Цирцея (др. пер.)

И, поцеловав ее в губы, я взял яблоко из ее рук. Но стоило мне надкусить его, как перед глазами у меня все закружилось, ноги подкосились, и я почувствовал, как, с треском ломая тесно сплетенные ветви, я неудержимо падаю вниз, и увидел белые лица мертвецов, приветствовавших меня из ямы.

Данте Габриэль Россетти. «Яма в саду».

Казалось бы, какое ему теперь дело, и все же в этот раз его больно кольнули и эти шушуканья, прерываемые на полуслове, и угодливое лицо матушки Седесте, сплетничающей с тетей Бебе, и недоверчивая, брезгливая гримаса отца. Начала девица сверху, с этой своей манерой медленно, по-коровьи ворочать головой и смаковать каждое слово, будто перекатывая во рту жвачку. За ней — девчонка из аптеки: «Конечно, я в это не верю, но если это правда, — какой ужас!» — и даже дон Эмилио, всегда сдержанный и аккуратный, как его карандаши и блокноты в гуттаперчивых обложках. Все они говорили о Делии Маньяра, стараясь держаться в рамках приличия, не до конца уверенные, что все могло быть именно так, но Марио чувствовал, как злость волной поднимается в нем, заливая краской щеки. Он вдруг возненавидел всех своих домашних и пережил бессильный порыв — уйти, зажить самостоятельно. Он никогда не любил их, и только родство и страх остаться одному удерживали его возле матери и братьев. С соседями он был прям и груб: дона Эмилио послал к чертям, как только тот снова решил пуститься в коммен...

Читать дальше