Мультипликаторы работают с различными цирковыми жанрами и номерами жонглеров, эквилибристов, дрессировщиков, а также воспроизводят на экране клоунады и фокусы. Федор Хитрук снимает в 1965 году мультфильм «Каникулы Бонифация» по сказке чешского писатели Милоша Мацуорека – о добром цирковом льве, который отправился на каникулы в Африку к бабушке и, подружившись там с местными малышами, стал показывать им цирковые представления. Режиссер Борис Степанцев снимает в 1950 – 1960-е годы два мультфильма, сюжеты которых имеют сходство с иллюзионно-феерическими пантомимами, взятыми некогда на вооружение Маккеем. Степанцев использует эффект превращения ребенка в нарисованного человечка. Таким образом вновь активизируется трюк трансформации человека в рисунок, впервые примененный Маккеем в его цирковом шоу на сцене мюзик-холла. В мультфильме Степанцева «Петя и Красная Шапочка» пионер Петя, попав на экран, помогает героям сказки Шарля Перро победить Волка. В мультфильме «Вовка в тридевятом царстве» Вовка, нарисованный библиотекаршей, попадает в мир русских сказок, где с ним случаются самые неожиданные приключения, в результате которых он из лентяя делается прилежным мальчиком. К Маккею косвенно отсылает и мультфильм «Мы ищем кляксу», снятый режиссером Владимиром Полковниковым по сценарию Владимира Сутеева. Его герои Ваня и Маша преследуют кляксу, пачкающую альбом художника-мультипликатора. Когда художник снова превращает ребят из маленьких нарисованных человечков в школьников, они принимают его за настоящего фокусника. При этом кадры, в которых художник рисует миниатюрные изображения детей, напоминают сцену из фильма Маккея «Знаменитый мультипликатор Уинзор Маккей», где внимание зрителя сосредоточено на руке художника, создающей одного из своих персонажей.
В «фантазии» Василия Ливанова и Юрия Энтина «Бременские музыканты» также воспроизводится впервые осуществленное Маккеем зрелище превращения актера в рисованного актера-персонажа. Образы разбойников в этом мультфильме, а также в его продолжении («По следам бременских музыкантов») были заимствованы режиссерами у героев комедий Леонида Гайдая, роли которых исполняли Георгий Вицин, Юрий Никулин и Евгений Моргунов. Облачение разбойников в мультипликационном фильме дословно повторяет костюмировку Труса, Балбеса и Бывалого в кинофильме Гайдая «Кавказская пленница». Знакомясь с Шуриком, приехавшим на Кавказ собирать фольклор, неразлучная троица, переодевшись в традиционную одежду местных жителей, привлекает молодого человека к участию в обряде похищения невесты. Типаж жуликов, сыгранных артистами в этом фильме, становится в 1960 – 1970-е годы настолько хрестоматийным, что без всяких изменений удачно включается авторами «Бременских музыкантов» в мультконтекст. Зрители видели на экране и героев сказки братьев Гримм, и знаменитое трио. Успех мультфильма был во многом обусловлен тем, что его действие разворачивалось как цирковое представление, включающее жонглирование, эквилибристику, фокусы, клоунаду. Ощущение цирка, несомненно, усиливалось за счет превращения знаменитых артистов в рисованных персонажей[460]. Одновременно зрители помнили и о том, что Юрий Никулин, создавший образ Балбеса, – знаменитый клоун Московского цирка. Кроме того, почти все звуковые роли в этом мультфильме играл один и тот же артист – Олег Анофриев. Принцип исполнения актером сразу нескольких ролей был взят Анофриевым из циркового репертуара. Уличные музыканты и профессиональные клоуны любили выступать с синтетическим номером «Человек-оркестр». Его содержание заключалось в способности артиста одной рукой вертеть ручку шарманки, другой бить в барабан и в то же время дергать ногой за веревочку, привязанную к медным тарелкам, тряся при этом головой с надетыми на нее колокольчиками. Принцип исполнения песен Анофриевым с точностью воспроизводит приемы этого номера.
Однако не только в мультипликации, тематизирующей цирковое искусство, но и во многих мультипликационных фильмах, не посвященных специально цирку, эпизоды нередко презентируются в виде развернутых цирковых миниатюр. Так, в первом в России мультсериале Алексея Котеночкина «Ну, погоди!» Волк и Заяц на протяжении всех серий показывают чудеса циркового искусства. Поэтому аттракционы из 11-го выпуска этого мультфильма, где Волк гоняется за Зайцем на арене цирка и за его кулисами, не воспринимаются в качестве специфически цирковых, а просто дополняют ряд предыдущих погонь – в городском парке, на стадионе, в деревне, на корабле, на стройке, в музее и т. д. В небольшом кукольном фильме Романа Качанова «Метаморфоза» сюжет о дружбе мальчика со слепой девочкой сопровождается цирковыми миниатюрами: по ходу действия мальчик жонглирует клубками шерсти, из которых что-то вязала старушка, а затем в финале сама старушка жонглирует этими же клубками.
Приемы, разработанные и апробированные художниками-мультипликаторами, коррелируют с трюками, существующими в цирковом искусстве. В каждом мультипликационном фильме присутствуют мини-структуры, несущие информацию о цирке. В свою очередь, взаимодействие художественных референций в современной культуре дает возможность транспонировать в цирковое искусство и в другие художественные практики взятые из мультипликации художественные образы и стилистические приемы.
Кадр из мультфильма Питера Додда «Цирк! Цирк! Цирк!», 2011 г.
5.3. О «глотателях» в русской зрелищной культуре
Эмиль Кио в уже упомянутой выше книге, посвященной фокусам и фокусникам, разделяет фокусников на две группы: манипуляторов и иллюзионистов:
Что такое манипулятор и что такое иллюзионист? Манипулятор – это артист, у которого вся работа построена на ловкости и проворстве рук. Он манипулирует, или, как говорят профессионалы, санжирует картами, шариками, цветами, платками и тому подобными мелкими предметами, умещающимися в карманах. Бывает, что манипулятор пользуется аппаратурой, но она обычно небольшого размера и проста по устройству. С помощью аппаратуры манипулятор достает из-под халата вазы с водой и рыбками, птиц и т. д. Фокусы, основанные на ловкости рук, называются также престидижитацией и эскамотированием.
Иллюзионист – это артист, работающий со сложной аппаратурой, построенной на широком использовании оптики и механики. За последнее время иллюзионисты стали прибегать к помощи радио и электричества. Существенную роль в работе иллюзиониста играют его ассистенты, которые то появляются в аппаратах, то исчезают в них. Они должны обладать ловкостью и гибкостью, чтобы в какие-то доли секунды спрятаться в аппарате, приняв подчас самое неудобное положение, или, наоборот, молниеносно выйти из него. Достигается это упорной тренировкой[461].
Кио в полной мере осознает место фокусов и в истории цирка, и в истории культуры. Иллюзионисты, использовавшие для своих представлений особые механизмы, люки и зеркала, способствовали развитию не только сценического иллюзионизма, но и научной механики в целом. Манипуляторы, прибегавшие не к наличию технических устройств, а исключительно к помощи ловкости и гибкости своих рук, пальцев, туловища, головы, развивали и совершенствовали двигательные способности тела[462]. В книге Кио есть также глава о глотателях шпаг и лягушек. Глотатели, по мнению Кио, – не артисты, а своего рода искусники, способные управлять своим желудком, что достигается путем длительной тренировки внутренних органов:
Самые разнообразные фокусники подвизались на ярмарках. Здесь можно было увидеть «людей-аквариумов», «королей огня», шпагоглотателей.
«Люди-аквариумы» выпивали одну за другой десять бутылок воды и тут же, запрокинув голову, фонтаном извергали ее обратно. Они же глотали живых лягушек, рыбок и тем же путем выбрасывали их назад. Я видел однажды человека, который проглотил целое яйцо и тут же, улыбаясь, возвратил его обратно.
Понятно, что подобного рода малоэстетическое «глотание» не имеет никакого отношения к искусству. Здесь просто демонстрируется умение управлять своим желудком, которое достигается путем долгой тренировки. Таким людям, например, ничего не стоит извергнуть фонтаном воду – для этого надо лишь надавить на диафрагму. На финал обычно проделывается такой трюк: уйдя за кулисы, исполнитель выпивает керосин, затем снова появляется перед зрителями, подносит ко рту зажженную спичку и… самое настоящее пламя вырывается у него струей изо рта. Он направляет огненную струю на факел, и факел, предварительно смоченный керосином, воспламеняется ‹…›
Наряду с «людьми-аквариумами» и «королями огня» удивление у посетителей ярмарки вызывали шпагоглотатели. Ударяя шпагой о шпагу, исполнитель привлекал к себе внимание зрителей. Когда их собиралось достаточно, шпагоглотатель показывал, что шпага, с которой он имеет дело, самая настоящая. После этого он несколько раз проводил по клинку шелковым платком, запрокидывая голову и ловко вставляя шпагу себе в пищевод по самую рукоятку.
Этот трюк эффектный, но опасный, он требует длительной тренировки. Сперва шпагоглотатель приучает свое горло к щекотанию, потом начинает вводить туда предметы, начиная обычно со свечки. Для того чтобы предметы не вызвали в горле спазм, их надо слегка нагреть. Шпагоглотатель всегла держит наготове платки, которыми он протирает клинки и таким образом нагревает их[463].
На первый взгляд в описании Кио глотатели сходны с цирковыми манипуляторами, основным инструментом которых является их собственное натренированное тело. Однако при манипуляции значительную роль играют «отвлекающие моменты», т. е. разного рода способы переключить внимание зрителя от тех действий фокусника, предметов или мест, которые по сюжету выступления должны остаться незамеченными, иначе секрет фокуса окажется раскрытым.
Амаяк Акопян, раскрывая секреты фокусов и трюков из репертуара своей семьи, вспоминал слова своего отца, Арутюна Акопяна, утверждавшего, что «хороший манипулятор каждым пальцем каждой руки должен уметь действовать одновременно и по-