Они с любовником редко разговаривали, давным-давно сказав то немногое, что было нужно. Он не мог предложить ей оригинальных мыслей или свежих идей, и они бы только повторяли одно и то же. Однако сегодня он все-таки заметил ей:
– Ты чем-то расстроена.
Она вздрогнула, словно забыла о его присутствии.
– Да, – ответила она. – Я подумала, что после многих жестоких уроков все циркачи научились обходить меня стороной. Но, похоже, придется снова им об этом напомнить.
– Ты это о клоунах?
– Возможно, – вздохнула она. – Когда старость и смерть не тревожат людей, им нет нужды обретать мудрость. Они не боятся играть с огнем.
Цыган что-то пробормотал и перевернулся от нее набок, под его весом кровать чуть качнулась. Его широкие татуированные плечи возвышались, словно стена, между ней и окном с задернутыми синими занавесками, через которые слегка пробивался тусклый свет. Он знал, что она не ждет, что он предложит ей свою помощь. Прошло несколько минут, и он захрапел. «Эта его привычка – одна из вещей, которую мне надо было предвидеть, прежде чем приближать его к себе», – уже не в первый раз подумала Шелис. Потом она снова переключилась на насущные проблемы.
Хоть хрустальный шар и был ее самым важным орудием и ценностью, он не был единственным. Она была уверена, что вор найдется. Это могло произойти в видениях, случавшихся нежданно-негаданно. Но по какой-то причине в последнее время видений не было, порошок ничего ей не говорил, и ей не терпелось узнать, отчего же так. Внезапно оказывалось, что вокруг гораздо больше тайн, чем она предполагала.
С кем она в последнее время конфликтовала? Например, с Гонко. Водя дружбу с Куртом, он, похоже, уверовал в свою неуязвимость, свою и своей шайки подонков. Не так давно, вопреки всем писаным и неписаным законам, он заманил к себе в комнату девушку из проходимцев и накачал ее порошком, хотя зачем он это сделал, можно было только гадать. Шелис намеревалась использовать девушку в качестве костяшки домино, которая, если ее аккуратно разместить в нужном месте, могла бы, в конечном итоге, привести к разрушению бизнес-империи. Подобный магический ритуал назывался Fortuna Imperium, или «управление судьбой». В прошлом его практиковали многие короли, королевы и императоры.
Механизм такой. Человек показывает средний палец проезжающей мимо машине, водитель лихорадочно размышляет, что же он сделал плохого совершенно незнакомому человеку, отвлекается и сталкивается с фургоном, водитель которого в результате погибает, а он-то и был главной целью всего процесса. Это простейший из сценариев, но ловушки могли быть настолько хитроумными и масштабными, что зачастую меняли ход истории, так могли начинаться или заканчивать войны.
Программирование клоуна Джей-Джей в самый первый день его нахождения в цирке должно, согласно приказу Курта, в следующем году вылиться в кровавую бойню со стрельбой в Новой Зеландии. Но вмешательство клоуна могло с большой вероятностью внести некую вариативность в конечный результат, вплоть до кровопролития в мировом масштабе.
Иногда она могла сбивать трагические планы, и это ей сходило с рук, но зачастую подобные приказы приходилось выполнять: доверие братьев Пайло стояло превыше всего. Она не отрицала, что наслаждалась властью и могуществом, и не могла вынести самой мысли о том, что подобная власть могла быть передана кому-нибудь еще. По ее представлениям, мир уже был избавлен от множества больших бед ценою нескольких малых. В случае с девушкой вмешательство Гонко заставило первую костяшку домино упасть в неверном направлении. С тех пор отношения между ними сделались холодными. Но у клоунов есть и другие враги, которые пришли бы в восторг, если бы между Шелис и Гонко вспыхнула вражда. Это, конечно, маловероятно, но она не будет ничего предпринимать, пока не будет полностью уверена.
Кто еще? Конечно, Мугабо. В начале месяца перед ней поставили незавидную задачу уговорить его выступать. Любого, сделавшего это, ждало интересное утро и плохие отношения с Мугабо надолго. У него бы хватило магических навыков провернуть дело с фальшивым хрустальным шаром. Это тоже казалось ей маловероятным, но он был непредсказуемым, так что и за ним следовало понаблюдать.
Еще оставались дровосеки. Ее вражда с ними не прекращалась с тех самых пор, когда шестьдесят два года назад они присоединились к цирку. В их глазах она была единственным достойным объектом для ухаживаний, и всякий раз, когда она проходила мимо них, они громогласно отпускали в ее адрес двусмысленные намеки и сладострастно присвистывали. Несколько десятков лет назад случилась попытка изнасилования, и после череды жутких «несчастных случаев» нападавший не дожил до следующего дня рождения. На их долю выпало более чем достаточно несчастий: столкновение с неуправляемыми вагонетками, удары током, загадочные болезни… Каждую заработанную ими крупинку порошка они использовали как анальгетики и лекарства. Возможно, до них наконец дошло, что это были ее проделки, и теперь они окончательно обозлились на нее и жаждали мести. Но опять-таки – маловероятно, хотя жизнь преподносила и больше неприятных сюрпризов.
Вот и весь список подозреваемых. С уродами, цыганами и карликами, насколько ей известно, она не ссорилась. Она уже почти жалела дурачка, перешедшего ей дорогу.
У себя в фургоне Курт Пайло, посасывая волчий клык, пролистывал Библию. Он находил ее чрезвычайно увлекательным чтивом и выделял маркером наиболее понравившиеся места, что относилось почти к каждому слову.
Интуиция подсказывала ему, что его брат Джордж вот-вот предпримет покушение на его жизнь. Курт с приятным любопытством гадал, что же бедняга придумает на этот раз. С не менее приятным любопытством он гадал, удастся попытка Джорджа или нет, хотя он в этом сомневался. Курт полагал, что шар предсказательницы у Джорджа: вчера он почувствовал, что за ним наблюдают. Это явно был Джордж, а кто еще решится на подобное? Если уж кому-то и приспичило покончить с собой, то он бы, разумеется, выбрал более быстрый способ свести счеты с жизнью, нежели раздражать Курта Пайло.
– Джордж, Джордж, Джордж, – проговорил Курт. – Почему мы так ненавидим тех, кого любим?
Его челюсти сжались, раздробив волчий клык в порошок со звуком, похожим на хруст костяшек пальцев. Он проглотил его, потянулся к миске, порылся в ней и вытащил зуб оленя. Он сжал его большим и указательным пальцами и, безмятежно улыбаясь, оглядел, прежде чем положить на язык.
Его взгляд упал на настенный календарь, где 9 марта было обведено кружком, и довольно вздохнул. Что его подчиненные преподнесут ему на день рождения в этот раз? Наверное, они уже готовятся. Соперничество из-за подарков было яростным, потому что все стремились добиться его милости или избежать его ярости. «До чего приятно всем командовать», – подумал он.
Джейми вернулся к себе и с усталым видом сидел и глядел в стену. Перед ним открывались опасные и скудные альтернативы. Фактически выбор был лишь один: оставаться или бежать. Последнее казалось невозможным и в любом случае бессмысленным – его разыщут, как это уже случалось. Отсюда следовало: остаться здесь, не поднимать шума, а это означало распрощаться с самим собой и полностью подчиниться Джей-Джею. Может, ему стоит попытаться принять все это, даже наслаждаться, как Стив. Больше никаких поездок к родителям на Рождество. Больше никаких дискуссий на интернет-форумах. Больше никаких компьютерных игр… никакого тебе «Сим Сити». Больше никаких Дэвидов Боуи и «Дево» на виниле. Больше никаких планов на свидание с русской девушкой Светланой, подающей напитки в клубе «Вентворт». Больше никаких дождливых вечеров в компании Стивена Кинга и настольной лампы. Вообще больше ничего.
В каком-то смысле он уже считал себя мертвым. Он потянулся к коробочке с краской для лица, чтобы какое-то время ни о чем не думать и не переживать.
Часть третья. Джейми против Джей-Джея
С любовью кровь смешалась, и прежний «ты» уж не с тобой.
В башке вертится карусель – сон иль явь, живой иль неживой.
Глава 15. Молельное собрание Курта
Прошло четверо суток со дня представления, когда затоптали насмерть девятерых проходимцев, а клоунов определили работать «на подхвате» за пределами цирка. В тот вечер Джордж Пайло должен был дать им их первое задание, и все клоуны волновались.
На этот день (к большому неудовольствию всех, а не только клоунов) была назначена одна из «молельных встреч» Курта: новое, входящее в традицию мероприятие, проводившееся раз в два месяца под влиянием недавно возникшего интереса Курта к Библии и всему, что с ней связано. Все работавшие в цирке, за исключением цыган, карликов и непонятных тварей, обитавших в Комнате Смеха и Ужаса, собирались послушать, как Курт будет произносить речь, стараясь вдохновить своих подчиненных, и иногда позволять себе изысканные шутки. Молельные встречи, по всей видимости, были призваны укрепить дух товарищества среди циркачей, однако благие намерения Курта, как всегда, оказывались тщетными.
Между тем для Джей-Джея теперь было очень важно понадежнее спрятать хрустальный шар от остальных клоунов. Он сказал Рафшоду, что шара у него больше нет, что шар исчез, что скорее всего его украли. Рафшод вроде бы поверил и с тех пор с угрюмым видом слонялся по шатру. Что же касается Джейми, каждое утро и пяти минут не проходило, как он хватался за грим. Он оглядывался, вертел головой, словно человек, проснувшийся в кошмаре после сладких снов, и тут им начинал управлять Джей-Джей.
В последнее время он пытался понять, как можно использовать «порошок желаний». Похоже, существовали жесткие ограничения – например, он проглотил немного порошка и пожелал смерти всем акробатам. Загадав желание, он почти физически почувствовал, как слова висят в воздухе, словно закинутая, но не упавшая в воду сеть. Когда он открыл глаза и в радостном возбуждении добежал до шатра акробатов, его ждало разочарование – они по-прежнему махали руками и ногами. Вернувшись к себе, он снова загадал то же желание, но уже с большей дозой порошка, но опять безрезультатно. Это привело к истерике – он целый час пинал стены, еле сдерживая слезы. Он угрюмо загадал другое желание: посмотреть, как Рафшод хлопнется на ровном месте. В гостиной он увидел, как Рафшод зацепился штанами за край карточного стола и кубарем рухнул на пол.