Уинстон взметнул брови.
— Понимаю твое намерение, но не могу понять, что именно ты хочешь выдать. Здесь только один, кто может что-то выдать… это я. Но я умею держать рот на замке. А ты?
Джи-Джи мгновение пытался понять смысл сказанных слов. Он с ненавистью глядел в лицо с мешками под глазами, с морщинками в уголках глаз, с улыбчивой линией рта. Наконец повернулся, чтобы уйти. Он лихорадочно искал какие-нибудь язвительные слова на прощание, но так и не нашел. Вышел, захлопнув за собой дверь.
Уинстон проследил за тем, как скрипнула дверь на петлях, затем в задумчивости откинулся назад. Джейми был прав в одном — Джи-Джи менялся. Становился агрессивнее и наглее. Уинстон понял, что могло случиться прошлым вечером. Джейми трезво оценил все последствия возможной грязной игры Джи-Джи и, должно быть, воспользовался порошком для того, чтобы стереть дневные события из его памяти… Замысел хороший, хотя Уинстон был немного удивлен тем, что он сработал. Это было чертовски рискованно; и то, что замысел сработал, означало лишь то, что «демонические ублюдки», по выражению Фишбоя, не уделяли слишком много внимания своим подопечным. В прошлом были времена, когда их гнетущее присутствие, остро ощущаемое, но неопределенное, было весьма реальным и неустранимым. Воспоминания о тех временах часто удерживали Уинстона от использования порошка в случае, когда высшие силы имели повод заинтересоваться им, или в том случае, когда они наблюдали за ним слишком пристально.
Но Уинстон обнаружил нечто новое. Он чертовски опасался Джи-Джи. Конечно, Уинстон не показывал этого. Для него было бы смертельно опасно, если бы Джи-Джи догадался о его страхе.
Ему в голову пришла и другая скверная мысль. Что случится, если Джи-Джи захочет получить новое количество порошка и станет требовать свою долю?
От этой мысли Уинстону стало не по себе. Он обругал себя за то, что поддался собственной слабости, взяв Джейми под свое покровительство. Жизнь в шоу была трудна и без того, чтобы иметь опасных врагов под боком. Он взглянул на дверь с ненадежной маленькой цепочкой. Уинстон не знал, сможет ли проснуться в нужный момент и защититься, если кто-нибудь нападет на него ночью.
Джи-Джи выместил свое раздражение в гостиной, круша вещи и потрясая кулаками. Он помнил вспышку гнева Гонко, который сокрушил всю мебель, но, как ни старался, не мог сделать то же самое. Наконец Гонко услышал шум и вышел из своей комнаты.
— Что еще, Джи-Джи? — спросил он.
— Нет, ничего, — ответил Джи-Джи.
— Кто-то подсказал тебе эту идею, — сказал Гонко. — Решил взбодриться? Хочешь посмотреть, что мы купили Курту на день рождения?
Джи-Джи действительно хотел посмотреть. Он последовал за Гонко в одну из кладовок. Несколько коробок перед этим выставили из кладовки в коридор, чтобы освободить место под мешок для трупов, который сейчас лежал на полу. Мешок дернулся. Джи-Джи пнул его ботинком. Изнутри послышался слабый стон. Гонко нагнулся и расстегнул молнию мешка. Внутри находился мужчина лет пятидесяти. Он был одет в черную сутану с белым воротником.
— Вы приобрели ксендза? — удивился Джи-Джи.
— Да.
— Ему это понравится!
— Более чем.
Глаза ксендза открылись, и он зажмурился от внезапного света. Его голос звучал басовито и беспокойно.
— Что случилось? Где мы?
— Ночь, ночь, отец, — сказал Гонко, снова застегивая мешок на молнию.
Ксендз издал стон и немного поерзал, прежде чем затихнуть.
— Отличный подарок! — воскликнул Джи-Джи.
Гонко подмигнул и закрыл дверь кладовки.
— Никому не говори об этом, Джи-Джи. Не хочу, чтобы другие догадались.
Джи-Джи вернулся в свою комнату, чувствуя облегчение. Приятное времяпрепровождение, состоящее в наблюдении за людьми посредством хрустального шара, залечит его душевные раны, подумал он.
На игровых площадках, казалось, все шло своим чередом. Джи-Джи установил обзор на шатер акробатов и увидел Рэндольфа, убеждавшего других выйти наружу. Через минуту, к его удивлению, в шатер акробатов вошел Уинстон.
— Ба, что это все значит? — пробормотал Джи-Джи.
В руках Уинстон держал дипломат. Он огляделся, убеждаясь, что никого нет, затем пошел в одну из задних комнат, где акробаты хранили свой реквизит. К стене был прислонен батут. Уинстон переместил его на пол и, вынув из заднего кармана нож, сделал в нем длинный разрез. Затем передвинулся к канату, который свисал с крюка на стене гигантской толстой змеей. Снял канат с крюка и бросил на пол. Вынул из дипломата банку с прозрачной жидкостью, пропитал ею канат и чиркнул спичкой. Вскоре пламя побежало по канату. На вешалках висело несколько комплектов спортивных трико, которые Уинстон снял и бросил в огонь, чтобы пламя разгорелось ярче.
В дипломате имелись и другие пузырьки, в том числе и пузырьки с желтой жидкостью — мочой. Уинстон открыл один из этих пузырьков и облил его содержимым гантели, спортивные снаряды, набивные мячи и скакалки. Открыв другой пузырек, он начал смачивать все, что попадалось на глаза. Жидкостью из оставшихся трех пузырьков он смочил замшевые диваны и кресла в гостиной акробатов. Опустошив пузырьки, Уинстон вынул из дипломата еще одну вещь: красный пластмассовый клоунский нос. Джи-Джи недоумевал, зачем старый клоун поместил клоунский нос на облитую мочой диванную подушку. В конце концов Уинстон подхватил дипломат и выбежал из шатра, бросив через плечо беспокойный взгляд.
При виде этого у Джи-Джи возникли смешанные чувства. Может, Уинстон не так уж плох. Однако в его действиях оставалось много неясного, неопределенного. Давал ли Гонко ему приказ совершить эту диверсию?
Джи-Джи решил выяснить этот вопрос. Укрыв хрустальный шар наволочкой, он пошел искать Гонко. Нашел его склонившимся над мешком с ксендзом. Тот был без сознания, и Гонко опрыскивал лицо священника водой из бутылки. Обернувшись, он взглянул на Джи-Джи, бросил бутылку в мешок и закрыл его на молнию.
— Послушай, Гонко, — спросил Джи-Джи, — когда мы поквитаемся с акробатами?
— Они свое получат, как я и обещал тебе, — сказал Гонко. — Пока ничего делать не надо. Подожди, пока я скажу свое слово. Я о них не забуду, дорогой, поверь мне. Они свое получат, и как следует. Сейчас не время, ведь вокруг орудуют неизвестные вандалы.
— Понятно, — хмуро согласился Джи-Джи.
— Джи-Джи, вернись сюда через три часа и дай этому парню попить. Не хочу, чтобы он помер до завтра.
— Хорошо, почему бы нет? — Джи-Джи вернулся в свою комнату, не зная, что и думать. Уинстон поступил вопреки приказам Гонко. Джи-Джи почувствовал некоторую симпатию к старику. Зачем тянуть с возмездием? Акробаты давно его заслужили.
Возвращаясь в клоунский шатер, Уинстон был уверен, что никто его не видел. Потом он заметил Джи-Джи, ожидающего у двери его спальни, и его сердце тревожно забилось.
— О господи. Что еще? — Он и так нанервничался во время своего рейда.
— Уинстон, — хихикнул Джи-Джи.
Уинстон решил, что беззаботный вид будет наилучшей для него маскировкой. Не надо бояться, но и не следует провоцировать его, подумал он.
— Что ты хочешь, Джи-Джи?
— Нет, ничего. Прекрасная работа. Вот все, что я хотел сказать.
Прекрасная работа? — подумал Уинстон, затем понял: шар. Конечно, шар.
— Мм, да ладно, — сказал он. — Они заслужили это. А сейчас прости, Джи-Джи. Мне нужно отдохнуть.
— Конечно, конечно. Молодец, Уинстон. Прости за утренний визит. Понимаешь, я не собирался вести себя так… нагло.
— Нет проблем, Джи-Джи. Но это должно остаться между нами, верно?
Лицо Джи-Джи помрачнело, но он постарался сохранить бодрый тон.
— Конечно. Разве я проболтаюсь? Никогда, — сказал Джи-Джи и удалился.
Уинстон закрыл свою дверь на цепочку. Вздохнул. Ни в коем случае нельзя позволять Джи-Джи владеть хрустальным шаром, подумал он. Ни в коем случае нельзя даже дать понять Джи-Джи, что происходит нечто такое. И возможно, жесткая позиция Фишбоя в отношении Джи-Джи вполне оправданна, хотя самого Уинстона эта мысль угнетала. До сих пор борцы за свободу считали, что лучше избавиться от Джи-Джи, но неизвестно, кем еще его заменят в шоу. Они действительно понимали, что он отбивается от рук. Может, действительно нет другого выхода и, чтобы убить Джи-Джи, Джейми должен умереть?
Глава 20ПОДЖОГИ
Уинстон не один осуществлял саботаж. На игровых площадках несколько участников шоу обнаружили неприятные сюрпризы в своих помещениях.
Мугабо только что вернулся от Курта Пайло. Курт напугал и взбесил его. Когда маг лежал ночью без сна, он представлял в воображении Курта в качестве огромной горы дымящегося пепла. Ведь именно Курт дал указания, чтобы в каждом шоу выполнялись унизительные трюки. Те, кто подбивал Курта на эти приказы, были столь же мерзки: Гонко, Шелис, дровосеки, даже Фишбой — все они обменивались угрозами мести друг другу, хотя Фишбой явно проявлял к нему больше почтения, чем другие.
Этим полуднем Мугабо намеревался предстать перед Куртом во всем своем достоинстве. Стоя перед дверью трейлера, в котором тот жил, долго сдерживал свое страстное желание постучать. Когда изнутри раздалось доброжелательное «Да!» — руки Мугабо превратились в прямые, негнущиеся жерди, губы задрожали, и мужество оставило его.
В трейлере Курт выслушал его, хотя Мугабо не смог представить свое дело как следует. Когда Курт посмотрел на него, его охватила дрожь.
— Не могу делать т-трюк с к-кроликами, — пролепетал он. — М-можно, я буду з-заглатывать огонь?
— Послушай, Мугабо, — Курт говорил как всегда приветливо, — разве мы уже не обсуждали это? Твое выступление не должно меняться. Это же замечательные трюки. Если позволить тебе глотать огонь, ты напугаешь зрителей. Этот трюк слишком драматичный, м-м-м-да. Им нужен лишь намек на твое могущество. Только чуточку.