— Господи ты Боже мой, — произнесла я и встала, опираясь на кушетку. Меня покрывала кровь Габриэля, а на ноже она запеклась коркой.
Каспар сидел на кушетке, забившись в угол, и смотрел на меня вытаращенными от страха глазами. Мне трудно было бы его осудить.
Я вытерла лезвие и руки о черное покрывало.
— Спасибо за помощь, Жан-Клод.
— Мне сказали, что вы теперь доминант, ma petite. В борьбу за главенство среди доминантов вмешиваться не полагается. — Он улыбнулся: — Кроме того, моя помощь вам не была нужна.
Райна опустилась возле Габриэля, склонила лицо к его кровоточащей ране и стала лизать медленными, длинными проходами языка. И горло ее вздрагивало при каждом глотке.
Нет, меня не стошнит! Не стошнит. Я поглядела на Каспара:
— Вы-то что делаете с этими двумя?
Райна подняла окровавленное лицо.
— Каспар наш образец.
— В каком смысле?
— Он умеет перекидываться туда и обратно сколько хочет, не впадая в забытье. И мы используем его для проверки потенциальных актеров наших фильмов. Проверяем, как кто реагирует на изменение в разгаре процесса.
Нет, меня определенно стошнит.
— Только не говори мне, что изменение во время полового акта используется как экранная проба!
Райна склонила голову набок, провела языком по губам, пролизав чистый от крови круг.
— Ты знаешь про наш маленький кинобизнес?
— Да.
— Странно, что Ричард тебе сказал. Он наших развлечений не одобряет.
— Вы участвуете в фильмах?
— Каспар на экране не появляется, — сказала Райна, вставая и подходя к кушетке. — Маркус никого не заставляет. Но Каспар помогает нам в подборе актеров. Правда, Каспар?
Он кивнул. Глаза его не отрывались от ковра, чтобы не видеть Райны.
— А почему вы пришли сюда? — спросила я.
— Жан-Клод нам обещал несколько вампиров для следующего фильма.
— Это правда? — спросила я.
Лицо Жан-Клода было абсолютно спокойным — прекрасное, но непроницаемое.
— Роберта надо наказать.
При этом изменении темы я скривилась.
— Гроб уже занят.
— Всегда есть свободные гробы, Анита.
Роберт пополз вперед.
— Мастер, простите меня! Простите! — Он не касался Жан-Клода, но подполз вплотную. — Мастер, я не вынесу этого ящика! Умоляю вас, Мастер!
— Вы сами боитесь Райны, Жан-Клод, так чего же вы хотите от Роберта?
— Я не боюсь Райны.
— Пусть так, но Роберт ей не противник, и вы это знаете.
— Наверное, вы правы, ma petite.
Роберт глянул вверх, на его красивом лице мелькнула надежда.
— Спасибо вам, Мастер! — Он повернулся ко мне. — Анита, спасибо тебе.
— Возьмите Роберта для своего следующего фильма, — сказал Жан-Клод.
Роберт обхватил его ногу.
— Мастер, я прошу…
— Перестаньте, Жан-Клод, не отдавайте ей Роберта!
Райна плюхнулась на кушетку между мной и Каспаром. Я встала. Она обняла Каспара за плечи, и он сжался.
— Он достаточно красив. А вампир может выдержать очень сильное наказание. Нам более чем подходит, — сказала она.
— Вы их видели только что, — сказала я. — Вы действительно поступите так со своим подданным?
— Пусть Роберт сам решит, — сказал Жан-Клод. — Ящик или Райна?
Роберт посмотрел на ликантропшу. Она улыбнулась ему окровавленным ртом.
Опустив голову, Роберт кивнул.
— Только не ящик. Все что угодно, только не ящик.
— Я ухожу, — объявила я. Хватит с меня на сегодня межпротивоестественной политики.
— Ты не хочешь посмотреть на представление? — спросила Райна.
— Кажется, я его уже видела, — ответила я.
Райна швырнула шляпу Каспара через всю комнату.
— Раздевайся, — велела она.
Я сунула нож в ножны и подобрала браунинг с ковра, куда его отбросил Габриэль. Я была вооружена, не важно, был ли от этого какой-либо толк.
Каспар остался сидеть на кушетке. Его белая кожа вспыхнула розовыми пятнами. Глаза заблестели — злобно, загнанно.
— Еще когда ваши предки не открыли эту страну, я был принцем!
Райна уперлась подбородком ему в плечо, не снимая руки.
— Да знаем мы, какая у тебя голубая кровь. Ты был принцем, и был таким жадным и злым охотником, и таким злобным мальчишкой, что тебя заколдовала ведьма. Она тебя превратила в создание красивое и безвредное — думала, ты научишься быть добрым и мягким. — Райна лизнула его в ухо, запустила руки в пушистые волосы. — А ты не добрый и не мягкий. Сердце у тебя все такое же холодное, и гордыня неодолимая, как и была сотни лет назад. А теперь раздевайся и превратись для нас в лебедя.
— Вам не надо, чтобы я это делал для этого вампира.
— Нет, сделай это для меня. Сделай, чтобы Анита видела. И чтобы мы с Габриэлем тебя не наказали.
Голос ее стал ниже, каждое слово звучало отмеренно.
— Вы не сможете меня убить даже серебром, — сказал он.
— Но мы можем сделать так, чтобы ты мечтал о смерти, Каспар.
Он вскрикнул — долгий, прерывистый вопль бессильной злобы. Потом резко встал и рванул на себе пальто. На ковер посыпались пуговицы. Каспар метнул пальто в лицо Райне. Она рассмеялась.
Я направилась к двери.
— Не уходи, Анита! Каспар зануда, но он по-настоящему красив.
Я оглянулась.
Спортивный пиджак и галстук Каспара лежали на полу. Он быстрым и злобным движением расстегнул белую рубашку, и на его раскрытой груди мелькнули белые перья. Мягкие и пушистые, как у пасхальной уточки.
Я покачала головой и пошла дальше к двери. Не побежала. Не пошла быстрее обычного шага. И это был самый смелый мой поступок за всю эту ночь.
27
Я поймала такси и поехала домой. Стивен остался: то ли танцевать стриптиз, то ли вылизывать сапоги Жан-Клода — я не знала и не хотела знать. Я проверила, что Стивену не грозят неприятности, и это было все, что я могла для него сделать. В конце концов, он креатура Жан-Клода, а на сегодня с меня хватит Герцога Города.
Убить Гретхен — одно дело, а пытать ее — совсем другое. У меня в ушах все еще стоял звук ее бешено колотящих рук. Хотелось бы мне верить, что он будет держать ее во сне, но я знала, как будет на самом деле. Он — Мастер Вампиров, а они правят в том числе и с помощью страха. «Вызови мое неудовольствие, и вот что с тобой будет». На меня это подействовало.
Стоя уже возле дома, я вдруг сообразила, что у меня нет ключа. Я же отдала ключи от машины Ричарду, а ключ от квартиры был на той же связке.
Чувствуя себя по-дурацки, я стояла в холле, собираясь постучать в собственную дверь, но она открылась сама. В дверях стоял Ричард. Он улыбнулся:
— Привет!
Я тоже улыбнулась неожиданно для себя.
— Сам ты это слово.
Он отступил в сторону, давая мне пройти. Он не пытался меня поцеловать, как Оззи целует Гарриет, когда она приходит с работы. Это меня порадовало. Это слишком интимный ритуал. Если бы мы когда-нибудь сделали это всерьез, он мог бы пристать ко мне прямо в дверях, но не сегодня.
Ричард закрыл за мной дверь, и я почти ждала, что он полезет принимать у меня пальто. У него хватило ума этого не сделать.
Сняв пальто, я положила его поперек дивана, как с пальто и полагается поступать. Квартиру заполнял запах готовящейся еды.
— Ты здесь готовил? — спросила я, не так чтобы этим довольная.
— Я думал, ты проголодаешься. К тому же мне нечего было делать, только ждать, так что я решил приготовить еду. Убить время.
Это я могла понять. Хотя сама я могла готовить, только уж когда деваться некуда.
Свет горел только в кухне. Из темной гостиной она казалась освещенной пещерой. Если я не ошибаюсь, там свечи на столе.
— Это что, свечи?
Он засмеялся. Мне это чуть-чуть было не по душе.
— А что, не гармонирует?
— Там двухместный столик для завтрака. Изысканный ужин ты на нем не сервируешь.
— А я подумал, что разделочный столик мы используем как буфет, а на стол будем ставить только тарелки. Если двигаться осторожно, даже останется место, куда девать локти.
Он прошел в полосу света, в кухню, и стал что-то помешивать в кастрюльке.
Я стояла и пялилась в собственную кухню, где мой возможный жених готовил мне ужин. Руки покрылись гусиной кожей и зачесались, я не могла вздохнуть полной грудью. Мне хотелось повернуться и уйти, прямо сейчас. Это было куда более интимно, чем поцелуй в дверях, — он сюда въехал и чувствует себя как дома.
Но я не ушла, и это был самый мой мужественный поступок за всю ночь. Автоматическим жестом я проверила дверной замок. Ричард его оставил открытым — беспечность.
Что теперь делать? Я привыкла, что мой дом — моя крепость. Я сюда прихожу и отбрасываю весь внешний мир. Остаюсь одна. Я люблю быть одна. Мне надо остыть, собраться и подумать, как ему сказать, что у нас с Жан-Клодом свидание.
— Ужин не остынет, если я сначала отмоюсь?
— Я смогу все разогреть, когда ты будешь готова. Обед спланирован так, чтобы не испортился, когда бы ты ни пришла.
— Отлично. Тогда я пошла мыться.
Он повернулся ко мне, обрамленный светом. Волосы он завязал назад, но они спадали длинными волнистыми прядями. Свитер у него был темно-оранжевый, отчего кожа, казалось, подсвечена золотым солнцем. На нем был передник с надписью «Миссис Митпайз». У меня своего передника нет, а если бы и был, я бы точно не выбрала себе передник с эмблемой «Суини Тодд». Мюзикл про каннибалов для кухонного передника… Да, конечно, но все же…
— Так я пойду мыться.
— Ты уже говорила.
Я повернулась на каблуках и направилась в спальню. Не бегом, хотя меня сильно подмывало это сделать. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной. Спальня была нетронута. Никаких следов вторжения.
Под единственным окном стояло широкое кресло. На нем толпились игрушечные пингвины, некоторым из них не хватило места, и им пришлось разместиться на полу. Эта коллекция грозила захватить половину пола, как ползучий прилив. Схватив ближайшего, я села на край кровати. Пингвина я крепко прижала к груди, ткнувшись лбом и глазами в пушистую голову.