Минута текла за минутой, и Шелис осознала, что еще поживет. Но за это недолгое время на нее нашло еще одно видение, настолько ясное и яркое, что она почти поверила, что все уже свершилось. Но нет – это лишь надвигалось, быстро и неотвратимо, и еще оставалось время, чтобы как-то выбраться из цирка. Она достала пропуск, давно припрятанный на самый крайний случай, а потом прокралась, прячась в тени, к Аллее Развлечений, откуда есть выход наружу. Нечто надвигалось – надвигался Курт.
По пути она заметила нового помощника Фишбоя, Стива, всего перепачканного машинным маслом после смазки аттракционов, и с хот-догом в руке, нырнувшего под деревянную арку Аллеи. «Парню остается жить примерно час», – подумала Шелис. Она вздрогнула и остановилась. Своим внутренним взором она увидела Уинстона, взмокшего от страха перед грозившим ему наказанием. «Спасла много жизней ценою немногих», – подумала она. Она схватила Стива за руку, посмотрела ему в глаза и сказала:
– Давай со мной. Мы уходим.
– Что? – спросил Стив, нахмурившись. – Почему?
– Из-за Курта – вот почему. И хватит вопросов. Пошли.
Глава 24. Маски сброшены
Гонко услышал шум и решил, что с этой перепалкой разберется кто-нибудь другой. Он вынимал из карманов штанов различные предметы и раскладывал их на кровати: заряженный пистолет «Глок», большой метательный нож, дротик с ядом и топорик. Он решил, что его труппа может пожертвовать одним исполнителем, так что Уинстон соврал в последний раз. Гонко не упустил из виду след из листьев. Он было ринулся прикончить Уинстона прямо на месте, но сдержался… Подобные решения нужно принимать только тщательно все обдумав. Уинстон очень долго пользовался его доверием, по крайней мере, внешне все выглядело так. Если бы обстановка оставалась спокойной, Гонко прикрыл бы его и оставил жить. Но обстановка сделалась совсем неспокойной: внезапно, и будто бы без причины, цирк превратились в зону боевых действий.
Он остановился на топорике из эстетических соображений – Гонко казалось более чем уместным, что клоун убьет клоуна топором. Он взял его в руку, подбросил вверх и поймал за рукоятку.
– Буду по тебе скучать, старичок, – пробормотал он, пробуя лезвие пальцем. – Но не очень.
Он вышел в гостиную и чуть не выронил топорик, когда увидел, что его там ожидало.
Ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, что перед ним Курт, опознать его можно было лишь по изорванному галстуку, свисавшему с горба на спине. Чудищу пришлось нагнуться, чтобы пролезть в дверь. Курт походил скорее на динозавра, нежели на человека. Верхняя часть его лица была смазана, словно испорченная пластмассовая маска. Ноги разорвали брюки и торчали чешуйчатыми мускулистыми столбами, а когти выпирали из туфлей и глубоко впивались в пожухлую траву. Его густой и поставленный голос звучал по-прежнему добродушно, хотя акулья челюсть с трудом двигалась.
– Гонко… обычно, когда я к вам стучусь… ты всегда шутишь. Сейчас… пошутишь?
Гонко сглотнул, поморгал, протер глаза и на секунду задумался, к чему это клонит Курт. К счастью, он догадался. Он снова сглотнул и ответил:
– Ну да, босс. Нет, спасибо, нам… ничего не нужно.
Челюсть затряслась. Каждая нота смеха Курта звучала так, словно состояла из двух голосов: один – низкий, как у крокодила, другой – его обычный непредсказуемо веселый, и от этого дуэта кровь стыла в жилах:
– О-хо-хо.
Гонко вытер лоб и еще крепче сжал рукоятку топорика, прикидывая, смог бы он им сбить с Курта хотя бы одну чешуйку, если тот на него бросится. Вряд ли.
– Гонко, у нас беда, – проговорило чудовище.
– Э… в самом деле, босс?
– Да, Гонко. – Толстый лиловый язык протиснулся между зубами, теперь больше похожими на клыки, и повис, шлепая по жуткой красной десне. – В цирке предатели, – раздался страшный голос, – но шоу должно продолжаться. Ты ведь понимаешь, Гонко?
Клоун ответил сдавленным шепотом:
– Да, босс. Похоже, понимаю.
– Я думал, может… за этим стоит Джордж, – сказал Курт Пайло, приблизившись на два шага.
Гонко силой заставил себя не пятиться и стоять не шевелясь.
– Вот почему, – продолжил Курт, – я до этой поры не останавливал все это безобразие. Но потом именно мой братец составил этот список.
Курт поднял руку, напоминавшую еще одну челюсть, сплошные кости и чешуя. Рука сжимала листок бумаги. Глаза Курта вперились в Гонко.
– В списке – двое твоих людей. Это позор, Гонко. Нам надо об этом поговорить… после.
– Да, босс, я вас понял. Я потрясен не меньше вашего.
Курт очень медленно произнес:
– По-моему… ты не так уж потрясен. Верно?
– Нет, босс, – прошептал Гонко.
– Гмм-мм… Тогда пошли, Гонко. Нас ждет работа.
Джейми, отделенный лишь дверью от творившихся снаружи кошмаров, сидел у себя в комнате и ждал, когда же все это кончится. Он слышал, как кто-то вошел в гостиную, мельком увидел, во что превратился Курт Пайло, прибежал в комнату и уселся на кровати, сжавшись и весь дрожа. Джейми больше не ждал, что доживет до утра. Курт знал, что он натворил, его видели спасавшим священника, видели, как он провел его к болтавшейся в заборе доске, как указал тому на самое безопасное место и рассказал, как вернуться, когда все успокоится: ха-ха, когда все успокоится. Откуда он узнал, что Курт все это видел? Он и не знал. Логика отправилась на короткий и очень заслуженный выходной, а ее место заняла ломающая усталость. Теперь он не был уверен, имеет ли значение, что он, скорее всего, погибнет до восхода солнца. Это принесет ему покой.
Он вспомнил узкую тропку, как по ней ковылял священник, стараясь не глядеть на разверзшуюся справа пропасть. Тогда Джейми подумал, что священнику лучше бы туда свалиться, чем оставаться жить и сносить то, что задумал с ним сотворить Курт. Свалиться или спрыгнуть. Спрыгнуть. «А ведь, – подумал он, – это, наверное, очень классная мысль. Может, сейчас оптимальный выход. У меня такое чувство, что я повидал более чем достаточно». И все же он посидел там еще немного. По цирку разносился вулканический рокот Курта Пайло, сбросившего маску.
Джейми поднялся и спокойно прошел через гостиную, не сбивая шага и с ровно стучащим сердцем. Если он доберется до утеса, прежде чем его успеют схватить, наверное, это станет своего рода победой. Если же нет – ну тогда уже неважно.
Шлейф из мертвых тел становился все длиннее. Гонко принялся убивать со всем возможным рвением, поскольку за ним наблюдал босс. Тот везде искал предателей и находил их. Акробаты лежали кровавой кучей. Курт объяснил им, что шоу должно продолжаться, прежде чем разорвал их на куски, как визжащих кукол. Если бы вчера Гонко сказали, что они с Куртом превратят акробатов в кровавое месиво, он бы счел это слишком невероятным, однако что-то во всем этом было не так. Шоу не продолжалось. Это больше походило на последний выход на поклон, и Гонко ничего не оставалось, как сидеть смирно и надеяться, что босс вскоре выйдет из этого «настроения».
Курт направился к Паноптикуму, Гонко за ним. У двери стоял ждавший их Фишбой. Он выглядел совсем крохотным, когда Курт навис над ним, и каждая выступающая часть его тела отливала влажным красным блеском. Фишбой стоял, скрестив руки на груди, и каким-то образом выдерживал взгляд Курта. Жабры его легонько колыхнулись. Стоявший на спиной Курта Гонко глазам своим не верил, жестами показывая Фишбою отойти и освободить проход… Какого черта он пялится на Курта?
За спиной Фишбоя остальные экспонаты молча смотрели из своих стеклянных витрин.
– Вы не спешили, – заговорил Фишбой, даже не взглянув на Гонко. – Мы очень долго ждали этого момента. Мы бы убили себя, если бы не думали, что есть шанс прихватить с собой и вас.
У Гонко отвисла челюсть: «Что за хрень он несет?»
Крут издал лишь негромкое:
– О-хо-хо…
– Фишбой, что… – начал было Гонко, но заканчивать было не нужно. Курт рухнул на Фишбоя. Все заняло не больше секунды.
– Вот видишь, Гонко? – прорычал Курт, поворачиваясь к нему, брызгая хлещущими между зубов и стекавшими по лицу водопадами крови. – Предатели. Везде. Прикончи их, Гонко.
Гонко сделал то, что приказали. Через несколько минут уродцев в цирке не осталось. Йети яростно сцепился с Куртом, кусая его когти, и сломал ему палец, но Курт лишь играл с ним, прежде чем раздавить его одним быстрым объятием.
– На Аллею Развлечений, – прохрипел Курт, ему было трудно выговаривать слова. – Остальные из списка… должно быть, там прячутся… шоу должно продолжаться, Гонко.
– Думаю, вы правы, – ответил Гонко и тут же замер, когда Курт задрал голову к небу и завыл. От этих звуков у клоуна побежал мороз по коже. В выдохе Курта он учуял смрад болот, где сходились в схватках древние чешуйчатые твари, жившие задолго до появления человека. Чудовище рванулось куда-то вдаль, бухая ногами так, что содрогалась земля.
Похоже, в помощи Гонко уже больше не нуждались. Он не сдвинулся с места, глядя на развалины Паноптикума, и гадая, не снилось ли все ему, ведь еще вчера все было таким обыденным. Пора немного отдохнуть, решил он. Время разыскать свою команду и поскорее слинять из цирка.
Джей-Джей встал и отряхнулся.
– Уффф, тяжеловато становится, – сказал он, протягивая руку и помогая Рафшоду подняться. – Спасибо тебе. Буду должен.
– Гонко скажи спасибо, его это задумка, – ответил Рафшод. – Тебя несколько часов ищут.
Он прислушался, разбирая вопли служителей, погибавших от того, что их убивало, потом выронил баночку с краской для лица и зеркальце и ринулся обратно к клоунскому шатру.
– Пошли, – бросил он через плечо. Джей-Джей побежал за ним с Аллеи Развлечений какими-то незнакомыми закоулками.
– О-хо-хо-хо! – проревело что-то, отдаленно похожее на Курта. Это и был Курт, больше некому. Джей-Джей сбавил шаг, гадая, пойти или нет посмотреть на это зрелище. Он ждал этого с того момента, когда впервые увидел этого огромного головореза.