Здесь власть Смертоносца-Повелителя ограничивалась широкой каменной стеной, которой то ли Маг отгородился от пауков, то ли пауки от Мага. После того, как в горах наводнение уничтожило войска Касиба Воителя, пауки больше не пытались посягать на эти безжизненные скалы.
Полет продолжился в северном направлении, над чередой оазисов, часть которых была незнакома Найлу, а часть составляла долю его прошлой жизни. Правитель узнал продолговатую долину муравьев, заболоченный оазис с цветками ортиса, озеро рядом с Дирой, небольшой зеленый кругляшок, где жило семейство тарантулов, густые заросли над последней пещерой его семьи.
— Вот и все, — услышал он слова Смертоносца-Повелителя, — на восток от города, кроме песка, ничего нет.
— А туда, дальше, на север, — что там?
— Скорее всего, там владения другого Смертоносца-Повелителя. Ветер постоянно дует с морей, поэтому ни одному шару не удалось вернуться из северных полетов. А раз разведчики не возвращаются пешком — значит, предпочитают остаться там.
Места, известные смертоносцам, недалеко уходили за долину муравьев. Никто из пауков-разведчиков не смог сообщить о том, что находится дальше. Чтобы «услышать» улетевших разведчиков, Смертоносец-Повелитель должен был покинуть дворец и сместиться на нужное расстояние к северу. Но Найл знал, что дворец — это не просто дом повелителя пауков. Это сердце страны, центр всех связей и нитей управления, это гнездо нескольких старых мудрых самок, составлявших суть Смертоносца-Повелителя. Повелитель покинуть дворца не может… Но почему этого не сделать кому-нибудь другому?
— Ты хочешь сказать, Посланник Богини, — мгновенно уловил суть предложения властелин пауков, — Асмак должен отправиться в город Диру, вступить в контакт с улетающими на север разведчиками, а потом вернуться и рассказать нам?
— Он может передавать сведения сразу, — добавил Найл, — Дира — это район прямого мысленного контакта.
Смертоносец-Повелитель молчал, пораженный простотой решения. Теперь пауки смогут раздвигать границы владений до бесконечности! А все благодаря тому, что когда-то, очень давно, он догадался не убивать опасного человечка из пустыни, а сделать его правителем!
— Ты настоящий шивада, Посланник Богини, — выразил восхищение повелитель пауков. — Я надеюсь, ты будешь с нами, когда на север полетят первые разведчики.
— Благодарю за приглашение, Смертоносец-Повелитель, — вежливо поклонился Найл, — обязательно приду.
Он был поражен не меньше хозяина дворца: пауки, властелины мира, а не додумались до такой элементарной вещи! Прав был Стииг — смертоносцы умеют отлично использовать накопленный опыт, но почти не способны находить новые решения.
— Асмак сообщил, что успеет отправить разведчиков через два дня. Мы ждем тебя, Посланник Богини:
Это было прощание. Найл с достоинством поклонился и покинул дворец.
Он не особо задумывался, куда направится после разговора со Смертоносцем-Повелителем, однако ноги сами вынесли его к небольшому двухэтажному домику посреди зеленеющего сада. Найл открыл калитку, но в дом заходить не стал, предпочтя прогуляться по извилистым тропкам меж цветущих клумб. Фантазия принцессы казалась беспредельной: здесь горбились каменистые альпийские горки, распускались картинки из живых цветов, дышали странными ароматами лилии и орхидеи в миниатюрных рукотворных прудах.
— Нравится?
Найл вздрогнул от неожиданности и кивнул.
— Я увидела ее рядом с заводью в квартале рабов и пересадила сюда.
— Красивая. — Найл запоздало понял, что принцесса говорит о кувшинке темного пурпурного цвета, плавающей посреди овального водоема.
— А вон та огромная астра росла рядом со складом, где Скорбо прятал своих жертв. Ты, наверное, ее и не заметил. — Мерлью взяла его за руку, повела по своему саду. — Кстати, ты договорился со Смертоносцем-Повелителем?
— Да. Но не о том, о чем ты думаешь.
Принцесса Мерлью с подозрением покосилась на правителя.
— А ты знаешь, о чем я думаю?..
— Нет, но догадываюсь.
— Если бы догадывался, то вряд ли был бы таким спокойным… — усмехнулась девушка. У Найла, естественно, сразу возникло желание заглянуть ей в мысли, желание неистребимое, раздражающее, словно зуд от крапивного ожога.
— Мы не будем отправлять новые экспедиции в Диру, — сменил правитель тему разговора. — Мы решили попытать счастья в других местах.
— Смотри, видишь, как закрываются вон те синие угоны? Это живые часы. Они всегда прячутся за час до захода солнца. А я еще обещала тебе ужин. Пойдем, — потянула девушка Найла. — Можешь оставить свои тайны при себе.
— Да какие тайны, — махнул рукой правитель, — просто хотели взглянуть на места севернее вашего озера.
— Там же пустыня?
— Мерлью, милая, ты прожила всю жизнь под землей и дальше береговой полосы ничего не видела. А лично я знаю в песках за плато Крепости шесть крупных оазисов и два десятка мелких. Но даже мы с братьями не заходили дальше долины муравьев. Кто знает, что находится севернее?
— А где это — «долина муравьев»?
— Примерно десять переходов от Диры. Может, больше. Зависит от сезона, от погоды, от дороги…
Мерлью привела его в небольшую комнатку, стены которой были отделаны глянцевым белым кафелем. Здесь хватало места только на небольшой столик с двумя стульями и высокий диван, стоящий напротив распахнутого окна. А на столе красовалось огромное блюдо, полное запеченных с каким-то злаком маленьких — с ноготок — мышек.
— Помнится, они тебе сильно понравились в Дире. — Принцесса Мерлью налила в бокалы вино, взяла свой в руку и, прищурившись, посмотрела на Найла сквозь розовый напиток. — Я тогда сидела от тебя в двух шагах. А ты даже не взглянул ни разу. Все на Ингрид пялился. А потом перемигивался со служанкой, которая вылила ей на голову кастрюлю супа. Зачем вы ее привели, если она тебе так нравится?
— Кого? Служанку? — прикинулся непонятливым Найл.
— Зато я тебя здорово во время борьбы уложила, правда?
— Это было жульничество!
— Все было честно! Хочешь, еще раз попробуем?
— Хочу! — Найл ощутил, как внутри его что-то легко екнуло.
Принцесса заговорщически улыбнулась, сделала глубокий глоток из бокала.
— В другой раз. Здесь слишком мало места.
— Боишься… — с разочарованием протянул Найл.
— Ты мышек попробуй. Я их, между прочим, сама делала. И здесь, и в Дире. Хоть бы спасибо сказал, — с деланной обидой надула губы Мерлью.
— Это было самое вкусное, что я только ел в жизни. — Правитель почувствовал, что слова его могут показаться обычным комплиментом, и добавил: — Честное слово.
— Значит, есть что-то хорошее и у тех, кто «прожил всю жизнь под землей»?
— Извини, Мерлью, — Найл накрыл ладонью руку, — я не хотел тебя обидеть.
— А я и не думала обижаться. Скорее, мне тебя стало жаль.
— Это почему? — удивился правитель.
— Ты настолько привык к миру вокруг, что не замечаешь рядом с собой прекраснейших вещей и событий. Знаешь, почему я ужинаю здесь, когда остаюсь одна?
— Не знаю, — покачал головой Найл, с удовольствием похрустывая печеными мышками.
— Отсюда виден закат. Тебе не понять, что это такое, ты привык. А знаешь, сколько закатов я видела за время жизни в Дире? Ни одного! Отец тогда все уговаривал тебя остаться, а ты отказался… Я, дура, обиделась. Знала бы, как здорово наверху — сама бы с тобой сбежала.
Прихватив свой бокал, принцесса Мерлью пересела на диван, вытащила заколку из волос, встряхнула головой.
— Самое прекрасное — это когда над горизонтом облака. Они белые-белые, пушистые, мягкие. Солнце садится, начинает их подсвечивать, и вокруг них появляется золотой ореол. Облака чистые, как молоко, сияют золотом, а солнце начинает краснеть, опускаться ниже, скрывается за ними, а потом выныривает темно-вишневый диск, и облака словно наливаются сладким паучьим вином. — Принцесса одним глотком осушила бокал и поставила его на стол. — А солнце уже прячется за горизонт, облака багровеют, превращаются в злобные тяжелые тучи, готовые наползти на весь мир и затопить его яростью. И вдруг — падает темнота. И все уже позади. Иди сюда, сейчас начнется.
Девушка за руку притянула Найла к себе, усадила рядом. Густо пахнуло ароматом можжевельника, ее длинные волосы щекотали Найлу шею, забирались под тунику. Правитель понял, что ни о каких закатах думать не способен. Найл наклонил голову к лицу девушки, но Мерлью положила ему палец на губы:
— Не торопись. Не надо, — и повела плечом. Найл поднял руку, обхватил девушку за плечи. Мерлью с готовностью забралась ему под мышку.
Получилось удивительно уютно, по-домашнему. Найл повернул свою одурманенную голову, уткнулся носом в душистые локоны. Мерлью вскинула к нему лицо. Найл увидел закрытые глаза и полуоткрытые влажные губы и, совершенно теряя над собою контроль, наклонился к ним…
С грохотом распахнулась дверь и в комнатку влетел взъерошенный Симеон:
— Найл, ты здесь?! Представляешь, он удрал! Неблагодарная тварь! Дикарь! Мерзавец!
Принцесса и правитель шарахнулись друг от друга. Мерлью вскочила, густо покраснев, и стала нервно поправлять волосы. Найл только заскрипел от ярости зубами:
— Кто сбежал, хелицеры тебе в ногу, откуда? Какая сколопендра тебя сюда принесла?
— Он сбежал! Дикарь, которого ты поймал. — Медик увидел бутылку, налил вина в бокал принцессы, залпом выпил и продолжил: — Отожрался за эти дни, трахнул двух моих девиц и удрал! Неблагодарная тварь! Головоног пустынный!
Медик налил и выпил еще бокал. Принцесса наконец немного пришла в себя, испустила смешок:
— Вот такая она, доля правителя. Симеон упустил, а ты лови. — И со внезапной злостью добавила: — Нашел время!
— Найл, его нужно поймать! — сжал свои тонкие желтые пальчики в кулачки медик. — Немедленно поймать. Это все, что у нас есть!
— Где ловить?
Принцесса встретилась с правителем взглядом и уже более спокойно сказала:
— Ты же охотник, Найл. Куда бы побежал ты?