— Эдуард, я не наемный убийца.
— Ты мне только помоги узнать, кто они, а остальное я сделаю сам. Не возражаешь, если я выпью вина?
Я кивнула.
Он отпил вина, и темная жидкость перелилась в бокале, куда более красная, чем была только что в фильме. Я сглотнула слюну и отвернулась. Меня не вырвет. Не вырвет.
— Где мне найти Альфреда?
— Нигде.
Он осторожным движением поставил бокал на поднос.
— Анита, ты меня огорчаешь. Я думал, ты мне поможешь, когда увидишь, что они сделали с этой девушкой.
— Я не отказываюсь помогать. Этот фильм хуже всего, что я в жизни видела, а видела я немало. Ты опоздал с поисками Альфреда.
— Насколько опоздал?
— Я убила его прошлой ночью.
Его лицо озарилось улыбкой — приятно посмотреть.
— Ты всегда облегчаешь мне работу.
— Ненарочно.
Он пожал плечами:
— Хочешь половину гонорара? Ты ведь сделала половину работы.
Я мотнула головой:
— Я это сделала не за деньги.
— Расскажи, как это было.
— Нет.
— Почему?
Я посмотрела ему в глаза:
— Потому что ты охотишься на ликантропов, и я не хочу тебе кого-нибудь случайно выдать.
— Этот леопард-оборотень заслуживает смерти, Анита.
— Я с этим не спорю. Хотя, строго говоря, он не убивал девушку.
— Отец хочет обоих. Ты можешь его за это осудить?
— Нет, наверное.
— Тогда ты мне поможешь выяснить, кто он?
— Может быть. — Я встала. — Мне надо позвонить. Этот фильм надо еще кое-кому показать. Он может помочь тебе лучше, чем я.
— Кто это?
Я покачала головой:
— Сначала узнаем, придет ли он.
Эдуард кивнул — это был даже не кивок, скорее глубокий поклон от шеи.
— Как скажешь.
Номер Ричарда я набрала наизусть и попала на автоответчик.
— Ричард, это я, Анита. Возьми трубку, если ты дома. Ричард, возьми трубку.
Трубку никто не взял.
— А, черт!
— Нет дома? — спросил Эдуард.
— У тебя есть телефон «Кафе лунатиков»?
— Есть.
— Дай мне.
Он медленно произнес номер, и я его набрала. К телефону подошла женщина, но не Райна, и я была этому рада.
— «Кафе лунатиков», у телефона Полли, чем могу быть полезна.
— Мне нужно говорить с Ричардом.
— Извините, у нас нет официанта с таким именем.
— Послушайте, я была гостьей Маркуса этой ночью. Мне нужно говорить с Ричардом. Это срочно.
— Я не знаю. То есть они там все очень заняты в задней комнате.
— Послушайте, просто позовите Ричарда.
— Маркус не любит, когда его беспокоят.
— Слушайте, Полли, — так вас зовут? Я уже тринадцать часов на ногах. Если вы немедленно не позовете Ричарда, я приеду сама и оторву вам голову. Я ясно выражаюсь?
— Кто говорит? — Ее голос звучал чуть раздраженно, но без малейшей примеси страха.
— Анита Блейк.
— Ой! — сказала она. — Я немедленно позову Ричарда, Анита, немедленно.
В ее голосе теперь явственно слышался страх. Она поставила меня на ожидание. У составлявшего программу музыкальной заставки явно было нездоровое чувство юмора. «Луна и розы», «Голубая луна», «Лунная соната». Все с луной. «Луна над Майами» доиграла до половины, когда телефон щелкнул и ожил.
— Анита, это я. Что случилось?
— Со мной — ничего, но мне надо, чтобы ты кое-что посмотрел.
— Ты можешь сказать, что именно?
— Не телефонный разговор, как это ни банально.
— Это точно не повод, чтобы еще раз со мной увидеться? — поддразнил он меня.
— Ты можешь приехать или нет?
— Конечно. Слушай, что случилось? У тебя ужасный голос.
— Мне нужно, чтобы меня обняли, и еще мне нужно стереть из памяти последний час моей жизни. Первое ты сделаешь, когда приедешь, со вторым мне придется жить.
— Ты дома?
— Нет. — Я глянула на Эдуарда, прикрыв микрофон ладонью. — Можно назвать ему твой адрес?
Эдуард кивнул.
Я назвала Ричарду номер гостиницы и объяснила, как проехать.
— Приеду как можно быстрее. — Он помялся, потом спросил: — Что ты сказала Полли? Она чуть ли не в истерике.
— Она не хотела звать тебя к телефону.
— Ты ей угрожала, — сказал он.
— Ага.
— Это была пустая угроза?
— Почти наверное.
— Доминанты стаи не позволяют себе пустых угроз по отношению к подчиненным.
— Я не член стаи.
— После этой ночи ты — доминант. Тебя считают доминантным ликантропом-одиночкой.
— И что это значит?
— Это значит, что если ты обещаешь кому-то оторвать голову, тебе верят.
— Тогда прошу прощения.
— Не передо мной извиняйся, перед Полли. Я приеду раньше, чем ты ее успокоишь.
— Ричард, не давай ей трубку!
— Вот что ждет человека, который любит стрелять. Тебя начинают бояться.
— Ричард…
В трубке раздались женские всхлипывания, и следующие пятнадцать минут мне пришлось уговаривать плачущую верволчицу, что я ничего ей плохого не сделаю. Странной становится моя жизнь — даже в моих глазах.
19
Ричард ошибся. Он не постучал в дверь, пока я успокаивала Полли по телефону. Она была так рада моему прощению, что мне даже стало неловко. Волны подчиненности изливались из телефона. Я наконец повесила трубку.
Эдуард смотрел на меня, скаля зубы, — он уже пересел в мягкое кресло.
— Это ты почти двадцать минут убеждала верволчицу, что не будешь ее трогать?
— Да.
Он рассмеялся широким и резким смехом. Улыбка исчезла, оставив на его лице что-то вроде дрожащего мерцания. Глаза его поблескивали чем-то более темным, чем юмор. О чем он думает, я точно не знала, но это не было приятно.
Он сполз в кресле вниз, положив затылок на спинку, сцепив руки на животе, скрестив ноги. Поза полнейшего комфорта.
— И как ты стала ужасом местных добропорядочных вервольфов?
— Наверное, они не привыкли, чтобы в них стреляли и убивали. Хотя бы не при первом знакомстве.
Его глаза засветились, как от мрачной шутки.
— Ты туда пришла и в первую же ночь кого-то убила? Черт побери, Анита, я там торчу уже три ночи, но до сих пор никого не убил.
— А давно ты в городе?
Он посмотрел на меня долгим взглядом:
— Вопрос из любопытства, или тебе нужно знать?
До меня дошло, что Эдуард вполне мог бы убрать восемь оборотней и не оставить следа. Если есть человек, который это может, то только Эдуард.
— Нужно знать.
— Завтра будет неделя. — Глаза его опустели, стали холодными и далекими, как у оборотней этой ночью. Стать хищником есть не один способ. — Конечно, тебе придется поверить мне на слово. Можешь проверить по регистрации в гостинице, но ведь я мог и менять гостиницы.
— А зачем тебе мне врать?
— Для собственного удовольствия, — ответил он.
— Тебе доставляет удовольствие не вранье.
— А что?
— Знать что-то, чего я не знаю.
Он слегка пожал плечами — это не очень легко сделать, полулежа в кресле, но у него это вышло грациозно.
— Очень эгоцентричное замечание с твоей стороны.
— А это не только со мной. Ты хранишь тайны ради самого процесса.
Тут он улыбнулся, медленно и лениво.
— Ты хорошо меня знаешь.
Я хотела было сказать, что мы друзья, но меня остановило выражение его глаз. Он смотрел на меня чуть слишком внимательно. Будто изучая, будто никогда меня раньше по-настоящему не видел.
— О чем ты думаешь, Эдуард?
— О том, что ты могла бы заставить меня поработать за мои деньги.
— Что это значит?
— Ты же знаешь, как я люблю трудные задачи.
Я уставилась на него:
— Это ты в том смысле, что мог бы выступить против меня, чтобы узнать, чей будет верх?
Я сформулировала это как вопрос, и он не дал того ответа, который мне хотелось услышать.
— Да.
— Зачем?
— Я этого не буду делать. Ты меня знаешь — бесплатно не работаю, но это было бы… интересно.
— Брось меня пугать, Эдуард.
— Понимаешь, в первый раз я подумал: а вдруг верх был бы твой?
Он меня напугал. Я была вооружена, а у него оружия не было видно, но Эдуард всегда вооружен.
— Не делай этого, Эдуард.
Он сел одним плавным и быстрым движением. Моя рука дернулась к пистолету. Он уже наполовину вылез из кобуры, когда я сообразила, что Эдуард ничего не сделал — просто сел. Судорожно дыша, я опустила пистолет обратно.
— Эдуард, кончай эти игры. Иначе одному из нас не поздоровится.
Он широко развел руками.
— Игр больше не будет. Мне хотелось бы знать, Анита, кто из нас лучше, но не настолько хотелось бы, чтобы я стал тебя убивать.
Я отпустила руку. Если Эдуард сказал, что убьет меня сегодня, он бы говорил всерьез. Если бы это было по-настоящему, он бы сперва мне сказал. Он любил в таких вещах спортивность. Захватить жертву врасплох — это слишком просто.
В дверь постучали, я вздрогнула. Нервы? У меня? Эдуард сидел, будто не услышал, все еще глядя на меня глазами призрака. Я пошла к двери.
Это был Ричард. Он обхватил меня руками, и я ему это позволила. Прижимаясь к его груди, я четко понимала, что не успею вытащить пистолет, крепко притиснутый к телу Ричарда.
Оторвавшись от него, я провела его в номер. Он посмотрел на меня вопросительно, я покачала головой.
— Ты помнишь Эдуарда?
— Анита, ты мне не сказала, что все еще встречаешься с Ричардом.
Голос у Эдуарда был приятный, нормальный, будто он не размышлял минуту назад, каково это было бы — меня убить. Лицо открытое, дружелюбное. Он подошел к Ричарду, протягивая руку. Превосходный актер.
Ричард пожал ему руку с несколько озадаченным видом и поглядел на меня.
— Анита, что происходит?
— Эдуард, ты можешь поставить этот фильм?
— Если ты мне позволишь есть, пока он будет крутиться. Мой бифштекс уже почти ледяной.
Я проглотила слюну.
— Ты его уже видел и все равно заказал бифштексы. Зачем?