Мы перешли на открытое пространство возле тренировочных теннисных площадок со стенкой и соляриев. Только здесь хватало места для упражнений на растяжку. Я перед и после тренировки всегда растягиваюсь. Слишком у меня много травм, чтобы этим пренебрегать.
Я начала медленно вращать шеей, Ронни тоже.
– Наверное, придется мне отменить свидание, – сказала я.
– И думать не смей! Пригласи его на вечеринку.
Я уставилась на нее:
– Ты шутишь! Первое свидание в окружении людей, которых он не знает?
– А ты кого там знаешь, кроме Кэтрин?
Она была права.
– Я знакома с ее новым мужем.
– Ты же была на свадьбе, – сказала Ронни.
– Да, конечно.
Ронни нахмурилась:
– Серьезно, пригласи его на вечеринку, а поход в пещеры отложи на следующую неделю.
– Два свидания с одним и тем же мужчиной? – Я покачала головой. – А что, если мы друг другу не понравимся?
– Без уверток, – велела Ронни. – Ничего так похожего на свидание у тебя уже месяцами не было. Не поломай.
– Я не хожу на свидания, потому что у меня времени на это нет.
– Спать у тебя тоже нет времени, но ты как-то его выкраиваешь.
– Ладно, я так и сделаю, но он может отказаться идти на вечеринку. Я бы и сама не пошла.
– Почему?
Я бросила на нее долгий пристальный взгляд. У нее был достаточно невинный вид.
– Я аниматор, королева зомби. Мое присутствие на Хэллоуине – это уже перебор.
– Тебе не обязательно говорить людям, чем ты зарабатываешь на жизнь.
– Я этого не стыжусь.
– Я такого и не говорила.
Я покачала головой:
– Ладно, замнем для ясности. Я сделаю Ричарду контрпредложение, и мы оттуда уйдем.
– Теперь тебе будет нужен сексуальный наряд на вечеринку, – сказала она.
– Ой, нет!
– Ой, да! – рассмеялась Ронни.
– Ладно, ладно, сексуальный наряд, если я найду мой размер за три дня до Хэллоуина.
– Я тебе помогу. Что-нибудь найдем.
Она мне поможет. Мы что-нибудь найдем. Как-то это прозвучало зловеще. Мандраж перед свиданием? У кого, у меня?
13
В тот же день в пять пятнадцать я звонила Ричарду Зееману.
– Привет, Ричард, это Анита Блейк.
– Рад слышать ваш голос.
Он улыбался в телефон; я это почти осязала.
– Я забыла, что должна идти в субботу на вечеринку по случаю Хэллоуина. Ее даже начнут при свете дня, чтобы я могла прийти. Я не могу не появиться.
– Понимаю, – сказал он. Голос его был тщательно нейтрален.
– Не согласитесь ли вы быть на этой вечеринке моим кавалером? В ночь Хэллоуина я, конечно, работаю, но день будет наш.
– А пещеры?
– Матч отложен из-за дождя.
– Два свидания? Это уже дело серьезное.
– Не надо надо мной смеяться, – попросила я.
– И не думал.
– Черт побери, вы пойдете или нет?
– Если вы обещаете через неделю пойти со мной в пещеры.
– Торжественно клянусь.
– Договорились. – Он на минуту замолчал. – Но ведь на эту вечеринку мне не нужен маскарадный костюм?
– К несчастью, нужен, – ответила я.
Он вздохнул.
– Отступаете?
– Нет, но за унижение в присутствии незнакомых людей вы мне должны два свидания.
Я улыбнулась и была рада, что он этого не видит. Слишком я была довольна.
– Договорились.
– Какой у вас будет костюм?
– У меня его еще нет. Я же вам сказала, что забыла про вечеринку.
– Хм, – сказал он. – Я думаю, выбор маскарадного костюма очень много говорит о человеке, как по-вашему?
– Так близко к Хэллоуину будет везением, если мы вообще найдем хоть что-нибудь нашего размера.
Он рассмеялся:
– У меня может оказаться туз в рукаве.
– Что?
Он снова засмеялся.
– Не надо быть такой подозрительной. У меня есть приятель, помешанный на Гражданской войне. Он и его жена воссоздают предметы той эпохи.
– Например, платья, костюмы?
– Да.
– А у них будут нужные размеры?
– Какой у вас размер платья?
Слишком интимный вопрос для человека, с которым мы даже не целовались.
– Седьмой, – ответила я.
– Я бы предположил меньше.
– Шестой мне тесноват в груди, а шесть с половиной не выпускают.
– Тесноват в груди. Ах!
– Перестаньте!
– Простите, не удержался.
Запищал мой пейджер.
– А, черт!
– Что это там?
– Мой пейджер, – сказала я. Нажав кнопку, я посмотрела номер – полиция. Мне надо ответить. Я могу вам перезвонить через пять минут. Ричард?
– Буду ждать, затаив дыхание.
– Я нахмурилась в телефон и надеюсь, что вы это знаете.
– Спасибо, что разделяете мои чувства. Я буду ждать у телефона. Позвоните мне, когда закончите (всхлип) с работой.
– Ричард, перестаньте!
– Что я такого делаю?
– Ладно, Ричард, пока. Скоро перезвоню.
– Я буду ждать.
– Пока.
И я повесила трубку раньше, чем он смог отпустить еще какую-нибудь шутку типа “о я несчастный”. Печально было то, что мне они нравились. Меня можно рассмешить, показав пальчик.
Я набрала номер Дольфа.
– Анита?
– Я.
– У нас еще одна жертва вампиров. Выглядит точно как первый, только это женщина.
– Проклятие! – тихо сказала я.
– Ага. Мы сейчас в Де Сото.
– Это же еще южнее Арнольда, – сказала я.
– И что?
– Ничего. Только расскажи мне, как проехать.
Он рассказал.
– Я буду ехать не меньше часа, – предупредила я.
– Труп никуда не собирается, и мы тоже.
Голос у него был обескураженный.
– Приободрись, Дольф, кажется, у меня есть ниточка.
– Выкладывай.
– Вероника Симс вспомнила имя Кэл Руперт. Описание совпадает.
– А что у тебя за дела с частными детективами, что ты с ними беседуешь? – подозрительно спросил Дольф.
– Мы с ней ходим на тренировки, и раз уж она нам дала первую ниточку, я бы на твоем месте постаралась быть чуть более благодарной.
– Ладно, ладно. Да здравствует частный сектор. А теперь выкладывай.
– Кэл Руперт около двух месяцев назад был членом ЛПВ. Описание внешности подходит.
– Убийство из мести?
– Может быть.
– Наполовину надеюсь, что это складывается в картину. По крайней мере, есть место, откуда начинать искать. – Он испустил звук средний между смехом и фырканьем. – Скажу Зебровски, что ты нашла след. Он будет доволен.
– Все мы, как Дик Трейси в кино, шпарим на полицейском жаргоне.
– Полицейском жаргоне? – Я прямо видела его улыбку над микрофоном. – Найдешь еще следы, дай нам знать.
– Слушаюсь, сержант!
– Присохла бы ты со своими остротами!
– Извините, сержант, у меня все остроты свежие. Сушеными не пользуюсь.
Он застонал:
– Мотай сюда скорее, чтобы можно было наконец разъехаться по домам!
Телефон заглох, и я повесила трубку.
Ричард Зееман снял трубку на втором звонке.
– Алло?
– Это я, Анита.
– Что случилось?
– Звонок был из полиции. Им нужна моя экспертиза.
– Противоестественное преступление?
– Да.
– Это опасно? – спросил он.
– Для того, кого убили, – да.
– Не надо, вы меня поняли.
– Ричард, это моя работа. Если вам это не нравится, наверное, нам вообще не стоит встречаться.
– Эй, не надо сразу так огрызаться. Я просто хотел знать, грозит ли что-нибудь лично вам. – Он слегка возмутился.
– Понимаю. Мне пора идти.
– А как насчет костюмов? Звонить мне моему другу?
– Конечно.
– Вы мне доверяете подбор костюма? – спросил он.
Я на несколько мгновений задумалась. Доверяю ли я ему выбор костюма? Нет. Будет у меня время выбирать костюм самой? Ой, вряд ли.
– А почему нет? – ответила я. – Нищим выбирать не приходится.
– Вот переживем вечеринку и на следующей неделе поедем ползать по грязи.
– Дождаться не могу, – сказала я.
– Я тоже, – рассмеялся он.
– Ладно, Ричард, мне пора.
– Я привезу костюмы к вам домой для осмотра. Расскажите мне, как проехать.
Я рассказала.
– Надеюсь, ваш костюм вам понравится.
– Я тоже. Поговорим потом.
Я повесила трубку и долго на нее смотрела. Слишком просто. Слишком все гладко. Наверняка он выберет для меня что-то ужасное. Мы мерзопакостно проведем время, а потом мы уже подписались на второе свидание на той же неделе. Ой-ой-ой.
Ронни протянула мне банку фруктового сока, отпивая из своей. Она взяла себе клюкву, а мне – красный грейпфрут. Клюкву я терпеть не могу.
– Что сказал этот остроумный красавчик?
– Пожалуйста, не называй его так.
Она пожала плечами:
– Извини, как-то выскочило.
Она даже милосердно приняла смущенный вид.
– Извиняю – это в последний раз.
Она ухмыльнулась, и я знала, что она не раскаивается. Но я слишком часто подкалывала ее насчет ее кавалеров. Перемена позиции – это ерунда. Расплачиваться обидно.
14
Солнце тонуло в полосе багрянца, как в свежей кровоточащей ране. На запале громоздились пурпурные облака. Дул сильный ветер, и пахло дождем.
Руффо-лейн – узкая гравийная дорога. На ней еле могут разойтись две машины. Под ногами хрустел красноватый гравий. Ветер шелестел в высоком пересохшем бурьяне кювета. Дорога уходила за гребень холма. И повсюду, сколько хватало взгляда, стояли полицейские машины с маркировкой и без. Дорога уходила за гребень холма. Холмов в графстве Джефферсон много.
Я уже надела чистый комбинезон, черные найковские кроссовки и хирургические перчатки, когда запищал мой пейджер. Пришлось расстегивать молнию и вытаскивать этот чертов прибор на гаснущий свет. Номер мне и смотреть не надо было – я и так знала, что это Берт. До полной темноты оставалось только полчаса, если не меньше. И мой босс интересовался, где я и почему не на работе. Интересно, в самом ли деле Берт меня уволит. Глядя на труп, я сомневалась, что мне на это не наплевать.
Женщина свернулась в клубок, лежа на боку, защитив руками обнаженные груди, будто и в смерти стеснялась. Насильственная смерть – худшее из вторжений. Ее будут фотографировать, снимать на видео, измерять, вскрывать, зашивать. Ни одна ее частица ни внутри, ни снаружи не останется нетронутой. И это плохо. Нам следовало бы накрыть ее одеялом и оставить в покое, но это не поможет нам предотвратить следующее преступление. А оно будет, второе тело было лучшим тому доказательством.