— Демон. Мне нужно поговорить с тобой.
Небольшая группа рабочих, собравшихся вокруг костра, замерла, глядя то на меня, то на Демона.
Плечи адского пса напряглись от моего голоса. Он не хотел говорить со мной, но он знал, что лучше не отказывать мне при всех.
— Ладно, — прорычал он после напряженной паузы. Он пронесся мимо меня, проскочив сквозь мою тень. Зрители дружно ахнули, но я никак не отреагировал, хотя мне пришлось сдержать улыбку.
— За работу, — приказал я им, после чего повернулся и последовал за ним за офисный трейлер, припаркованный рядом с домом привидений. — Не знаю, как это возможно, но ты становишься еще более привлекательным, когда ты в ярости. Есть что-то в том, как вздуваются твои мускулы.
Он развернулся на месте, кулаки сжались по бокам.
— Пошел ты на хуй, Алистер.
— Пожалуйста, сделай это.
В его золотистых глазах заплясали красные искорки ярости. Его ярость была ощутима, она исходила от него со всем пылом лесного пожара.
— Серьезно. Я так зол на тебя, что за последний месяц не раз хотел тебя убить.
Я фыркнул.
— Это не в первый раз, любимый.
— Нет. Но впервые я чувствую себя оправданным в своей ненависти. И не потому, что я, как говорят люди, «пылающая голова». Я не хотел, чтобы она была здесь, не хотел, чтобы она была рядом со мной. У меня есть глубокая, непоколебимая потребность назвать ее своей парой. И я никогда не смогу. И вот ты идешь и закрываешь своей жуткой магией ее киску, и думаешь, что это решит мою проблему?
Я поднял бровь.
— А разве нет? В ту ночь в часовне, когда ты потерял контроль над собой, пояс не позволил тебе взобраться на нее.
— Отлично. Это правда. Но это пытка. — Его голос внезапно потерял свою остроту, став мягче. — Я не могу вынести того, что не могу прикасаться к ней.
— Тогда прикасайся к ней. Пояс не мешает тебе это делать. И уж точно он не помешает тебе с ней разговаривать. Я понимаю, что ты избегаешь меня, но обходить ее стороной — это просто жестоко.
— Не говори мне о жестокости, Раздор.
— Мне жаль.
Глаза Демона расширились от моих слов. Я впервые сказал их кому-то.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что мне жаль, — повторил я, и от моего тона кожа Демона покрылась мурашками. — Хочешь, чтобы я повторил это еще раз?
Я шагнул к нему, и наши груди почти соприкоснулись. От него исходило тепло, просачиваясь в прохладные нити моих теней.
— Мне очень жаль. Я был эгоистом. Я был слаб. Потому что планировал выполнить твою просьбу, но не смог.
Он смотрел на меня сквозь темноту. Тучи, закрывавшие луну, были густыми, и ночь была темнее обычного, но я сам был тьмой, и поэтому прекрасно видел его.
— Объясни, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Я создал иллюзию, что она лежит в моей постели. — Я закрыл глаза, вызывая в памяти тот момент, как делал это уже сотни раз. — Это было сделано для того, чтобы запугать ее.
— Расскажи мне, — прорычал Демон. От его рыка мой член напрягся. А может быть, это было воспоминание о ней — или и то, и другое.
Я подробно рассказал Демону об иллюзиях, особо отметив тот случай в трейлере, иллюзию, как будто я съел ее крылья и занимался с ней любовью с эрекцией, которую они мне давали. Как трепетали ее ресницы, когда я толкался в нее. Как ее губы открылись в придыхании, когда она увидела свою кровь на моих губах.
— Я не хотел, чтобы этот момент был таким интимным. Я не хотел, чтобы это что-то значило. Но было что-то в том, как она смотрела на меня. — Я вздохнул и покачал головой. — Я не знаю, что увидел в ее глазах. Что бы это ни было, я…
Я не осмелился произнести эти слова.
Как дьявол мог полюбить что-то? У меня не было сердца. Но мне было знакомо это чувство. Я уже испытывал его с Демоном.
— Я хочу держать ее рядом. Она для меня что-то новое, что-то, что волнует меня, кроме этого цирка и скучного, никогда не меняющегося царства под ним. Я хочу ее для себя. Для нас.
Демон наклонился вперед, его дыхание обдало мои губы, а лицо приобрело страдальческое выражение.
— Нас? И что я должен с этим делать, Алистер?
— Ты должен сказать спасибо, хозяин, и съесть то, что я перед тобой положил. — Я просунул палец под его ошейник и потянул, притягивая его губы к своим.
Он вздохнул, прижимаясь к моим губам, кислород покинул его легкие.
— Вот чего я боюсь. Что мы будем пожирать ее до тех пор, пока от нее ничего не останется.
— Неужели за все эти годы я не научил тебя сдержанности? Повиновению? Контролю? Вот ты и оступился. Я рядом, чтобы вернуть тебя. Я всегда буду рядом, чтобы вернуть тебя.
Демон смерил меня взглядом.
— Окей, а кто будет укорачивать твой поводок, если ты сам потеряешь контроль?
Я не сразу ответил на его вопрос. Я уже несколько недель мучился над ответом.
— Пока не знаю, — наконец признался я после долгого раздумья. — Пока я не пойму, я буду держаться на расстоянии.
Он смотрел мне в глаза несколько долгих минут, которые, казалось, длились целую вечность. Размышлял. Взвешивая, несомненно, вес моих слов. Наконец, он наклонился вперед, и его губы коснулись моих в мягком поцелуе.
Я округлил глаза, застигнутый врасплох его неожиданной нежностью. Даже когда он не сердился на меня, он обычно не был таким нежным.
— Ты прощаешь меня? — спросил я.
— Будь ты проклят, — пробормотал он, внезапно впиваясь зубами в мои губы. Дыхание прервалось, когда тепло волнами разлилось по моей мертвой плоти.
Мой лоб прижался к его лбу, и я ухмыльнулся ему в губы.
— Приму это как «да».
— Так вот почему ты отослал меня? — проворковала женщина неподалеку. — Ты предпочитаешь трахать собаку, а не демонессу, созданную для твоего удовольствия?
Если бы у меня было сердце, оно бы замерло в груди от холода, прозвучавшего в голосе женщины.
Невозможно.
Почему она здесь?
В глубине души я не мог предположить, что она настолько глупа, чтобы показаться здесь. Но мне не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в ее личности.
Сердце Демона билось так быстро, что я чувствовал, как оно бьется о мою грудь.
— Хозяин. Это…?
Я повернулся лицом к демонессе, с ядовитой улыбкой склонив губы.
— Зачем ты здесь, Астрид?
32
Каменно-холодный суккуб
Алистер
— Твой бог задал тебе вопрос, суккуб, — огрызнулся Демон. Он шагнул к ней, остановившись в нескольких футах от демонессы. Он пробормотал что-то на инфернальном языке — заклинание, которому я его давно научил, — и его татуировки засветились расплавленным желтым светом, озарив темноту.
Астрид выглядела так же, как и в последний раз, когда я видел ее двадцать лет назад. Она была красива, всегда. Но каждый раз, когда я смотрел на нее, по коже пробегал холодок, наполняя мое тело льдом.
Она холодная, бессердечная сука.
К тому же несносная, раз так упорно преследует меня.
Мегера не очень-то походила на свою мать. Астрид была высокой и стройной, а Мэг — невысокой, с мягкими, аппетитными изгибами. Волосы Астрид были сумрачного фиолетового оттенка, глаза — как у всех суккубов, радужная оболочка которых соответствовала цвету волос. Кроме того, Астрид всегда казалась загорелой, в то время как ее дочь была почти такой же бледной, как Синклер.
Единственным изменением во внешности Астрид было то, что в последний раз, когда я ее видел, она была беременна.
— Мой бог предпочитает общество дворняги, а не меня, так что извините, если в последнее время моя набожность иссякла.
Глаза Демона сузились и опустились на обсидиановый кулон на ее шее.
— И при этом ты носишь кулон Раздора? — Он невесело усмехнулся, глаза его светились тем же золотистым оттенком, что и его татуировки. — Ты все так же сильно привязана к нему, как и раньше.
— Да пошел ты, никчемный перевертыш. Ты просто бродяжка, которую он подобрал, потому что ему было скучно. Я создана для него.
Это была неправда. Она была первой демонессой, сформировавшейся из моей тьмы, но так же было и со многими другими. Она не была создана для моего удовольствия. С течением веков я пришел к выводу, что ее единственная цель — досаждать мне.
— Я же просил тебя никогда сюда не возвращаться.
Она рассмеялась, повернувшись, чтобы осмотреть территорию цирка.
— Это мой цирк, милорд.
Я вздрогнул. Я ненавидел, когда она так меня называла.
— Он был твоим. Но цирк никогда не волновал тебя, не так ли?
Она снова повернулась ко мне, ее идеально сформированные лавандовые брови взлетели вверх.
— Цирк волновал меня, как средство нагнетания страха на низших существ мусорного царства, во имя твоего славного имени. Речь никогда не шла о клоунах и работниках, милорд. Речь шла о том, чтобы вы были сыты.
— И ты стала неаккуратна. Ты начала убивать людей и ставить под угрозу безопасность монстров здесь, на Земле.
Она снова рассмеялась, как будто я рассказал анекдот.
— Я никогда не понимала, почему тебе не похрен на них. Они — тараканы по сравнению с монстрами твоего царства. Все они. Цирк был просто способом стильно нагнать страху.
Ее ухмылка превратилась в самодовольную, когда из дома с привидениями донеслись отдаленные крики.
— Я заметила, что с тех пор, как я покинула «Грешников Сайдшоу», ты мало что изменил. Если не считать убийства всей моей труппы.
— Я хотел начать все с чистого листа. Ты оставила во рту кислый привкус из-за того, что раскрыла мою личность ученикам. Они становятся раздражительными, когда узнают, кто я на самом деле.
Суккуб слегка зашипела, переключив внимание на Демона.
— Этот знает, кто ты.
— Он особенный.
— Видимо, недостаточно особенный, чтобы пометить тебя.
Я сдержал желание отреагировать. Она задела больное место, и она это знала.
— Почему ты вернулась? Ответь на этот гребаный вопрос. Ты знаешь, что я почти так же не терплю повторения, как и ты, Лилит.
Ее рука сомкнулась вокруг кулона, и впервые за сегодняшний день она приняла выражение, от которого у меня не перехватило дыхание.